На Западе всё чаще поднимают тему конфликта с Россией в Прибалтике. Один известный политолог даже заявил, что после открытия "южного фронта против России" (Донбасс) следует открыть и "северный" (в Латвии или Эстонии). Планируется новое распределение войск НАТО. Вроде бы есть своя логика. В республиках велика русскоязычная община (в некоторых районах большинство). При этом русские притесняются в правовом плане. А вдруг восстанут? Тогда как России остаться в стороне?

Такого рода предположения у местных русских вызывают улыбку: "Выдумки! Никто не хочет восставать!"

Недовольство своим положением перекрывается традиционным русским терпением. Кроме того, у подавляющего большинства местных русских нет особой идентичности, своего понятия о своей – русско-прибалтийской – истории, а соответственно и о своих правах. Они ощущают себя диаспорой мигрантов из России, а их самосознание ощутимо подчинено господствующей идеологии. Отношение большинства к любым инициативам по защите их прав (например, по референдуму о русском языке) примерно такое: "Мы всё же здесь живём, оставили бы нас в покое, зачем будоражить! Как бы хуже не стало!"

И, как почти все русские, наши в Прибалтике не склонны отходить от мышления в категориях "справедливости" к мышлению в категориях "интересов". Вспоминаю разговор в поезде: "Я сама голосовала в 91-м за независимость Латвии. Я ж не знала, как обернётся! Думала, это просто справедливо, чтобы латыши могли собой управлять. А теперь вижу разрушенные заводы, свой опустевший город… Проголосовала бы иначе – что изменилось бы?"

Единое сообщество пока не выстраивается. Латвия и Эстония всё ощутимее разделяется на две общины, и они всё более замыкаются в себе. Вместо политики интеграции здесь любят подчёркивать "ментальную пропасть" между русскими и титульной нацией. Одни – "хозяева", другие – "приживалы". На фоне отсутствия особой местной русской идентичности этот статус даже естественен.
Да, русские в Прибалтике сейчас "терпилы", видеть это неприятно. Но в итоге русское свойство – терпение – может сыграть положительную роль. Другой народ взъерепенился бы, что могло бы закончиться радикальным поражением "детей оккупантов". А русские спокойно живут, молча всё сносят – и в результате… идёт медленная русификация.

Во-первых, латыши и эстонцы уезжают по заграницам, а русские в основном остаются. И в бизнесе у них дела идут. Во-вторых, рынок любит "большие" языки. Сейчас, как говорят, устроиться на работу в Риге без знания русского трудно. Это один из факторов отъезда латышской молодёжи: те, что из глубинки, знают свой язык и кое-как английский, им в Риге делать нечего – там русский в ходу.
Русское самосознание развивается. Если раньше русскоязычные имели по паспорту разные национальности, то теперь всё чаще "самоопределяются" через язык, то есть реально становятся русскими.

Одна рижская знакомая, будучи студенткой, так озаботилась вопросом "кто я?", что совершила путешествие в поисках идентичности. Разобравшись в корнях, поехала искать "историческую родину" по разным странам, но нигде не смогла почувствовать себя дома. Вернулась в Ригу и поняла, что её родина здесь. И при этом осознала себя именно местной русской. Постепенно русские избавляются от ложного диаспорального самосознания: "Никуда не уедем. Мы местные".

Да, общины отдаляются друг от друга, но одновременно титульная всё более смиряется с фактом сосуществования с русской. Страны становятся двухобщинными, и рано или поздно это должно получить правовую узаконенность. Ну, а восстание? По-моему, западным стратегам придётся потратить много сил и лет, чтобы довести эти общества до кипения. Здесь север, здесь люди спокойные.