Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

НИНА СТРУЧКОВА


Нина Николаевна Струч­кова родилась в деревне Погореловка Тамбовской области. Окончила Литературный институт им. А.М. Горь­кого. Работала в издательстве "Молодая гвардия", журнале "Очаг", в настоящее время — редактор журнала "Сельская новь". Автор трех поэтиче­ских книг, многочисленных публикаций в коллективных сборниках, альманахах, антологиях поэзии. Член Союза писателей России. Живет в Москве.


И БЕЗДНА ДЫШИТ ПРЯМО В НАШИ ЛИЦА


* * *

Нет, мы не пострадали от войны.
Мы родились спустя десятилетье.
Но без отцов воспитанные дети —
Не ищем в том родительской вины.

А вот солдат, упавший вниз лицом, —
Он мог в живых, наверное, остаться
И матери моей в мужья достаться,
И был бы замечательным отцом.

Душевным ранам долго не зажить,
Болеть неутихающею болью.
Неразделенной, горькою любовью
Вскормленные, мы долго будем жить!

Мы, может быть, и были рождены
Из ненависти к тем, кто убивает.
Война — такое зло, что не бывает
Совсем не пострадавших от войны.


* * *

Под холодным дождем умирает трава,
Значит, летняя песенка спета.
Я на ветер кричу дорогие слова,
Мир как вымер — не слышу ответа!

Мир как вымер, а я почему-то жива…
Но не время теперь укоризне.
Я хочу докричать дорогие слова,
Что копила в течение жизни.

В ожиданье своем я опять не права,
Но неужто никто не ответит?
…И швырнул мне в лицо дорогие слова
Разыгравшийся, взбалмошный ветер.


* * *

Настанет мой черед. И я не беспокоюсь.
Следят мой путь глаза с родительских икон.
Вот умерло зерно. Вот народился колос. —
До буквы сохранен бессмертия закон.

Но близкие мои… а это мне за что же?
Наоборот читать закон Твой суждено.
Как страшно, Боже мой! О, как мне страшно, Боже! —
Да, народился колос, но умерло зерно!


* * *

Дорога в поземке — река с поперечным течением.
Сугробы обочин — покруче любых берегов.
Вечерней порою все смыслом полно и значением.
Легко затеряться, исчезнуть средь этих снегов.

Ни звука, ни следа, и так далеко до чего-нибудь!
Но близко до неба. До ночи. До крайних пределов души.
И видно, как свет незакатный спускается по небу
Туда, где спасенные души пронзительно так хороши.

Там отблеск прощальный и мне обещает прощение.
Но все-таки, все-таки,
все-таки надо идти.
Хотя бы затем, что кому-то мое возвращение
Нужней и желанней, чем мне — окончанье пути.


ХХI ВЕК — НАЧАЛО

Сегодня ничего не говори!
Теперь слова совсем иное значат.
Лгут словари, а не календари,
В моем веку, который только начат.

Как заметались чашечки весов! —
То воля без краев, а то застенок…
Двоякий смысл у всех красивых слов,
И серный дух, и гибельный оттенок.

На улице, в лесу, на пустыре
И в тесноте квартирного пенала —
Пока "любовь" осталась в словаре,
Кричи "люблю!", чтоб я тебя узнала!


ДЕРЕВЕНСКАЯ ИЗБА

Изба деревенская скроена ладно,
В ней жарко зимою, а летом прохладно,
И крепко ее обнимает плетень.
В окладах икон — самодельные розы,
За ними — подсохшие ветки березы,
Их ставят в июне, на Троицын день.

Подушки пышны на высокой кровати,
А в кухне — простая посуда, полати,
Где можно и днем ненадолго прилечь.
Но главное в кухне — не роскошь убранства,
А символ надежности и постоянства,
Творение гения — русская печь.

С приданым сундук для взрослеющих дочек,
Клеенка в цветочек, обои в цветочек,
Полы, что скоблены, белы и чисты.
И яркою вышивкой радуют взоры
Накидки, платки, занавески, подзоры —
В деревне когда-то любили цветы!

Изба… Она стала седою и старой,
Не выйдет сюда заманить антиквара —
Кого этот памятник предкам прельстит!
Голландка не греет в большие морозы,
Слиняли цветы и бумажные розы…
Лишь ветер печально о вечном свистит.


ДИАЛОГ

— Деревню надобно спасать,
Ей тяжко так, что сердцу больно.
— Но как спасать ее? Писать?
О ней написано довольно.
— Иного здесь решенья нет,
Взывать к спасенью каждой строчкой…
— А хочешь знать один секрет?
В ней надо просто жить! И точка.


МЫ ДОМА

Прошлая жизнь по дорогам растреплена,
Печка затоплена, свечка затеплена.

Темень такая, хоть глазоньки выколи!
Сядем, расскажем, как долюшку мыкали.

Все, что нам выпало, — выпито, пройдено,
Там — наша Родина, тут — наша родина.

Где б ни летали, ветрами несомые,
Малая родина все же весомее.

С нею надеждою намертво сцеплены.
Печи затоплены. Свечи затеплены.


* * *

А ночь в деревне страшно хороша!
Вот именно, что страшно,
несравнимо
Ни с чем, и восхищается душа
Мистически-пугливо и ранимо,
Когда все звезды, сбившись в Млечный путь,
В созвездия рассыпавшись и розно,
Опустятся, посверкивая чуть,
И так глядят, таинственно и грозно,
Из врат разверстых вечной, мрачной тьмы,
И космос над деревнею клубится,
И не понять — где небеса, где мы,
И бездна дышит прямо в наши лица.


ПОГОРЕЛОВКА

Удивился гость московский:
— Есть у вас в России тезки —
Погореловок не счесть!
— Не родня они, ну что же, —
Все же обликом похожи,
И характер общий есть:

Что работать, что молиться,
Что страдать, что веселиться…
Только гордости в них нет.
Давят справа, давят слева,
Но давно уж ложка гнева
Утонула в бочке бед.

Хоть стара деревня с виду,
Поруганье и обиду
Терпит, но она живет!
В ней огня не загасили,
И поэтому в России
Сохраняется народ.

Ну прощай же, гость столичный,
Сам ты все увидел лично
И ответа не проси:
Почему в преддверье рая
Все горят, а не сгорают
Погореловки Руси!


* * *

Но для женщины прошлого нет…
И. Бунин

И для юности прошлого нет,
Нет и нас, доживающих в прошлом.
А из детства сияющий след
Пухом новых времен запорошен.

Пусть живут, как им хочется жить,
Пусть минуют их беды-невзгоды.
Но из прошлого тянется нить
И связует прошедшие годы.

Только старость над прошлым дрожит,
Лишь она его в сердце лелеет,
И печально на юность глядит
И ее безнадежно жалеет…


* * *

Знаю, не вечно продлятся они —
Эти пронзительно-светлые дни.
Но, доверяясь ладоням твоим,
Радуюсь,
радуюсь,
радуюсь им!

И почему-то не боязно мне.
Так, догорая в последнем огне,
Осень, красу на погибель неся,
Светится,
светится,
светится вся


* * *

Какая хорошая осень!
Спокойная, теплая осень…
Какую зеленую озимь
Укроет торжественный снег!
И мы не печалимся вовсе,
Что будущим летом колосья
Легко и бестрепетно скосит
Страду завершающий век.

И вновь будет осень не хуже,
И мы подпояшем потуже
Одежку в преддверии стужи
И выживем, Бога моля,
Чтоб там, в новорожденном веке,
Когда разыграются реки,
Раскрылись лари и сусеки —
И заколосилась Земля!