Я вспоминаю — значит, я живу.
Но память, мой корабль, не знает курса.
А, впрочем, нас всегда спасет искусство.
Киношное случится наяву.

Мой Амаркорд — единственный приют.
Я не одна, со мной Джульетта, духи,
О Казанове призрачные слухи,
И клоуны Феллини, что не лгут.

Они затеют шуточный скандал,
Ведь жизнь — лишь репетиция оркестра,
Чтоб стать собой, вернуться надо в детство.
Воспоминаний ярких карнавал…

И Гвидо снимет фильм своей Судьбы,
Трагический, смешной, неповторимый,
Магические «Восемь с половиной»,
В которых шифр, в которых боль и быль.

Пора прощаться, уезжает цирк,
Исчезнет в ночь Кабирия-Мазина,
Ее глаза так искренне пронзили,
Как немота, как одинокий крик.

Я вспоминаю — значит, живы Вы,
Ведь память — часть пути и, может, сердца,
Тот уголок, где всем дано согреться,
Где оживают праздничные сны.

Когда за мною спустится Пегас,
Я буду верить этим персонажам,
Кто знает, я и в нас поверю даже.
Поверю, может, больше, чем сейчас…

Невозможный рассвет,
Телефонные трели…
Здесь меня больше нет —
Я в иной параллели.

Ты же знаешь, я там,
Где немыслимый хаос,
И звучат по утрам
Песни в стиле Winehouse,

Где немое кино,
Вместо слов — силуэты.
Сколько нам суждено
Неизбежных рассветов?

Напиши мой портрет —
Легкий взмах акварели.
Утонченный сюжет
Для любимой модели.

Свои сны нарисуй
На виниловом диске.
Ни о чем не тоскуй,
Уходя по-английски…

Сажусь в дождливое такси,
Размыты образы и лица…
И нет желания и сил
Хоть где-нибудь остановиться.

Летит такси на красный свет,
Минуя дерзко светофоры,
Пытаясь вновь догнать рассвет,
Звучат в динамиках миноры.

Уходит в ночь пустой маршрут,
Экспресс, бессонница, эспрессо.
Взрывоопасных мин-минут
Гремят басы небесной мессы.

Туман и «мягкие часы»,
Как на картинах Сальвадора,
И заблудившиеся сны
Нас застают у монитора.

Сбегаю я в миры Дали,
Влекут пейзажи Порт-Льигата,
Там, где не тонут корабли,
Дожди по окнам бьют стаккато.

И буду долго созерцать
Полет пчелы вокруг граната,
Сердца дождливые спасать
В медитативности закатов.

«Anywhere out of the world…»*
Закажи такси в аэропорт,
И возьми билет в один конец,
В город для разбившихся сердец.

Тебя встретят взлетные огни,
В месяцах запутаются дни,
Растворятся беды в облаках,
Превращаясь в пепел или прах.

Затеряйся в небе. Рейс ночной.
Кем угодно будь, лишь не собой!
В новых обстоятельствах играй,
Роль себе любую выбирай.

Если вдруг устанешь ты от зим,
И тебе апгрейд необходим,
Покупай билет на самолет —
«Anywhere out of the world»!

Silentium, silence, молчание…
Я веду диалоги с собой.
Объясни же мне: это прощание?
С прошлой жизнью, со мною, с судьбой?

Нет спокойствия. Нет и отчаяния.
Я в торжественной темноте.
Вряд ли ты отзовешься нечаянно.
Все равно обращаюсь к тебе!

В тишине лишь возможно пророчество,
Обретенье заветной мечты.
В эфемерном моем одиночестве
Адресат есть единственный — Ты.

В бесконечной нирване, в забвении,
В ожидании прихода Годо,
Я пишу дневники-откровения,
Где придумана жизнь «от» и «до».

Тайный смысл есть в обете молчания,
В горькой правде, а, может, и лжи.
Не пытайся давать обещания.
В чем же тайна? Ответь мне, скажи!

Но молчание вновь не разгадано,
Если Вечность и бренность постиг,
И об этом так образно сказано
На картине пророческой «Крик».

«То, что снаружи крест,
То изнутри окно…»*
И, покорив Эверест,
Можно залечь на дно.

То, что снаружи боль,
На самом деле — путь.
Верить же мне позволь,
И милосерден будь!

Каждому свой причал,
Всякому свой улов.
Ветер с дождем венчал
Рифмы нездешних снов.

Если молчанье лир —
Горькое полотно,
Верь, что наступит мир.
Третьего не дано.

Лики твоих святых
В свете оконных рам.
Новый узор — твой стих.
Это дорога в Храм…