—   Луга-то какие у вас. Май, а трава по пояс. Косить пора. Весной тра­ва самая сочная... Гляди-ка, на горах снег ещё. Прям Швейцария. В Жене­ве так: на горах — снег, а под ними — розы цветут... Благода-ать у вас, го­спода-товарищи.
После промышленного центра повернули строго на север, и километров через тридцать асфальт вдруг кончился, “Тойоты” затрясло. Дорога сузи­лась, её обступили хилые, кривоватые лиственницы.
Некоторое время Сергей Константинович терпеливо молчал, видимо, ожидая, что это лишь участок такой, отрезок, который собираются ремонти­ровать. Но прошло десять, двадцать минут, а дорога становилась лишь хуже. Ямы, колдобины, кочки, лужи размером с озера...
Внедорожник осторожно вползал в такую лужу, медленно плыл по ней, натужно урча и захлебываясь.
—   Это что это? — в конце концов не выдержал московский чинов­ник. — Так и будет, что ли?
—   Дожди сильные были, — хрипло пролепетал замгубернатора. — Раз­мыло.
—   Да тут не дожди... не в дожде дело. Тут надо на вахтовке ездить. Асфальтом и не пахнет, даже гравием...
—    Было... И асфальт был, и гравий... сотни тонн... Всё топь сжирает.
—   Зимой-то нормально, — стараясь помочь своему начальству, загово­рил водитель, — гладенько по зимнику. А сейчас — конечно. Болота вокруг, зыбуны... Каждый ручеек до реки разливается.
Как раз подъехали к такому разлившемуся ручейку. На присутствие мо­ста ничего не указывало — бурный поток рвался поперек узкой, бугристой возвышенности, которая служила дорогой... “Тойота” приостановилась. Сер­гей Константинович вопросительно посмотрел на водителя. Тот беззвучно шевелил губами. Молился, что ли... Помолился и вдавил ногой педаль газа... Сергей Константинович невольно зажмурился и сжался...
Добрались тем не менее. Лишь в одном месте замыкающая колонну ма­шина сползла с раскатанного края дороги в глинистую жижу, увязла.
Потерю заметили нескоро, пришлось возвращаться, вытягивать тросами, подбрасывая под колеса наломанные ветки — жидкий лиственничный лап­ник.
На закате миновали посёлок строителей, уже впотьмах въехали на тер­риторию дирекции, при которой находилась маленькая, но современная гос­тиница.
Сергей Константинович не шутил, был мрачен, громко и раздражённо сопел, что-то обдумывая. Подчинённые не лезли с разговорами и вопросами, лишь осмелились пригласить на ужин.
—   Не хочу, — буркнул тот, — не до ужина тут. Завтра в восемь нуль- нуль — на стройку.

3

Проверка была доскональнейшей. К полудню директор, инженеры, пред­ставители региональной и федеральной властей, партнёры от бизнеса — все валились с ног от усталости и напряжения. Сергей Константинович задавал сотни вопросов, требовал показать ему тот или иной участок, документы. Все вопросы и требования были по делу, но от этого, а особенно от тона, каким они произносились, отчитывающимся становилось всё тревожнее.
После обеда, который прошёл в напряжённой тишине, собрались в ком­нате для совещаний. И снова посыпались прямые вопросы Сергея Констан­тиновича, на которые требовались конкретные и прямые ответы. Когда кто-нибудь начинал мяться или строить лабиринты из складных, но пустых фраз, Сергей Константинович перебивал:

—   Значит, по существу вы ничего сказать не можете. — И брал в руки карандаш, заносил его, будто кинжал, над записной книжкой. — Что ж...
—    Нет, могу! — испуганно вскрикивал уличённый.
Всем было очевидно, что московский начальник взбешён. Взбешён ещё со вчерашнего вечера чем-то, не совсем касающимся стройки. Но своё бе­шенство выплёскивает дозированно в таких вот вопросах и угрозах...
Часов около семи вечера вопросы иссякли. Сергей Константинович не­сколько минут изучал свои записи, а потом, когда казалось, что истомлённые люди скоро начнут уже падать в обморок или биться в истерике, заговорил:
—   Дела, господа-товарищи, не ахти. Скажу больше — плачевно обсто­ят дела. Все сроки сорваны, планы порушены. Распоряжения правительства и самого президента страны не выполняются. Причин я увидел море. Винов­ные... — Сергей Константинович обвёл сидящих за столом придавливающим взглядом. — Виновные тоже очевидны. Если кто считает, что отмолчался, за чужими спинами спрятался — ошибается. Мы всех увидели. Но... — Сно­ва пауза. — Но корень всех проблем и простоев — в дороге. Да. Я недаром от вертолётов отказался, решил проехать по вашей дороге. Увидел. Уви-и- идел! Сто пятьдесят километров дорогой назвать нельзя. Это просека какая-то, а не дорога. И нечему удивляться, что завод в таком состоянии — не успе­ли достроить, а он скоро разваливаться начнёт, люди — как военноплен­ные... Правильно говорят: дороги — это артерии государства. А ваше стро­ительство без дороги — палец гангренный. Ясно?
Мужчины послушно стали кивать, глядя в стол.
—   Вижу, что ясно. — Голос Сергея Константиновича стал чуть мягче. — А если ясно, то даю вам всем — всем вместе! — срок до... Когда у вас тут снег ложится?
—   В двадцатых числах октября, — торопливо сообщил замгубернатора; с ним сразу заспорили:
—    Да в последние годы позже... В первой декаде ноября...
—   Так, — стукнул концом карандаша по столешнице москвич, — даю срок до пятнадцатого октября. Октября! Дорога должна быть. У вас четыре месяца с копейками. И... — Он снова обвёл собравшихся своим знаменитым страшным взглядом. — И без спихивания друг на дружку. Завод строим со­обща, и дорогу давайте сообща прокладывать. Ведь это позор просто-напро­сто...
Сергей Константинович хотел говорить дальше, но осёкся. Знал: чем больше слов, тем меньше их вес. Добавил лишь:
—   Пятнадцатого октября или сам приезжаю, или присылаю надёжного человечка, которого не задобрить. Если дороги не будет — секир башка всем. Найдём, кого на ваше место посадить. Дефицита в кадрах у нас нету, по­верьте. Ясно, нет?
И снова короткие, испуганные кивки.

4

В душе, а то и шёпотом Сергея Константиновича хоть и ругали, прокли­нали, обзывали прыщом, но его правоту признавали. Действительно, дорога была нужна. И грузы возить, и продукты, да и потребность в пассажирском сообщении становилась всё насущнее — посёлок строителей постепенно пре­вращался в маленький городок с капитальными домами, в которых селились семейные; уже и несколько коренных жителей появилось... Вертолёты, вод­ный транспорт, зимник теперь не могли восполнить отсутствие нормальной автомобильной трассы.
Через неделю после отъезда высокого чиновника в здании администра­ции края состоялось масштабное совещание — человек под сотню собралось за овальным столом и на стульях вдоль стен.
—   Да, задача поставлена непростая, — начал губернатор, — но жизнен­но важная. Президент много раз подчёркивал, что необходимо развивать, комплексно развивать Сибирь и Дальний Восток. А без надёжных путей со­общения такое развитие невозможно. Задача... — губернатор перевёл дух, — сложна вдвойне, потому что у нас, как, надеюсь, все помнят, на носу зим­няя универсиада. Все силы брошены на неё. Но и дорога эта нам необходи­ма... Какие будут предложения?
—   Асфальт там класть бесполезно, — задумчиво сказал министр транс­порта, — болото сожрёт за одну весну.
—   Да, асфальт уже был, а теперь и куска не найдёшь, — добавил один из его замов. — Бетон надо. Бетонку.
Министр строительства и жилищно-коммунального хозяйства согласился:
—   Бетон — самый надежный вариант. — И тут же добавил, оправды­ваясь: — Но у меня всё идёт на объекты универсиады. Цемент не успеваем делать. Так что с бетоном пока нереально.
—    А сколько надо плит? — спросил губернатор.
—    В штуках?
—    Ну да, да.
—   Хм... — Министр строительства с ухмылкой специалиста, беседующе­го с профаном, пододвинул к себе бумажку, стал что-то на ней набрасы­вать. — Расстояние примерно сто пятьдесят километров... Стандартная до­рожная плита — три метра длиной, метр семьдесят пять шириной. На эти три метра нужно не меньше четырех плит...
—   Всё понятно, — расстроенно перебил губернатор, — нужны десятки тысяч штук.
—    Пятьдесят тысяч, — уточнил кто-то с дальнего края стола.
—    Да... Не потянем. У соседей занимать тоже бесполезно.
Замгубернатора с готовностью тряхнул головой:
—   Такое количество, конечно, бесполезно. Но, может, хоть мосты нор­мальные поставить? А то ехали — все семь мостов под водой.
—   Мосты зимой ставят, — заметил министр строительства всё с той же ухмылкой.
—   Но надо хоть начать что-то делать, — чуть не плачущим голосом ска­зал губернатор. — Впереди лето, три относительно сухих месяца. Хоть не всё, но что-то можно предпринять... Господа федералы, представители биз­неса, подключайтесь, пожалуйста, к разговору. Есть идеи?
—   Идеи-то есть, — медленно начал член совета директоров одной из ча­стных компаний, участвующей в строительстве, молодой ещё, спортивного вида мужчина. — По крайней мере, одна идея.
—    Пожалуйста-пожалуйста!
—   В Каровском районе, это соседний со стройкой район, есть такой по­сёлок — Ирбинский.
—   Да, есть, — с готовностью подтвердил губернатор, чтоб показать: он знает все населённые пункты края.
—   Так вот, мы навели справки. Там когда-то был леспромхоз крупный, но уже лет пятнадцать его нет, посёлок почти заброшен, а вот дорога... До­рога от этого Ирбинского до жэдэ-станции — прекрасная бетонка. Мы заез­жали, видели своими глазами. Хоть самолёты сажай.
—   Это точно, — сказал министр транспорта. — Для тягачей положили. Лес там был деловой — сосны, как на подбор...
◊лен совета директоров терпеливо выслушал министра и продолжил:
—   И вот у нас такое предложение: демонтировать эту бетонку и пере­бросить плиты на проблемный участок. От Ирбинского до станции километ­ров восемьдесят, как раз половина покроется... Вот такая, в общем, идея.
Когда бизнесмен говорил, многие согласно покачивали головами. Но пе­ревели взгляд на губернатора и перестали покачивать. Брови губернатора сомкнулись на переносице, лоб разрезали глубокие морщины.
—   Идея, конечно, заманчивая, — как-то с трудом произнёс он. — Толь­ко ведь такой шум поднимется... Была, мол, дорога и — убрали. Ирбинские все пороги обобьют, ещё и демонстрацию устроят...
—   А что эти ирбинские?! — вскричал вдруг осмелевший первый замгу­бернатора. — Знаю я их. Триста люмпенов. Все нормальные люди оттуда давно поразъехались, устроили жизнь, а эти... Ни работы, ничего... Посёлок вообще появился из-за леспромхоза. Лес кончился, производство закрылось. Мировая практика — нет работы, нет и поселения. А у нас...

—   В Америке вон целый Детройт ликвидируют, — вставил кто-то вто­ростепенный, со стула у стены.
—    Вот именно! А мы голову ломаем.
—   Ирбинский, конечно, обречён, — сказал министр регионального раз­вития, — пяток лет ещё поагонизирует и — каюк ему. И дорога без ухода развалится. Здесь же появляется перспектива дать плитам вторую жизнь.
После этой реплики больше минуты держалась напряжённая тишина. Все понимали, что решение должен вынести губернатор. А он молчал. Смо­трел в бумаги перед собой, словно на них были записаны, как в тесте, ва­рианты правильного ответа...
—   Что ж, — наконец поднял глаза губернатор, — доводы весомые. Бу­дем демонтировать и вывозить. Восемь десятков кэмэ покроем. Ещё на двад­цать как-нибудь наскребём из краевых резервов. Бизнес, надеюсь, поможет ещё каким-то количеством. Так?.. Авось осилим. — Губернатор повернулся к сидящему справа первому заму. — А вы, Вячеслав Романович, подготовь­те ирбинского главу сельсовета или кто у них там главный, участкового, чтоб не допускали всяких выходок.
—   Скажу, что дорога в аварийном состоянии, выработала ресурс. Дви­жение там совсем жидкое, обойдутся гравийкой.
—   Хорошо... И технику надо собрать. Приехали, сняли, увезли. Без во­локиты. Чтоб не успели опомниться... Ладно, — вздохнул губернатор с об­легчением, — на этом и порешим. Всем спасибо.