Лариса ЕГОРОВА родилась в 1953 г. в Москве, в семье военного. Окончила Московский государственный институт радиотехники, электроники и автоматики. Работала инженером-технологом в НИИ, в П/Я. Была замужем. Двое детей. Печаталась в философском, литературном и педагогическом журнале «Лучина», ряде московских и подмосковных газет, в частности, в «Нашей школьной газете», газете «Проспект Вернадского», альманахах «Созвучие», «Муза», «Автограф» (Украина), «Акватория муз», «Современные русские поэты» (Россия — Польша). Посещает литературные объединения «Радуга», «Избранники муз», «Откровение». Является секретарем Совета литераторов города Москвы и Московской области. В 2010 г. вышла первая книга Ларисы Егоровой «Прожитые годы», в 2013 — вторая: «Деревья разговаривают вслух» (Вена). Стихи Л. Егоровой переведены на французский и польский языки. Член Союза писателей России. Живёт в Москве.
РУЧЬИ
Звенят ручьи, журчат ручьи,
Весны друзья, они ничьи,
Текут и, отражаясь в них,
Поэтов мысли не крутых
Весенний солнечный глоток.
Гудят ручьи, ведь их поток
Снега, нахохлившись, сдались
Весенним днем в ручьи слились.
Уносят мусор, как ладьи,
Мы чище сразу меж людьми,
Везде приподнятый настрой.
Но говорим весне: «Постой!»
Весны друзья, они ничьи,
Текут и, отражаясь в них,
Поэтов мысли не крутых
Весенний солнечный глоток.
Гудят ручьи, ведь их поток
Снега, нахохлившись, сдались
Весенним днем в ручьи слились.
Уносят мусор, как ладьи,
Мы чище сразу меж людьми,
Везде приподнятый настрой.
Но говорим весне: «Постой!»
* * *
Опустошенная душа…
И что ж скажу — такая малость!
Опять обман, опять не то,
Опять любовь не состоялась.
Душа раскрыта и пуста.
Сгорели угли. Пепел, тленность…
Решить бы ребус неспроста,
Где та любовь и та же верность.
Сосульки слезы льют на лед
По уходящему унынью,
И в горле ком стоит, и вот
Все в пустоте покрыто былью.
И что ж скажу — такая малость!
Опять обман, опять не то,
Опять любовь не состоялась.
Душа раскрыта и пуста.
Сгорели угли. Пепел, тленность…
Решить бы ребус неспроста,
Где та любовь и та же верность.
Сосульки слезы льют на лед
По уходящему унынью,
И в горле ком стоит, и вот
Все в пустоте покрыто былью.
* * *
Ты в судьбу ворвался вдруг непрошено
Среди жизненных ухабов и равнин,
Ты посеял в сердце ту горошину,
И не побоялся ты седин.
Дал надежду сердцу неуемному
Через годы, трудности судьбы.
Я поверила в любовь огромную,
В сотнях лиц узнала — это ты!
И не надо больше будет маяться
И искать потерянных путей,
Не придется больше сердцу каяться.
Вот любовь, навеки буду с ней.
Среди жизненных ухабов и равнин,
Ты посеял в сердце ту горошину,
И не побоялся ты седин.
Дал надежду сердцу неуемному
Через годы, трудности судьбы.
Я поверила в любовь огромную,
В сотнях лиц узнала — это ты!
И не надо больше будет маяться
И искать потерянных путей,
Не придется больше сердцу каяться.
Вот любовь, навеки буду с ней.
КРЕЩЕНИЕ
Благого дела не может быть мало,
Дорогой Христа идем неспроста,
И голову склоним, его прославляя,
И просим прощения мы у креста.
В крещенье водой омываем мы душу.
Приподнят настрой и везде благодать.
Не может быть моря, не может быть суши,
Чтоб бог не спустился на тленную рать.
Вода освящает и нас осветляет,
Мы чище душою в крещении том.
И Бог нам надежду в любовь посылает,
Что счастьем придет в каждый двор, каждый дом.
Дорогой Христа идем неспроста,
И голову склоним, его прославляя,
И просим прощения мы у креста.
В крещенье водой омываем мы душу.
Приподнят настрой и везде благодать.
Не может быть моря, не может быть суши,
Чтоб бог не спустился на тленную рать.
Вода освящает и нас осветляет,
Мы чище душою в крещении том.
И Бог нам надежду в любовь посылает,
Что счастьем придет в каждый двор, каждый дом.
* * *
У шуршащего пергаментного ветра,
У чернеющих чарующих равнин
С безысходной и трепещущею страстью
Кто-нибудь Россию так любил?
Кто любил в ней каждую травинку
В росах утопающих полей,
В волосах у матери сединку
С каждым годом все белей она, слабей
У берез, склоненных над могилой,
Где лежит защитник и солдат.
Жизнь отдал, он не целован милой.
Там же похоронен его брат.
Трудности разделены на годы,
Много пережито и срослось
Мальчики погибли за свободу —
Умереть России не пришлось
У чернеющих чарующих равнин
С безысходной и трепещущею страстью
Кто-нибудь Россию так любил?
Кто любил в ней каждую травинку
В росах утопающих полей,
В волосах у матери сединку
С каждым годом все белей она, слабей
У берез, склоненных над могилой,
Где лежит защитник и солдат.
Жизнь отдал, он не целован милой.
Там же похоронен его брат.
Трудности разделены на годы,
Много пережито и срослось
Мальчики погибли за свободу —
Умереть России не пришлось
* * *
Когда снежинки падают легонько
И в белой тишине уютно и тепло
В ладонях тают, не жалеем их нисколько
На улице морозно и светло
А тишина в предновогоднем ожидании
И белым бархатом застелены снега
Печалиться уж нету основания
Ведь новый год чудесная пора
И каждый день насыщен обновленьем
Символикой наполнены года
И год Овцы в угоду примиренья
Копытцами хрустальными стуча
На смену Лошади приходит в умилении
Как новогодняя горящая свеча
И в белой тишине уютно и тепло
В ладонях тают, не жалеем их нисколько
На улице морозно и светло
А тишина в предновогоднем ожидании
И белым бархатом застелены снега
Печалиться уж нету основания
Ведь новый год чудесная пора
И каждый день насыщен обновленьем
Символикой наполнены года
И год Овцы в угоду примиренья
Копытцами хрустальными стуча
На смену Лошади приходит в умилении
Как новогодняя горящая свеча
КРАПИВА
Густая крапива
Шумит под окном,
А ветер на диво
Уснул за стеклом.
По небу, прощаясь,
Плывут облака,
Поверьте,
Святая любовь
Нелегка.
Густая крапива
Шуршит под окном,
Кудрява рябина,
И лето кругом.
И пыжится, жмется
Она у плетня.
К любимой не пустит
Она среди дня.
Густая крапива
Шуршит под окном,
Шикарна, красива,
Жестока притом…
Как женщина с норовом
Жестким, крутым,
Ужалит — и с сердцем
оставит пустым.
Шумит под окном,
А ветер на диво
Уснул за стеклом.
По небу, прощаясь,
Плывут облака,
Поверьте,
Святая любовь
Нелегка.
Густая крапива
Шуршит под окном,
Кудрява рябина,
И лето кругом.
И пыжится, жмется
Она у плетня.
К любимой не пустит
Она среди дня.
Густая крапива
Шуршит под окном,
Шикарна, красива,
Жестока притом…
Как женщина с норовом
Жестким, крутым,
Ужалит — и с сердцем
оставит пустым.
КАПЕЛЬ
Отбил морзянку
Ворон на снегу:
Тире и точки,
Тире и точки.
Ворчит старик:
«Я больше не могу!»
Уже набухли вербы
Вешней почки.
Еще немного,
И распустит в такт
Пушинок мягких
Теплые комочки.
Капель со снегом
Бьет морзянку так:
Тире и точки,
Тире и точки.
Весна, иди,
Иди же к нам скорей!
Снега пусть тают,
Наледи и кочки.
Мы «SOS» кричим.
И бьем морзянки знак:
Тире и точки,
Тире и точки.
Ворон на снегу:
Тире и точки,
Тире и точки.
Ворчит старик:
«Я больше не могу!»
Уже набухли вербы
Вешней почки.
Еще немного,
И распустит в такт
Пушинок мягких
Теплые комочки.
Капель со снегом
Бьет морзянку так:
Тире и точки,
Тире и точки.
Весна, иди,
Иди же к нам скорей!
Снега пусть тают,
Наледи и кочки.
Мы «SOS» кричим.
И бьем морзянки знак:
Тире и точки,
Тире и точки.
ПАСХА
Солнышко играет.
Вербочка цветет.
День Пасхальный, Светлый
Радость нам несет.
Хор пасхальных песен,
Звон колоколов.
Смерть во имя жизни —
Подвиг тот Христов.
Смерть поправши смертью,
Чтобы жизнь была,
Чтоб любовь навеки
Счастьем расцвела.
Крашеные яйца.
Пасха и кулич.
Символ жизни вечной —
Смертный грех постичь.
Вербочка цветет.
День Пасхальный, Светлый
Радость нам несет.
Хор пасхальных песен,
Звон колоколов.
Смерть во имя жизни —
Подвиг тот Христов.
Смерть поправши смертью,
Чтобы жизнь была,
Чтоб любовь навеки
Счастьем расцвела.
Крашеные яйца.
Пасха и кулич.
Символ жизни вечной —
Смертный грех постичь.
* * *
Страдания души
Измерить невозможно.
Ты поступил со мной
Так грубо и безбожно.
Мольбы все о любви
Сгорели, словно пламень.
А сердце превратил
В такой бездушный камень.
Надежду разметав
По ветру-суховею,
Теперь поверить я
И людям не сумею.
Испить всю горечь лжи,
Поведав о разлуке.
Молю я всех богов,
Протягиваю руки.
Стенания мои,
Не знающих предела.
Разбил мою мечту
Так глупо, неумело.
Измерить невозможно.
Ты поступил со мной
Так грубо и безбожно.
Мольбы все о любви
Сгорели, словно пламень.
А сердце превратил
В такой бездушный камень.
Надежду разметав
По ветру-суховею,
Теперь поверить я
И людям не сумею.
Испить всю горечь лжи,
Поведав о разлуке.
Молю я всех богов,
Протягиваю руки.
Стенания мои,
Не знающих предела.
Разбил мою мечту
Так глупо, неумело.
ЯБЛОЧНЫЙ СПАС
Пахнет яблоками дом —
Варим мы варенье,
Сушим, жарим и печем…
Все для настроения.
Освятили в церкви мы
Яблоки для счастья.
Будем сыты, не больны
В зимнее ненастье.
Урожаем мы горды —
Вот преображенье.
Спасом яблочным сильны
В дни благословления.
Варим мы варенье,
Сушим, жарим и печем…
Все для настроения.
Освятили в церкви мы
Яблоки для счастья.
Будем сыты, не больны
В зимнее ненастье.
Урожаем мы горды —
Вот преображенье.
Спасом яблочным сильны
В дни благословления.
* * *
Я послал воздушный поцелуй
Волнами играющего ветра,
Он летел через равнины и холмы,
Ветром унесенный, словно ветка.
Он ласкал подлесок и траву,
Он устроил бурю-непогоду,
Пролетая океаном, написал
В облаках он божию угоду:
«Я люблю тебя, мой милый человек!»
И на птичьих крыльях подлетая,
Он остановился все ж навек
У двери знакомой, соскользая,
Он принес все запахи цветов,
Губ тепло, до боли что знакомы,
Как дары рождественских волхвов.
Поцелуй воздушный и весомый.
Волнами играющего ветра,
Он летел через равнины и холмы,
Ветром унесенный, словно ветка.
Он ласкал подлесок и траву,
Он устроил бурю-непогоду,
Пролетая океаном, написал
В облаках он божию угоду:
«Я люблю тебя, мой милый человек!»
И на птичьих крыльях подлетая,
Он остановился все ж навек
У двери знакомой, соскользая,
Он принес все запахи цветов,
Губ тепло, до боли что знакомы,
Как дары рождественских волхвов.
Поцелуй воздушный и весомый.