Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Литобоз


Талантливая Ирина Евса в "Звезде", № 5 / 2008 пишет иронично и горько одновременно.

            * * *

Что тут скажешь — такие теперь времена:
Д. Кузьмин на дворе вместо М. Кузмина;
графоманы впадают в нирвану.
Был для Пушкина веком Фаддей припасен,
А для Кушнера — этот. Сгодится и он,
чтобы лаять вослед каравану.

В чем причина баталий — вопрос не ко мне.
Я давно приучилась торчать в стороне
от ристалищ, где мечутся сотни,
и туда не соваться, где лампочки нет.
…Ты б не шлялся, приятель, в ночной Интернет,
обнаживший свои подворотни.

Ну, не то чтобы руки скрутили в ночи
там, — но юркие крысы, но запах мочи,
торопливые случки на ржавой,
скользкой лавке! И как ни придерживай прыть,
но в такое ты можешь случайно вступить,
от чего не отмыться, пожалуй.

Я согласна с поэтом: лишь пять или шесть
тайным знаньем владеют. Пока они есть,
нам и слышатся вести оттуда,
где плывет величаво в провал облаков
караван и печальных своих седоков
меж горбами качают верблюды.

Хорошее, профессионально написанное стихотворение.
Но вот сравнивать Пушкина с Кушнером это уже, по-моему, чересчур. Да и Д. Кузьмин не "лает на караван", он его, собственно, и ведет. Другое дело — куда. Вот в чем вопрос.
Наталья Лазарева опубликовала в "Звезде", № 5 / 2008 мощнейшую повесть "Последнее место ссылки". Давно я не читал таких кошмарных повествований о жизни в СССР. Повесть написана лаконичным, скупым языком. Но пробирает до косточек.
"Я каталась на велосипеде в лесопарке. Из-за кустов вышла ватага наших парней, тех, что старше. Они окружили меня. Кто-то сказал: "Ее надо изнасиловать". Я не понимала, что происходит. Что такое "изнасиловать", я не знала, но в самом слове чувствовалась агрессия.
Один подошел сзади, заломил мне руки и сказал: "Вот так". Я оглядела всех и сообщила: "Убью, суки!""
Повесть о детстве, отрочестве, молодости… Чтение не для слабонервных.

Превосходное, давно ставшее классикой стихотворение Николая Панченко перепечатано в "Дружбе народов", № 5 / 2007.

            * * *

Страна лесов,
Страна полей,
Упадков и расцветов,
Страна сибирских соболей
И каторжных поэтов.

Весь мир хранит твои меха,
Но паче — дух орлиный:
Он знает стоимость стиха
И шкурки соболиной.

И только ты, страна полей,
Предпочитаешь сдуру
Делам своих богатырей
Их содранную шкуру.

                                    1949

В трех строфах о России сказано все. И по-другому здесь, видимо, не будет. Прежде чем тебя оценят на родине, нужно обязательно умереть.

Белла Ахмадулина радует читателей "Знамени", № 5 / 2008.

                                    Посвящение Юрию Башмету

Как второгодник-тугодум,
вотще решающий задачу, —
ответа жду от солнц, от лун:
что я на этой сцене значу?
Не мучь, о музыка, не снись!
Мы все вины не искупили.
Мы все пред музыкою — ниц,
все — должники ее скупые.
Уста от слов не уберечь,
уста к словам не приневолить.
Сначала — музыка, но речь
вольна о музыке глаголить.
Ум изнемог и ослабел —
желанья праведного ради:
воспеть Башмета силуэт,
восславить упаданье пряди.
Хвала артисту надоест.
Гортань — оркестрик самоволья:
до-до-докучлив до-диез
с оскоминою си-бемоля.
Мне нот знакомы имена.
Возрос мой голос и напрягся:
учили музыке меня.
Но каркает бекар: напрасно!
Покуда школьный бал шумел,
невзрачных дев кружа наряды,
благоволил ко мне Шопен,
но Гедике простил навряд ли.
За музыкантом по пятам
брести бы в маске анонима.
Он — не гордец и не педант.
Его величье — шаловливо.
Услада службу отстоять —
одним, других терзают звуки.
Мой признается диссонанс,
что музыка — сообщник муки.
Согласье розных мук — талант.
Но эту грациозность жеста,
и эту прядь, и этот альт
спроста мы примем за блаженство.
Рассудок бытия смещен.
Душа свежа и плодородна.
Пусть ей потворствует смычок
и альт в ловушке подбородка.
Веселье рифм на нет сошло.
Остался мне поклон прощанья.
Хотелось говорить смешно.
Простите. Вышло, что — печально.
Всего, что есть, иссякнет срок.
Пребудет музыка бессмертна,
знать не желая — кто экспромт
в ночи содеял для Башмета.

Какие все-таки у Ахмадулиной — всегда! — неожиданные рифмы. Искупили/ скупые; ослабел / силуэт; напрягся/ напрасно; наряды/ навряд ли; смещен/ смычок; плодородна / подбородка; бессмертна/ Башмета.
Эту рифменную (ассонансную) систему на сегодняшний день никто не превзошел.
У Ахмадулиной удивительный синтез — подлинная душа поэта и филигранный профессионализм. Это чудо!