Александр Столяров
С НОВЫМ ГОДОМ!
Рассказ
Александр Столяров (1959) — родился в Мукачеве. Окончил Архитектурный институт во Львове, поступил на Высшие режиссерские курсы в Москве, написал три книги, поставил несколько спектаклей по своим пьесам, снял более ста, в основном документальных, фильмов, в том числе игровой «Старец Паисий и я, стоящий вверх ногами». Живет в Ирпене под Киевом, работает в Москве.
Наш отец Василий в последнюю неделю Рождественского поста, в самый раз под Новый год, решил оскоромиться. Оно и понятно: с одной стороны, мы, прихожане, после первого января почти все в чревоугодии каемся; с другой — рассуждение ума: если мы, православные, летоисчисление ведем от Рождества Христова, то как же Христос Бог наш родился на шесть дней позже? Одним словом, размораживай, матушка, свинину, нашпигуй ее, проклятую, чесноком и — в печь, а в морозилку поставь ту бутылочку, что мне на панихиде всунули. Я к дядьке в Киев ухожу, путешествующему в пост послабление полагается.
Матушка смиренно все исполнила.
— Сейчас поедете? — спросила. Время позднее, до Киева, если по прямой, километров десять, а по дороге все сорок наберется.
— Почему поеду? Пойду! — говорит батюшка. — Прямо сейчас и пойду!
Встает отец Василий из-за стола и, в чем есть, идет. Но как-то недалеко идет, то есть совсем близко, коротко говоря, — идет наш батюшка вокруг стола. Первый круг проходит, второй, на третьем остолбеневшей матушке подмигивает:
— Я, может, не только в Киев к дядьке, но и в Москву зайду, сестру проведаю, после — в Санкт-Петербург, у нас там дальний родственник! — это он уже на круге пятом сообразил и вдруг запел:
Матушка смиренно все исполнила.
— Сейчас поедете? — спросила. Время позднее, до Киева, если по прямой, километров десять, а по дороге все сорок наберется.
— Почему поеду? Пойду! — говорит батюшка. — Прямо сейчас и пойду!
Встает отец Василий из-за стола и, в чем есть, идет. Но как-то недалеко идет, то есть совсем близко, коротко говоря, — идет наш батюшка вокруг стола. Первый круг проходит, второй, на третьем остолбеневшей матушке подмигивает:
— Я, может, не только в Киев к дядьке, но и в Москву зайду, сестру проведаю, после — в Санкт-Петербург, у нас там дальний родственник! — это он уже на круге пятом сообразил и вдруг запел:
Житейское море
Играет волнами,
В нем радость и горе
Всегда перед нами.
Играет волнами,
В нем радость и горе
Всегда перед нами.
На чудный батюшкин баритон дети собрались:
— Куда вы, папенька, идете?
— В путешествие. В Киев — к дядьке, к сестре — в Москву и в Санкт-Петербург — к дальнему родственнику.
— Возьмите, папенька, и нас с собой.
— Пошли, чада!
И хором запели:
— Куда вы, папенька, идете?
— В путешествие. В Киев — к дядьке, к сестре — в Москву и в Санкт-Петербург — к дальнему родственнику.
— Возьмите, папенька, и нас с собой.
— Пошли, чада!
И хором запели:
Никто не ручится,
Никто не узнает,
Что завтра случится,
Что завтра с ним станет.
Никто не узнает,
Что завтра случится,
Что завтра с ним станет.
Детей у нашего батюшки шестеро. Последний младенец еще, но и он тоже, вслед за всеми, вокруг стола ползет.
— Вижу Киев — мать городов русских! — восклицает батюшка. — Днепр переходим. Впереди Москва! А там и до Санкт-Петербурга рукой подать!
— Вижу Киев — мать городов русских! — восклицает батюшка. — Днепр переходим. Впереди Москва! А там и до Санкт-Петербурга рукой подать!
Сегодня ты весел
И жизнью доволен.
Раздолья круг тесен,
А завтра ты болен.
И жизнью доволен.
Раздолья круг тесен,
А завтра ты болен.
— А вы что же, матушка, — восклицает, — не помощница мужу своему? Догоняйте!
И вот идут они уже всем семейством вокруг стола, к Москве приближаются, стройными голосами акафист поют. Любо-дорого и посмотреть, и послушать:
И вот идут они уже всем семейством вокруг стола, к Москве приближаются, стройными голосами акафист поют. Любо-дорого и посмотреть, и послушать:
Богат ты сегодня,
Пируешь роскошно,
Но волю Господню
Узнать невозможно.
Пируешь роскошно,
Но волю Господню
Узнать невозможно.
Батюшка у нас маленький, кругленький, за ним дети погодки, последнего матушка на руки взяла. Матушка у нас высокая и худая. Со стороны посмотреть — храм впереди, прихожане следом, колокольня со звонарем — сзади. Путешествуют.
А может быть, завтра
Сырая могила
Возьмет безвозвратно
Кипучую силу.
Сырая могила
Возьмет безвозвратно
Кипучую силу.
Из духовки печеным мясом запахло так, что всем после тридцатитрехдневного поста слаще любого ладана показалось. Грянули радостно последний куплет:
Житейское море
Играет волнами,
В нем радость и горе
Всегда перед нами.
Играет волнами,
В нем радость и горе
Всегда перед нами.
И тут вдруг в дверь постучали. Растерялся батюшка, остановился. За ним чада с матушкой столпились. Что как прихожане, по душевному своему невежеству, пришли с Новым годом поздравить? Или отец-настоятель о духовном поговорить? А вдруг и сам новый епископ Климент — крепость веры проверить?
— Кто там? — спрашивает отец Василий.
— Дед Мороз! — отвечают басом из-за двери.
«Какой такой Дед Мороз, идол языческий!..» — хотел было ответить батюшка, да поперхнулся. Дети с радостными криками опередили его, дверь распахнули, а там, в облачении деда Мороза, дядька из Киева, Снегурочкой — сестра из Москвы и дальний родственник из Санкт-Петербурга c елкой в руках.
— С Новым годом, детки! — восклицает Дед Мороз и раздает всем подарки. — А тебе, племяш, памятуя твое духовное звание, жена постного наготовила — пальчики оближешь. А нас прости, мы по немощи в Новый год поста не держим.
— Бог простит, — прослезился от умиления отец Василий, — есть у нас и для вас чем закусить, накрывайте на стол, матушка.
Стол накрыли, гостей усадили, всех накормили досыта. Сам батюшка поста не нарушил, кушал вкусные гостинцы постные и разносолы всякие, рюмку кагора выпил. В общем, нормальный Новый год получился.
В своих новогодних греховных помыслах отец Василий после Рождества покаялся, а мы простили и Чудо Явления Трех Родственников вписали в историю нашего прихода, всем нам для вразумления и Господу Богу прославление. Аминь.
— Кто там? — спрашивает отец Василий.
— Дед Мороз! — отвечают басом из-за двери.
«Какой такой Дед Мороз, идол языческий!..» — хотел было ответить батюшка, да поперхнулся. Дети с радостными криками опередили его, дверь распахнули, а там, в облачении деда Мороза, дядька из Киева, Снегурочкой — сестра из Москвы и дальний родственник из Санкт-Петербурга c елкой в руках.
— С Новым годом, детки! — восклицает Дед Мороз и раздает всем подарки. — А тебе, племяш, памятуя твое духовное звание, жена постного наготовила — пальчики оближешь. А нас прости, мы по немощи в Новый год поста не держим.
— Бог простит, — прослезился от умиления отец Василий, — есть у нас и для вас чем закусить, накрывайте на стол, матушка.
Стол накрыли, гостей усадили, всех накормили досыта. Сам батюшка поста не нарушил, кушал вкусные гостинцы постные и разносолы всякие, рюмку кагора выпил. В общем, нормальный Новый год получился.
В своих новогодних греховных помыслах отец Василий после Рождества покаялся, а мы простили и Чудо Явления Трех Родственников вписали в историю нашего прихода, всем нам для вразумления и Господу Богу прославление. Аминь.