На самом деле, ведь это был самый что ни на есть "культуршок".

В далеком 1991-м году я взял в руки изданную Кареном Джангировым "Антологию русского верлибра", — хотел прочесть новые стихи моего учителя, — и вдруг увидел: "Виктор Соснора. Из романа “Дом дней”". К тому времени я знал этот роман чуть ли не наизусть — и только в качестве прозы. Прошли годы, и я уже сам взял роман сосноровского ученика Александра Ильянена, выбирал кусочки и делал из них верлибры для антологии "Петербургская поэтическая формация". А вот и литературный анекдот, произошедший лично со мной. Пару лет назад были в Петербурге ночные чтения — на летнее солнцестояние — белая ночь. Среди слушателей оказался замечательный советский прозаик, при всем при том, издатель, только что опубликовавший большой том верлибров Геннадия Алексеева. Услышав мои стихи, он сказал буквально следующее: "С удовольствием Вас опубликую, но только в одном случае. Все то же самое запишите, не разбивая на строки, ведь это красивая проза!" Впрочем, тут надо отдать должное поэтическому чутью моего слушателя: эти тексты изначально задумывались как стихотворения в прозе, и лишь потом стали верлибрами.

Перетекание стихов в прозу и различные пограничные жанры уже не раз описаны нашими литературоведами, например, Юрием Орлицким. Я прекрасно понимаю, что происходит с моими текстами, но что же случилось с романами Виктора Сосноры и Александра Ильянена? (Кстати, за "Бутик Vanity", из которого я так успешно сделал верлибры, автор получил премию Андрея Белого в номинации "проза"). Пока я вижу только один ответ: последние сто с небольшим лет в русской литературе происходит становление новой формы, — той, что уже вполне отстоялась у англосаксов и французов.

Изначально, в качестве художественной воспринималась только "ритмическая речь богов", то есть поэзия в ее исконном смысле. Лишь потом, и только как комментарии к поэзии — появилась проза. Этот процесс можно проследить на примере таких типологически ранних памятников как, например, древнеяпонский текст "Ямато-моногатари". То есть художественная проза стадиально моложе поэзии.

А вот сейчас, на примере русской литературы, мы видим рождение новой формации, более поздней и более совершенной, чем проза. Это и есть верлибр, и как мне кажется, именно к нему стоит относить хлебниковский термин "сверх-проза".