Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Евгений СТЕПАНОВ



РАССКАЗИКИ

ПРЕДАТЕЛЬ


В тот год мы всем нашим многонациональным семейством (Наташа, наша дочка Настя, ее германско-тамильский муж Кубера, внучка Катинка) зимовали в Болгарии, в любимой, родной и очень удобной для жизни стране. Несколько лет назад я купил двухкомнатную квартиру недалеко от старинного и боголепного Несебра, в Солнечном береге, и привозил туда своих домочадцев не только летом, но и весной, и даже зимой.
Зимой в Солнечном береге мне нравилось как-то особенно – он совершенно отчетливо напоминал доброжелательную Ялту застойной эпохи, которую хорошо показал Сергей Соловьев в своем легендарном фильме "Асса".
В нашем комплексе "Солнце и сад", в котором летом негде было яблоку упасть, зимой жило всего две семьи – наша и семья Андрея, Светы и их двухлетней дочки Милочки.
Самое удивительное, что управляющая компания, которая обслуживала дом, не бросила нас на произвол судьбы, а вполне сносно следила за тем, чтобы нам и зимой жилось комфортно и радостно. Садовники ухаживали за розами и туями в нашем приквартирном садике, управляющая Татьяна растапливала по первому требованию сауну и подогревала воду в небольшом закрытом бассейне.
Наташа и Настя много работали – переводили по заказу русские книги на немецкий язык, а я ничего особенного не делал, ездил в Бургас, смотрел там, прицениваясь, вместе с риэлторами квартиры (это мое любимое занятие – им я занимаюсь даже тогда, когда денег нет вообще), отвечал авторам по электронной почте и составлял номера своих литературных журналов, которые теперь можно выпускать, не выходя из собственного дома. Лишь бы Интернет (вай-фай) работал.
По вечерам Настя показывала всем нам через компьютер советские, российские и заграничные (изредка!) фильмы и мультики. Мы посмотрели: "Тот самый Мюнхгаузен", "Время желаний", "Акваланги на дне", "Джентльмены удачи", "Невероятные приключения итальянцев в России", "Тимур и его команда", "Друг мой Колька", "Убить дракона", "Брильянтовая рука", "Трое из Простоквашино", "Свинка Пепа" и т. д.
Это огромное счастье – близким людям вместе смотреть хорошее кино.
Каждое утро, ровно в девять часов к нам приходила бездомная кошка-крысоловка. Серая, зеленоглазая, с темным обворожительным пятнышком на мордочке. И мы ее кормили. Сначала она приходила одна, а потом стала приглашать на завтрак своего сына, серенького котенка, а потом и мужа, огромного кота-крысолова, и даже белого худющего кота-любовника. При этом кошка держала свое семейство в аскетической строгости, никому из сородичей не разрешала входить в квартиру – если кто-то переступал порог – сурово кусала. И сама тоже не входила в дом.
Я радостно кормил кошачье семейство, им, безусловно, это нравилось, и вскоре они вошли во вкус – стали приходить не только на завтрак, но и на обед, и на ужин.
Я стал понимать, в чем смысл моей жизни.
Раньше я этого толком не знал. Один не самый талантливый автор, которого я печатал, всегда мне говорил: "Женя, смысл твоей жизни заключается в том, чтобы мне дали Нобелевскую премию". Так, надо признать, говорили многие авторы. Но я им не верил.
А тут я действительно стал понимать, в чем смысл моей жизни. В том, чтобы накормить кошку и ее семью.
Я полюбил эту красивую, умную, интеллигентную болгарскую кошку. И она отвечала мне взаимностью. Встречала меня аж у автобусной остановки, а это примерно метров триста-четыреста от нашего дома, гордо шла или бежала со мной до самой квартиры, и всегда провожала – когда я уезжал в Бургас, Несебр или Святой Влас.
Иногда кошка, стремясь показать свое особенное расположение ко мне, приносила к порогу дома пойманных мышек, один раз даже притащила огромного баклана… Как только дотащила? Я старался, как мог, объяснить благодарной подруге, что лучше мне таких подарков не делать, но она свое дело знала туго. Она знала наверняка: за добро надо платить добром.
Строгая внучка Катинка меня контролировала: "Покормил кошку? А котенка?".
Я старался оправдать доверие подрастающего поколения.
А потом пришла пора уезжать домой. Кошка, точно настоящий экстрасенс, это почувствовала. И вообще перестала отходить от квартиры, сидела на порожке день-два-три.
Я договорился с Андреем, что он будет кормить кошку, носить ей еду к нашей квартире на первом этаже. Выделил ему на это дело средства в левах и евро.
…В день отъезда лил проливной дождь, а мы, закрутившись, позабыли заказать такси. Пошли на автобусную остановку, мы с Настей по очереди несли Катинку, промокшие и замерзшие. Кошка бежала за нами. Я не знал, что делать. Мое сердце обливалось кровью. И оттого, что мучаются мои родные, совершенно не привыкшие к дождям и холодам, и, конечно, оттого, что мучается оставляемая мной на произвол судьбы кошка, а мне, предателю, нечем ей помочь.
Катинка вела себя мужественно, прижималась ко мне (или к Насте) и молчала.
Автобус – нам повезло! – подъехал сразу. И мы запрыгнули в него. А кошка осталась. Я до сих пор помню ее взгляд.


ОН ОКАЗАЛСЯ ПОДЛЕЦОМ


Встретились, как это часто бывает в Москве, случайно. На каком-то литературном вечере. Эта молодая красивая женщина когда-то давно, лет пять назад, нередко навещала мою ночную холостяцкую квартиру, нас многое объединяло, мы испытывали (каюсь, каюсь, каюсь) друг к другу какое-то постоянное, как мне казалось, физическое влечение. Потом мы расстались, она возобновила отношения со своим законным мужем, а мне и звонить перестала.
И вот – встреча.
– Ты знаешь, – без лишних прелюдий сказала она, – все плохо. Жизнь не удалась.
– Почему? – проявил я участие.
– Потому что он оказался подлецом.
– Кто?
– Мой муж. Нашел себе другую бабу. Подлец! А я ведь никогда ему не изменяла! Все блюла, дура, верность.
И тут я понял, что, возможно, схожу с ума.
Или мне приснились прежние отношения с этой прекрасной женщиной, или мои физиологические способности настолько ничтожны, что она даже их не заметила в свое время, а потому не посчитала наши отношения изменой мужу, или, может быть, я уже окончательно в маразме… Все-таки 50 лет…
Я ничего не сказал. А только слушал, слушал, слушал.
А женщина все говорила и говорила:
– Он оказался подлецом, нашел себе другую бабу, а я ему никогда не изменяла…


КОРОВЫ – ЭТО СВИНЬИ


Один мой знакомый олигарх вложился в АПК. Встречаемся намедни. Он жалуется:
– Старик, все ужасно. Я, дурак, купил за границей коров. Не поверишь, им все не так, все не эдак. Траву нашу есть не хотят, мыть их нужно каждый день, чуть что у них стресс. Если стресс – надои падают. Короче, заграничные коровы – это свиньи. Как я завидую тебе, что ты издаешь книги…


ЛИТЕРАТУРНЫЙ КОНСУЛЬТАНТ КОЩЕЕВ


Литературный консультант Кощеев был принципиальным человеком и всегда говорил (и писал) только правду.
Он работал в популярном журнале поэзии "Музы и карапузы" и отвечал на письма авторов.
Поэты присылали рукописи Кощееву ежедневно, в день он получал примерно 100-120 рукописей. Кощеев все читал.
Потом он писал ответ.
Он писал то, что думал.
Я, например, недавно получил от него такое письмо:
"Уважаемый господин Степанов! Ваши стихи – это полный отстой, никогда больше не присылайте нам в журнал свою графоманскую чушь! Вы, графоманы, уже достали!".
Литературный консультант Кощеев был принципиальным человеком и всегда говорил (и писал) только правду.


ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ


Мы учились с Сережкой в одном классе, жили в одном дворе, ходили в одну секцию бокса… Это было в советское время, в 70-е годы прошлого века – замечательное (в своем роде!) для москвичей время: сытное, спокойное, предсказуемое. Каждое воскресенье мы играли в Кускове в футбол – есть там специальная спортивная площадка. И не только играли в футбол, но просто общались с ребятами, обменивались новостями и т. д.
…В школе я учился намного лучше, чем Сережка, особенно хорошо успевал по гуманитарным дисциплинам, да и в спорте (боксе, футболе) успехи у меня были более серьезные, чем у Сережки, который еле-еле перебивался с двоек на тройки, да и физически мне уступал – был он маленький и щуплый.
У него лучше получалось только одно: он быстрее меня плавал. Ну вот не знаю, почему? Дом наш стоял рядом со знаменитым графским прудом, и вот в этом пруду мы нередко соревновались, кто быстрее проплывет ту или иную дистанцию. Сережка проплывал всегда быстрее. Я тренировался. Злился и тренировался. Бегал по утрам, отжимался ежедневно по сто раз, не вылезал из этого пруда, но все равно Сережка плавал лучше и быстрее.
Потом я смирился. Понял, что в чем-то мой товарищ сильнее меня. Ну и слава Богу! И вообще забыл про это плавание.
После восьмого класса Сережка поступил в железнодорожное ПТУ, а я вообще перешел в другую школу. И мы – как-то так получилось! – перестали общаться.
...Прошло более 30 лет. Я провел многие годы в других городах и странах, проводил масштабные рекламные кампании, защищал интересы крупного капитала в разных странах, ворочал миллионами, был топ-менеджером гигантских корпораций, побывал на войне, закончил институт и аспирантуру МГУ, защитил диссертацию, издал десятки книг, стал успешным и самостоятельным бизнесменом…
…И однажды я опять приехал в Кусково, зашел на спортивную площадку, где мы в детстве играли в футбол… Продираясь сквозь кусты малины к этой площадке, я вдруг услышал странные слова:
– Евгений Викторович, привет! Ты к нам?
Я обомлел, я не понял, в чем дело. То ли кто-то обознался? То ли меня действительно кто-то узнал?..
Это был Сережка… Постаревший, седой, уставший… Но это был он. Он только что закончил играть в футбол на площадке и сидел на лавочке вместе с другими ребятами из нашего двора. Оказывается, ребята (теперь уже взрослые мужики) по-прежнему раз в неделю играли здесь в футбол, обменивались новостями и т. д. Их жизнь за эти десятилетия практически не изменилась.
Мы разговорились, они расспрашивали меня, я расспрашивал их. Я рассказывал о странах, где жил и работал, об известных людях, с кем общался. Ну в общем, хвастался – чего греха таить. А Сережка в основном молчал, только сказал, что вот уже 30 лет работает грузчиком на фабрике.
Потом мы стали прощаться, Сережка сказал:
– Извини, Женек, очень тороплюсь, дел невпроворот, у меня же пять детей… И всем что-то нужно….
И мы, обнявшись, расстались.
…Я шел по родному Кусковскому парку, смотрел на деревья, дворцы и колонны, на лодки, которые плавали вокруг островка, на чаек, парящих в вышине, и думал о моем великом друге Сережке.