Юрий ФАТНЕВ
Юрий Сергеевич Фатнев родился в 1938 году. Автор около сорока поэтических и прозаических книг. Член Союза писателей Беларуси и Санкт-Петербургского городского отделения Союза писателей России. Живет в Гомеле.
ТРАВЫ СТЕПНЫЕ
КОНИ НА АНИЧКОВОМ МОСТУ
Слышу ржание грустное
Не из диких степей.
Здесь умеют обуздывать
Непокорных коней!
Эх, как гордые вздыбились
На чугунном мосту,
Как в предчувствии гибели,
Сбив копытом звезду!
Ждут всю ноченьку целую,
Чтоб украл их цыган...
Только ночи здесь белые,
Не хранящие тайн.
Не такое здесь видели...
Я не выдержу. Эй!
Как вас там? Укротители!
Не держите коней!
Сколько можно без повода
Виснуть на поводах
На глазах всего города?
Надоело им — страх!
Будет солнышко кубарем
Падать с грив на холмы.
Были — ваши и скульптора.
Стали кони — мои!
Дело ведь бесполезное
Караулить их жизнь.
В Диком поле поэзии
Им столетья пастись!
Им травою похрустывать,
Вспоминать свет огней,
Град, умевший обуздывать
Непокорных коней...
Не из диких степей.
Здесь умеют обуздывать
Непокорных коней!
Эх, как гордые вздыбились
На чугунном мосту,
Как в предчувствии гибели,
Сбив копытом звезду!
Ждут всю ноченьку целую,
Чтоб украл их цыган...
Только ночи здесь белые,
Не хранящие тайн.
Не такое здесь видели...
Я не выдержу. Эй!
Как вас там? Укротители!
Не держите коней!
Сколько можно без повода
Виснуть на поводах
На глазах всего города?
Надоело им — страх!
Будет солнышко кубарем
Падать с грив на холмы.
Были — ваши и скульптора.
Стали кони — мои!
Дело ведь бесполезное
Караулить их жизнь.
В Диком поле поэзии
Им столетья пастись!
Им травою похрустывать,
Вспоминать свет огней,
Град, умевший обуздывать
Непокорных коней...
* * *
Вечерами пахнет маттиола
От метелей северных вдали.
Шлюпки морю бьют челом у мола,
Чтоб сорвать их волны не могли.
И всю ночь до зорьки-заряницы
Снится мне языческая рань.
И зегзицей мысль моя стремится
Поискати град Тмутаракань.
Меч да гусли — нет иного груза,
Я гляжу, гляжу во все глаза,
Как бежит по струнам вещих гуслей
С трав степных былинная роса.
Как сверкают серебром на черни
Шлемы воев ночью под луной.
Это все я вспомню в год вечерний
И окликну гибнущих со мной.
А пока никто не слышит зова,
Да и сам коня не поверну.
Только так родиться может слово,
Если кровь забрызгает струну.
Потеряю имя в Диком поле,
Не привыкший бегать от стрелы...
Вечерами пахнет маттиола
От метелей северных вдали.
От метелей северных вдали.
Шлюпки морю бьют челом у мола,
Чтоб сорвать их волны не могли.
И всю ночь до зорьки-заряницы
Снится мне языческая рань.
И зегзицей мысль моя стремится
Поискати град Тмутаракань.
Меч да гусли — нет иного груза,
Я гляжу, гляжу во все глаза,
Как бежит по струнам вещих гуслей
С трав степных былинная роса.
Как сверкают серебром на черни
Шлемы воев ночью под луной.
Это все я вспомню в год вечерний
И окликну гибнущих со мной.
А пока никто не слышит зова,
Да и сам коня не поверну.
Только так родиться может слово,
Если кровь забрызгает струну.
Потеряю имя в Диком поле,
Не привыкший бегать от стрелы...
Вечерами пахнет маттиола
От метелей северных вдали.
КЛЮЕВ
Ни Блок, ни Есенин, ни Анна Ахматова —
Нес Клюев Россию сквозь мусорный гам,
Как соты, какие для всех запечатаны,
Открыты его чародейным устам.
Никто ведь не ведал, что так он расколется,
Как с дуба сорвавшись, громоздкая борть —
И ах! Медуницей пропахла околица,
И в сладкий полон государства берет.
Вы чудо, конечно, опять прозеваете,
А он себя с лебедем старым сравнил,
Не раз осенявшим словесные заводи
Во тьме светозарными вспышками крыл.
Он Блоку кружил волхованьями голову,
В Ахматовой видел жасминовый куст.
Есенина вел он шляхами раскольными
И Пашку кормил, словно птенчика, с уст.
И слово повесил гремуче-цветистое,
Пускай колоколится шея-дуга.
Россию такими украсил монистами,
Чтоб помнила щедрость его, жениха.
Горел, как перстенок, никем не прирученный,
В котором мерцали мемфисские сны.
А канул в тайгу неоглядно-дремучую —
Попробуй найди его и оцени.
Нес Клюев Россию сквозь мусорный гам,
Как соты, какие для всех запечатаны,
Открыты его чародейным устам.
Никто ведь не ведал, что так он расколется,
Как с дуба сорвавшись, громоздкая борть —
И ах! Медуницей пропахла околица,
И в сладкий полон государства берет.
Вы чудо, конечно, опять прозеваете,
А он себя с лебедем старым сравнил,
Не раз осенявшим словесные заводи
Во тьме светозарными вспышками крыл.
Он Блоку кружил волхованьями голову,
В Ахматовой видел жасминовый куст.
Есенина вел он шляхами раскольными
И Пашку кормил, словно птенчика, с уст.
И слово повесил гремуче-цветистое,
Пускай колоколится шея-дуга.
Россию такими украсил монистами,
Чтоб помнила щедрость его, жениха.
Горел, как перстенок, никем не прирученный,
В котором мерцали мемфисские сны.
А канул в тайгу неоглядно-дремучую —
Попробуй найди его и оцени.