Дина Садыкова обладает множеством талантов. Несмотря на свой молодой еще возраст, пробует себя в различных областях творчества: поэзии, прозе, публицистике, переводит с татарского, фотографирует и принимает участие в создании видеоклипов.
Те принципы, которыми она руководствуется — принципы вполне сформировавшейся творческой личности. Ее талант зрел и крепок, ее внутренний стержень помогает преодолевать жизненные препятствия, не дает сбиться с пути. Вот что пишет Дина на своем сайте, пытаясь ответить самой себе, для чего она занимается творчеством:
«Мне сложно ответить, для чего я пишу. Просто не могу не писать. Сергей Гандлевский сравнил поэта с жуком-шелкопрядом. Шелковая нить творчества вырабатывается независимо от того, нужна ли поэзия кому-то, кроме него, пользуется ли популярностью или нет… Судьба поэта и реальность, которая его окружает, — тот кокон, внутри которого его твор-чество проходит сложный путь метаморфоз…»
«Отрываясь в творческом полете от земли, не утрачиваю с ней связи. Ведь именно через познание земного познается духовное».
В дневниковой прозе Дины Садыковой характер героини — нежный и любящий, но в то же время твердый и несгибаемый перед жизненными трудностями. Он в полной мере доказывает нам целостность личности героини, которую мы поневоле соотносим с автором книги. В ней есть неугасаемое исследовательское любопытство к предмету «жизнь», желание познать ее в разных ипостасях, не сдаваясь перед болью, предательством и препятствиями. В этой жажде стремление испытать не одну жизнь, а несколько:
«Если бы Бог спросил меня, чего бы я хотела лично для себя, я, пожалуй, ответила: прожить несколько жизней. Мне бы хотелось петь джаз, как Нино Катамадзе, и танцевать, как Майя Плисецкая. Я бы хотела снимать большое кино и писать маслом гениальные полотна, объездить весь свет, родиться в Японии или Париже; одну из жизней прожить в Тибете, а другую посвятить благотворительности и меценатству».
И это несмотря на то, что жизненные обстоятельства героини счастливыми не назовешь с обывательской точки зрения: брошенная любимым человеком женщина, ждущая ребенка, трудное его рождение, чуть ли не стоившее матери жизни, не радостные бытовые условия. Но не на этом концентрируется внимание Виты. Она сообщает об этом как будто бы вскользь. Все чувства и мысли сосредоточены на радости рождения, появлении нового человечка, его воспитании, на каждом его шаге и слове. Эта книга о женской самоотверженности:
«Бывают минуты, когда кажется, что жизнь проходит стороной. Но чем меньше я думаю о себе, тем реже мне бывает грустно. Как ни странно, вместе с большой ответственностью и невозможностью принадлежать себе, я стала намного свободнее».
Кто-то сказал, что свобода — это добровольный выбор зависимости. Но ведь это прекрасная зависимость для женщины — зависимость от своего малыша. В этом ее свобода.
Дина пишет о том, что важно для всех нас, об общечеловеческом. В данном случае — это подвиг женщины, полностью принявшей на себя ответственность за новую жизнь. Сюжет не нов, но ценность данной прозы в том, что самый начальный период жизни ребенка редко кем описан. И кульминация этого периода — вопрос сына в три года: почему у всех есть папа, а у него его нет. Но мысль об инфантильности современных мужчин не развивается автором. К героине пока не пришло умение прощать, потому что она еще слишком молода, но в прозе заложен момент надежды и на это необходимое людям христианское качество, которое, вероятно, сформируется впоследствии, судя по тому, что Вита принимает решение креститься в православную веру.
В повествовании — настолько личном, насколько может быть личным дневник, посторонний взгляд куда запрещен — много поэзии, синхронно вплетающейся в структуру письма. Здесь и силлабо-тонические стихи Дины Садыковой, умело встроенные в сюжет, и те отрывки прозы, которые можно было бы отчеканить верлибром. К поэзии здесь отношение особенное:
«Для меня поэзия — не порхание мысли, не словесная игра и не бесплодная медитация, а скорее, познание и осознание жизни через соприкосновение с ней кожей и всем существом души, приносящее как боль, так и блаженство вдохновения».
Читая Дину Садыкову, иногда возникала у меня мысль, что она относится к тому поколению детей-индиго — людей, рожденных 25–30 лет назад, которых считают «новой расой», чье творчество направлено на улучшение и спасение человечества, прежде всего, на его духовное выживание.
Зайдите на ее страничку, прикоснитесь к ее творчеству: «…быть может, глоток этого воздуха станет и для кого-то другого спасительным».

В серии Союза литераторов России «Визитная карточка литератора» (Приложение к альманаху «Словесность») вышел поэтический сборник Бориса Илюхина со вступительным словом об авторе Нины Давыдовой и Дмитрия Цесельчука, которые говорят о нем как о человеке многогранного таланта. Он оригинальный живописец, график, скульптор и дизайнер, создатель школы эстетического воспитания и музыкально-литературной гостиной «Старая школа», а также один из ведущих художников российской почтовой миниатюры. Его работы хранятся в Государственных музеях России, в частных коллекциях Италии, Германии, Испании, Швейцарии, оригиналы почтовых миниатюр — в Российском Государственном музее связи.
Незаурядный талант художника проецируется и на поэтическое творчество автора. Книгу, написанную в силлабо-тонических традициях, отличает, прежде всего,  лирическая пейзажность. Подобно картинам на пленэре возникают в строфах точные, выразительные образы природы. То это «аллеи грусти вдохновенной», где липы становятся сопереживающими друзьями, понимающими сложные  душевные движения («бредущие медленно навстречу» — красивая метафора, отправляющая нас ассоциативно к стихам Бунина),  то это «степь без края — ковыльное море, / Волн зеленых медлительный бег» — стихотворение под названием «Русское», в котором автор признается в своей любви к России, родной земле:

Или:

Как точна зрительность в стихах Бунина, так и Борис Илюхин полностью позволяет читателю проникнуться настроением природы, увидеть картину перед глазами, точно представив себе ее.
Изображение русской природы, несмотря на некоторую сусальность, поэтически преподнесено действительно так, как это может сделать только художник. Но это не только чисто внешние непогрешимые образы. Ведь для восприятия красоты человеку нужен его душевный опыт, для отображения на холсте или листке бумаги — талант во всем его объеме, поэтому тематически книга расширяется до размышлений о мироустройстве, Боге, душе, роли Высшей Силы в человеческой жизни и иногда ее (Высшей силы) бессилья в деле спасения душ современных людей («Гений в пустыне»), — речь о том, что до них, оглушенных телевизором и Интернетом, порой невозможно докричаться. Поэтому поэт приходит к мысли не поэтической, а скорее, философской:

Восторженный, несколько экзальтированный настрой этого сборника автор объясняет сам, признаваясь:

Любовь к Родине, природе, женщине, творчеству определяет содержание этой книги, заряженной созидательной энергией. Казалось бы, здесь нет новых поэтических открытий, нет экспериментов. Но в ней есть позитивный импульс, приводящий в движение наши душевные силы, есть обаяние образа мысли и образа чувств.