Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Дмитрий КОРЖОВ



СУВОРОВСКИЙ ПРОРЫВ "СНЕГИРЕЙ"

В Петрозаводске увидел свет новый литературный альманах.
Начну с того, что мне очень понравились оформление и название нового альманаха северной поэзии. Что и говорить, сделана книга стильно, со вкусом: обложка притягательная – вроде бы простая, но не без изыска сработанная. Берешь такую в руки и сразу же, без лишних слов, понимаешь, что «Снегири» – это здорово.
В том числе и потому, что птица красивая, наша, зимняя (как обмолвился, словно ненароком, один из «снегирей» – петрозаводчанин Андрей Тюков: «мы – не летние, мы – от зимы»). И потому, что – красное на белом, это – как кровь на снегу, символично и тревожно. И снег ведь опять же! Он в самом имени «снегири» звучит – так же естественно и прекрасно, как едва ли не у каждого автора альманаха. Действительно, снега в сборнике много. И он – разный. Многоликий. У вепса Николая Абрамова он «нежен и сладок», у всё того же Тюкова – «падает каплями», а у мурманчанина Владимира Сорокажердьева снежок почти предательский – не поймёшь от него ли «тот прохожий спотыкается, или малость перебрал спокатыча», у Олега Мошникова он почти как человек, «что-то шепчет»... И, когда петрозаводчанка Елена Сойни, не в силах скрыть чувств, восклицает: «Какое счастье – запоздалый снег!», веришь автору так же, как и поэту из Санкт-Петербурга Татьяне Вольтской, с её радостным: «Снег мой, брат мой!».
А ещё «Снегири» – это ведь и отсыл вглубь веков, в прошлое русской поэзии, к её шедевру безусловному, «Снегирю» державинскому – «Что ж ты заводишь песню военну, флейте подобно, милый снегирь?» Да, великий Державин. И – великий Суворов. А за ними, совсем уж близко к нам, рядом, другой дуэт, внешне – достаточно неожиданный, странный: Иосиф Бродский и маршал Жуков. На удивленье многим Бродский в стихах на смерть великого маршала проявляет себя, как поэт безусловно русский и, более того, имперский. Вот эта имперская нота, нота державника и патриота, для сборника, о котором мы ведём речь, одна из главных – из тех очевидных скреп, что организуют «Снегирей», делают издание единым художественным и идейным пространством. Как отмечала, представляя будущую книгу, составитель сборника поэт и прозаик петрозаводчанка Яна Жемойтелите, «лейтмотив нашего альманаха – это стихи о родине» (и малой – Сердоболь Владимира Судакова, Печора Олега Григораша, Петрозаводском Дмитрия Вересова и так далее, и так далее, и, конечно, большой). Да, так и есть. Стихи-думы о России – наверное, стержень, костяк, на котором и стоят «Снегири». Как признаётся, говоря о родной стране, питерец Сергей Николаев: «Я как чахоткой тобой занемог, – хворь эта смерти внезапной сильней...».
Едва ли не каждый поэт здесь ищет ответ на вопрос, сформулированный (буквально) в одном из страшных, пронзительнейших стихотворений мурманца Николая Колычева: «О, Родина, что с нами будет дальше?». Это сближает всех «снегирей», делает частью общего круга, дружины – вне возраста, поэтических и иных манер и пристрастий. Тут все – в одном строю, «за други своя». И когда Владимир Судаков опустошённо, с горечью в голосе признаётся: «Славяне, забыли мы имя своё...», не давая места унынию, словно отвечает ему поэт-петрозаводчанин другого поколения и традиции – Роман Иванов: «Кто там ещё: печенеги, хазары? Ну-ка, славяне, тряхнём стариной!».
Вот эта вера незыблемая – в то, что, несмотря ни на что, несмотря даже на то, что, опять-таки по Колычеву, «всё проклято», но – выживем, выстоим, ощутима в большинстве стихов, составивших новый альманах. Она в равной степени звучит и в стихах северодвинца Олега Григораша, и у петрозаводчанин – Павла Шувалова, для которого неизменно «Русь жива, хоть долбай кирпичом...», и Вячеслава Агапитова, который верит в победу, нисколько не приукрашивая порой неприглядной окружающей действительности:

В ямах дорога, в колдобинах –
Путник судьбину клянёт.
Так начинается Родина,
Тут враг погибель найдёт.

Война, мужество преодоления – этого в «Снегирях» в достатке. Но не только. Там и любви немало – как без нее?! Причём не только в стихах поэтов-женщин. У мужчин-«снегирей» разговор на эту тему выстраивается через зримую, конкретную деталь – порой вещь какую-нибудь обычную, вроде варежек или разведённых мостов, как у Сорокажердьева и североморца Михаила Зверева. У женщин всё не так предметно, но не менее остро, ранит.
Систему взаимоотношений здесь очень чётко и недвусмысленно определила Яна Жемойтелите: «Ничего не надо, но только любить друг друга». И важно в этом контексте даже не то, что: «Ты прекрасен, возлюбленный мой!», но то, что «ты есть». Ну, это ладно. А вот как вам:

Я бы со всех сторон тебя облепила,
словно Харибда – слева, а справа – Сцилла...

Это поэт из Царского Села Нина Савушкина. Экое, однако, чувство собственника у девушки (или – у её лирической героини?)! Неостановимое, всепоглощающее. Такая радикальная гипербола и удивляет, и покоряет. И уже не кажется таким уж преувеличением. Впрочем, и самоирония в этих строчках тоже явственно ощутима, как без неё. Но – лёгкая. Всё ведь всерьёз. Это ж любовь!
Вообще, сборник, на мой взгляд, получился основательный, очень достойный. Интересно, что он вроде бы ограничен географически – Русским Севером, но, задумаемся, ограничен ли. Север – это ли рамки для нашей поэзии? Если и рамки, то чрезвычайно условные, нечёткие. Ведь, в сущности, и по климату, и по миропониманию, по внутреннему ладу, интонации, вся Россия – север, в той или иной мере. Что, Урал – не север, или, к примеру, – Сибирь? Впрочем, у нас порой и не понять, где юг, где север, частенько, почти как в стихотворении Татьяны Вольтской «ангел севера с ангелом юга, всё забыв, говорят до утра».
С другой стороны, если уж мы о северной поэзии, то она, конечно, существует, – и не только географически, по месту жительства авторов, но и как явление, наделённое собственными особенностями и обыкновениями. Любопытно, что даже внутри северного пласта отечественного стихотворчества, очевидны отличия. Питерцы, мурманцы, карелы, архангелогородцы – все – разные! Отчётливый выпускник ленинградской школы – с холодностью некоторой и тягой к детализации, любовью к переносам – петербуржец Сергей Николаев; резкий, порой переходящий на крик, часто избыточно прямолинейный, но всегда страстный, на разрыв, от ножа, мурманчанин Николай Колычев; очень свободный, вне рамок и правил классического стихосложения, живущий русским мифом, где по сию пору «изрешеченный пулями шатун» Чапай, архангелогородец Олег Григораш; наконец, акварельно-мягкий, спокойный и глубокий, в «тёплом коконе старого пледа», в мире, где «есть небо со звездою нежной, наполненною до краёв печалью, вечностью, надеждой», петрозаводчанин Дмитрий Вересов.
И ещё два слова о прошлом. И – будущем. Когда-то державинский «Снегирь» стал своего рода прорывом, революцией. Автор нахально, не взирая на бытовавшие тогда правила и обыкновения, отказался от типичной в восемнадцатом веке одической интонации и, по сути, заговорил с читателем на другом языке – простом, вне патетики и громких слов, исполненном иронии, с множеством ёмких и точных деталей – то есть, всего того, что в современной поэзии стало нормой.
Наши северные «Снегири» тоже видятся мне в определённом смысле прорывом. Державинским, суворовским! Имею в виду, в данном случае, не какие-то открытия серьёзные в области стихосложения, нет. Но – момент единения разрозненных, разъятых постсоветским пространством на части литературных сил. Пусть пока под обложкой одного альманаха. Поэтам необходимо не только знать друг о друге, но слышать друг друга – и не одноразово, но – в системе, постоянно. Пускай пока лишь в рамках Русского Севера, пока – не самой большой дружиной. Но – нужно!
Нужно, жизненно необходимо собираться под общим стягом, в одном походном строю (в случае со «Снегирями», надеюсь, это станет традицией – его создатели – Яна Жемойтелите и Сергей Львович – уже планируют второй его выпуск). Иначе – победы не жди.