Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

КАНТОРЩИНА

Розовое зеркальце постсоветской интеллигенции

 

О книге Максима Кантора «Красный свет» на страницах нашей газеты появилось уже с десяток статей. Но, видимо, она так сильно зацепила читателей, что они высказываются ещё и ещё. Впрочем, речь идёт не столько о самой книге, сколько о том, что пережила наша страна и что может пережить в будущем.
Сегодня со своим словом – Дмитрий Чёрный.

 

Максим Кантор. Красная башня
Если вы думаете, что я делаю это с удовольствием – то ошибаетесь. Как ошибаетесь, вероятно, полагая, что Дзержинский, Ягода, Ежов и Берия получали моральное (а может, и физиологическое – извращенцы!) удовольствие от допросов. Дело это изматывающее, опустошающее, сильно укорачивающее собственную жизнь и славу – разбирать жизни тех, кто выступает диверсантом для жизней миллионов трудящихся. Уж кто-кто, а Феликс Эдмундович-то побывал в шкуре допрашиваемого, поэтому прекрасно знал ощущения тех, кто встал на пути [советской] власти. Кому-то страшно, кому-то гордо – ощущать свою классовую неправоту, но допрашивающему – всегда гаже, вера в человека рушится. Зато вера в будущего Человека растёт. И лишь когда словом озаряет допрос свет карающего меча революции, правоты представляемого чекистом трудового народа – вот такой миг оправдывает все многодневные копания следствия. Увы, если и сейчас общество выбирает определённый, социалистический путь, – выбирает пока в дискуссиях, в брожениях на площадях промеж национализмом и национализацией, – важно спешить убирать мусор. Пока это мусор слов, но он захламляет путь революции. Он дезориентирует, провоцирует.
Допрашиваемый у нас сегодня господин Кантор, Максим, контрреволюционер. В поле нашего внимания он попал по ориентировке господина Прилепина – точнее, по его указательной записке. «Дим, ты б книжки почитал» – написал он корнету Плетнёву после его интуитивной, но верной критики в адрес публициста, но не писателя Кантора.
Взял «В ту сторону», прочитал. Взял «Красный свет», почитал. Потом зафрендил в ФБ и там читал пасторальные взбрыки «левого мыслителя России». Захар ведь словом – что рублём подарИт… Думал, может, Кантор и вправду – наш? Однако левизна мыслителя была какой-то мерцающей, а порой и подозрительной. Среди богатой эстетской эрудиции, чем нынешнего читателя легко приманить, мелькали просоветские мыслишки – но настолько робкие и непоследовательные, что смотрелись бы логичнее в устах провокатора. Ну, как прежде у Проханова, например, – вроде бы да, Советский Союз, да, Ленин, да, Сталин, да сила и мощь сверхдержавы… но потом возникает и «да, Путин», Пятая [сырьевая] империя... Дас Райх, а вовсе не свободных республик Союз. Всё от ошибочного, диверсионного обобщения – красно-белого союза и приклеивания ярлыка империи к СССР, совершенно чуждого нашей родине. Более того – враждебного. Но это путь путаника Проханова его личный… Оказалось, что Кантор не брезгует учиться и такому опыту, и что при этом забавно – стилистически проханизируется.
Мы стартовали в ОГИ практически рядышком, но в разных возрастных категориях. «Поэма Столицы» выходила, когда первое двухтомное издание «Учебника рисования» огишники вертели в руках, скорее, как недоразумение. И тогда добрый издатель мне ещё шепнул, щекотнув бородой: мол, нет, дорогой, два тома делать не будем, плохо продаются два тома, лучше в одном. Откровенности ради замечу, что некоторые находки редактора, – например, выравнивание только по левому краю в дневниковых абзацах, – были взяты именно из «рисования». «Поэма» втиснулась в Нацбест, а Кантор продолжал издаваться в ОГИ за свой счёт, и ни о какой левизне в связи с ним не упоминалось. Богемные восьмидесятые от первого лица – продолжали поездки по Европе, судя по всему, к заказчикам картин, откуда артист слал своему редактору барские указания насчёт перемен имён «абсолютного зла» типа Зубкова… Небезызвестный подчинённый Проханова Андрей Смирнов, музыковед газеты «Завтра», задал мне вопрос на презентации в «Билингве»: не боишься ли, что как и «Учебник рисования» прочитают твою объёмную «Поэму» только два-три знатока, и на этом всё кончится? Андрей-то полагал, что шлагбаумом на пути к широкому читателю тут будут именно левые идеи, немодный тогда (2008) советский патриотизм, бытописание революционных будней молодёжи (АКМ, СКМ, «бункер»)…
Однако тренд менялся и менялась интеллигенция. Если во второй половине нулевых, при Медведеве, одновременно с монархизмом стала вновь популярна либеральная риторика и героика, антисоветчинка и оттепельщина, то с крахом проекта «преемник-2» восторжествовали уже более злые просоветские настроения, как в самом начале нулевых – цикл возобновился, пятилетка пошла революционная, назревала Болотная (напомню, заявителем митинга после «выборов» был наш Левый Фронт). Когда в ОГИ версталась вторая моя книжка (2012), сотрудники перефыркивались при упоминании имени Кантора: побежал за большими деньгами – сперва в Эксмо, а там и в АСТ. И это всё о «левом мыслителе России», и читать-то я стал оного после всего этого!..
Герой-историк из слабенького римейка «Ракового корпуса» (ассоциации неслучайны – чем кормилась богема 80-х?) из «Втой стороны» – блёкл, годится лишь как приставка к метафоре экономического кризиса. Который, впрочем, никак не раскрывается в его конкретике, а отдельными штрихами соединяется то с одной, то с другой исторической аналогией. В общем, тут не только левыми идеями (уж какой там марксизм!), тут и анализом-то мочи Горенфельда не пахнет. Но тренд художник чует верно – небрежно и высокомерно, по-прохановски набросанные, мелькают антигерои второй пятилетки путинизма, генерал-приватизаторы, чинуши-буржуи, либерал-олигархи. Фамилии их произвольны и комичны. Тут даже до «Господина Гексогена» не дотягивает изобразительная способность: эстетика конкретного чужда художнику Кантору. У газетчика Проханова как-то натуральнее, хотя и тоже не про наши времена – слишком абстрактен и в плохом смысле традиционен, литературен язык. Гоголь иногда и неуместен, и вот с его-то выпуклостью совремённые писатели преклонных убеждений – лезут невпопад.
М.Кантор вроде бы пытается настроить, навести зеркальце своё маникюрное, подловить луч просвещения и солнечным зайчиком щекотнуть интеллигенцию, ну хотя бы один глазок. Ну, чтоб стыдненько стало за симпатии к белячеству, к социально-регрессивным элементам. Но не слепить же её одним только красным? Кто такое купит? Плюрализм никто не отменял: рынок-с. АСТ по части маркетинга за двумя зайцами не гоняется!.. В общем, разве что таджик, заехавший за гастарбайтершей, намалёван Кантором героически на фоне вымирающей интеллигенции Москвы и нахального англичанина (правда, плавание сухощавого таджика с двумя человеками, привязанными к спине – чистейшая утопия, но чего не простишь сюрреалисту). Незапоминаемые, рассыпающиеся после прочтения фамилии небрежно обозначенных героев на фоне такого высокого заступничества за таджика – мало что значат. Пелевинское недоверие к бытию и его завершённым формам сквозит в этой, на первый взгляд, традиции. Ибо на второй взгляд мы тут находим негативное влияние постмодерна, куда более важное: скупость, условность языка, недоверие к слову.
Пытаясь уже не витийствовать, как в «Учебнике», Кантор впадает в другую крайность, ведь писать ёмко, но размашисто, как Прилепин, надо и о том, что Захарка прожил, например. Язык такой краткопредложЕнный, наподобие «Греховного», – вкусен только когда сам сухофрукт в пору расцвета был объёмист, усушка любит жирный исходник. А у Кантора сплошной вымысел, хлипкий и безыдейный, с одной лишь сугубо интеллигентской неизбывной ноткой: «ох, как же мы все ошибались в 90-х!». Потом переправленное на «как же ВЫ все ошибались», а Виконт ДеКантор – вышел вон, и снова поехал к заказчику картин в Ватикан, например. Полноты бытия, какого-нибудь сексуального разгара, например, такая кисть сторонится – ей ближе камерные, карикатурные форматы, любовницы-сплетенки, жизнь избравших «демократию» по законам обывателя… Стёб над вчерашними друзьями-неудачниками: разочарования газетчиков, беспомощность семейного бюджета бюджетников перед спровоцированной куревом болезнью, надуманная бытовуха. Нахожу сходство с А.Прокофьевым, новым самоиздающимся фаворитом ОГИ, с финалом его «Белого мусора» (рецензия в №18–19 за 2012-й). Для театра – пустовато, для книги – блёкл текст. Событийности нет в той же мере, как и идейности, ведь без неё автор – ноль без клавы.
И вот тут в качестве вещдока на допрос пожаловал пожалованный шортлистом Нацбеста «Красный свет». Кстати, связи названия с содержанием найти невозможно – хотелось попиарить свои художества, видимо. Известно, что фоном для флага НСДАП Гитлер выбрал красный цвет именно пытаясь «национализировать» его, вырвать из рук коммунистов. Но связи такого рода в книге нет, как нет утешения либералам насчёт «коммунизм и фашизм – одинаковое зло». Да и толщина книги должна чем-то оправдываться – а это даже не роман. Правда, имеется попытка какую-то перекличку поколений показать – потомка чекиста, вселившегося в квартиру репрессированного, поставить на допрос либерала… Однако и тут недореализм, весьма видимые натяжки убивают текст (расползаются стёжки), не дают ему стать романом: захватить судьбами, событиями, заставить поверить и воплощать (в кино, например). Проектиком попахивает – тем самым, постмодернистским.
Местами Кантор просто пытается выболтать устами первых попавшихся героев, а без подвернувшихся – и своими, весь тот бред, что нагородили по поводу Истории СССР антисоветчики бывшие и нынешние. Описание современности даётся автору плохо: в силу частого его отсутствия на родине. Поэтому на стартовой вечеринке снова жуют и шутят гоголевские гипертрофированные персонажи – которые годились для грубоватого юмора века 19-го, но сегодня разве что истосковавшимся по «классической» литературе сгодятся. Впрочем, пресловутой правды характеров нет и здесь – штрихи бегут дальше. По схеме постмодернистского романа, закреплённой «Мастером и Маргаритой» – чехардой эпох. Здесь я спрева почти поверил Захару – ох, как развенчивает антисоветчину! Вот-вот расставит все точки – но вылезает вдруг совершенно нереальный персонаж в «немецкой» составляющей, который якобы дожил до персонажей Болотной, ещё более надуманных от злобы автора на реально сопротивляющихся Системе.
Вот тут-то характер контрреволюционера, провокатора сквозит бесстыдно: книгу можно отдавать психоаналитику. Сколь искусно проработана «немецкая» часть с Ханфштангель-циркулем этим, столь же убога, невероятна, небрежна – часть «русская», где «левый мыслитель» пытается нащёлкать по горбатым носам либералов, якобы главенствовавших на Болотной. В целом как раз реальные, а не выдуманные (в «немецкой» линии) события у Кантора выходят максимально исковерканными, хотя – кто мешает написать настоящие имена политиков? Это исторический недороман или недоисторическая фантастика? И зачем это снова «Зубков» – то есть среди комических выдуманных фамилий реальная, Шаргунова, да ещё и наклеенная на неподходящий ему персонаж? Пукнуть в нос нацбестовому конкуренту захотелось? Вот это и есть та самая отрыжка постмодерна опять – в самом скромном виде, в иронии, но всё же явная.
Понять, «за какой интернационал» Кантор – невозможно, провокатор работает, скорее, на Германию. Было дело, на семинаре в «Фаланстере», пока рассказывал про новый реализм я, помянули подследственного за похвалы в адрес Гитлера – так уверовавшие в антифашизм Кантора не дали лишить себя кумира. Вот она, сила маркетинга! Впрочем, отдадим должное подследственному – в Германии он, вероятно, по линии родни, покопался в архивах, имея при картинных барышах, массу свободного времени. Книга набита плохо скомпонованными, наскоро разбросанными по репликам и главам фактами времён довоенных и ВОВ – и мы бы могли оправдать такую спешку лишь одним, советским патриотизмом. Но Кантор от оного далёк. Видимо, возомнив себя моральным идолом на уровне президента, он тут поздравлял с новым 2014-м в ФБ – и поучал, кем себя считать в первую очередь. Ну, конечно же – лесть целевой аудитории, интеллигенции, которая уже не либеральная, стыдится прошлого, но и далеко ещё не левая, учит азбуку Маркса… Вы, раздухарился подследственный, – в первую очередь личности, а в последнюю – народ. Бегите, мол, этих стад и площадей. В общем, «левый мыслитель» успокоил постсоветского обывателя в давно избранном им стиле жизни, примерно как Зюганов в 1993-м. Кому же, как не такому «деду морозу» судить Болотную, а за одно акционизм? Пытаясь осудить авангард, зеркальце телегенции почему-то записывает Маяковского в классики, а вовсе не в эпатажники – но нас-то не проведёшь. Маяковский и Пуссеньки – родственники. А вот вы с вашим штангелем – другого рода-племени, и даже обобщать по существенному признаку не умеете, всё провокаторствуете, как листовочки Геббельса.
И ладно бы – хоть что-то сходилось в книге с фактами противостояния московских масс и власти 2011–2012-го года, но тут именно только повод, только само название Болотной сохранено. Далее идёт вшивенький вымысел в духе Проханова (над вымышленными человечками и смеяться легче) – быстрорастворимый и смеябельный. Непереваренная информация валится и в «немецкой» части, вот, например: «В майские дни 1937-го шли чистки в немецком вермахте и русской РККА, шли аресты московской интеллигенции, сочувствовавшей Троцкому, и в эти же дни легион «Кондор» разбомбил Гернику – негоже было оставлять пятую колонну в тылу коричневой Европы.» Это звучит из уст сподвижника Гитлера – и пятая колонна даже кавычек не имеет. «Русской РККА» – тоже не говорили ни в Германии, ни в Англии, ни в США. Либо РККА, либо – просто «русские». Бедняга Кантор расплылся во временах и терминологиях, и не в первый раз – до этого Ханфштангль даже Ахматову припоминал (с быстрой оговоркой, что по каким-то документам…). Надо сказать, что Ахматову и в СССР-то тогда мало кто знал (до войны), а уж чтоб национал-социалист?.. Нет, был один знаток русской поэзии – писатель в молодости, Геббельс, он Николая Клюева успел сделать мучеником сталинского режима и героем календаря для оккупированных территорий… Но вот чтоб так?
Проще говоря, публицист Кантор до романиста не дорос (как не дожил бы нацистский преступник до консультирования болотных вождей – вот где опять натужная прохановщина, постмодерн дряхлых). А вот до Нацбеста – запросто, буржуазия нынче пошла непритязательная. Ей, разжиревшей на дележе той самой социалистической собственности, которую Кантор боится по имени звать – как раз такие фантастические версии Истории СССР и ВОВ вполне подходят. Лишь бы не факты! Лишь бы не исторический роман. Вот поэтому в «Республике» на Тверской, после безуспешных продаж на первом этаже, книгу сию сослали не к романам, а к публицистике историков, промеж Берии да Радзинского.
Да, запрос на просоветский пересмотр Истории СССР вырос, да – маркетологи АСТа поторапливали... Вкусы Елены Шубиной – это вам не революция песцатых шуб. Комиксный марксизм Лукошина да трусоватый советизм Кантора – вот что будет продаваться! Рынок неперечитываемых книг пополнился очередным дредноутом. Но «Красный свет» – это всё ещё красный свет для тех, кто ждал зелёного, чтобы испить бодрящей родниковой воды советской, Красной истории. Кто хотел фактов и знаний о том, как под командованием Сталина мы, чумазые, победили этих утончённых штангель-циркулей. И без постмодерновых каракулей и сравнений Гитлера с Малевичем – Кантор, словно издевается над читателем как софист, и легко уводит его за нос, всё дальше от реальности и Истории. Что скажет в свою защиту подследственный?
Что хотел образумить тех, кто вышел на Болотную? Так они-то не побоялись при всех разногласиях смотреть друг другу в глаза. Они в мае 2012-го готовы были жизни положить, чтоб Путин не влез на трон. Да, на трибуну лезли либералы – да, нам, большевикам, приходилось давать им слово. И лягушонок Намедни сорвал свои пять минут славы, ругая «северокорейские» выборы. Кстати, а где был Кантор, имел ли что-нибудь сказать массам в духе своих новогодних пожеланий? Ей-богу, мы с Анатолием Барановым бы потеснились!
Чаша моих весов стукнулась об обложку «Красного света», когда Кантор вдруг заблажил в ФБ: да здравствует предпринимательство, заорал он, и тут же продолжил, что оно не должно ничего иметь общего с дележом «общенародых ресурсов». Это уже почище красно-белого союза будет! О да, эти вот господа и обустроят нам тут Россию, ога!.. Пардон, а не со свободы ли предпринимательства начинался делёж этих самых ресурсов в 90-х? Бедное зеркальце интеллигенции заболталось совсем, заигралось – очень хотелось и дальше продаваться. Причём, продаваться тем, кто раньше зачитывался Акуниным и Гайдаром (не Аркадием) – тренды, бренды… Но вот беда: приватизация и предпринимательство синонимы в нашей стране. А вот что такое «общенародная собственность» – знают лишь демагог Зюганов да путинист Проханов.
Ибо в Истории СССР таковой собственности не значится – неточность и популизм снова подвели Кантора, который, как иронически заметил Юрий Мухин, ни одним ларьком в своей жизни не руководил. Была социалистическая собственность – именно она Конституцией СССР свято охранялась и гарантировала не какому-то, а советскому народу бесплатное образование, медицину, светлое будущее. Ваша целевая аудитория, Кантор, – отказалась от этого будущего, и загонять её туда будем мы, снова железной рукой. Только так. Вам же желаю быть подальше от отечества и по-прежнему к буржуям поближе, готовым поделиться честно нажитым с придворным художником, иначе приговор этой статьи найдутся желающие привести в исполнение.
Не заступайте на нашу территорию, не советую. Да, проституированная телегенция легко лепит себе кумиров – но бойтесь не её, а революционной интеллигенции, которая вырастет всё же из нынешнего разброда. Вот ей уже все эти фиктивные персонажики не понадобятся, им нужны будут точные имена, явки, пароли. И ваше оправдание по поводу местопребывания 19 августа 1991-го года, и желательно письменные или какие прочие свидетельства в пользу того, что тогда вы не были с теми, кого нынче высмеиваете и дразните. Был один тут заявлявший, что «человек имеет право сменить убеждения» – жаль, не на допросе пальцев лишился, а то и больше бы рассказал про отца-кулака. Про ваши связи за границей – на следующем допросе, а пока подумайте, не описать ли всё в явке с повинной. Ибо большевизму вы чужды, как и левому движению нынешнему. Ведь оно не признаёт голых теоретиков-компиляторов и тем более беллетристов – у нас критерий теории практика, а проверка мышления – действие. Я вот завтра иду на процесс Удальцова-Развозжаева. Вас там, конечно, не будет, вы будете в другой, более комфортной, но камере – камере пожизненного аутсайдера политической судьбы России.

 

Дмитрий ЧЁРНЫЙ