Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Литературная гостиная Союза писателей XXI Века
ЦДЛ, 14 января 2014 года

Стенограмма
Запись и расшифровка Людмилы Осокиной
Вечер ведет руководитель Союза Евгений Степанов

Евгений Степанов. Сегодня очередное заседание московского отделения Союза писателей XXI века.
Я сейчас вводную часть сделаю, расскажу о наших итогах, о наших перспективах и о том, чем мы будем в этом году заниматься.
Союз писателей XXI века — региональная общественная организация, и наш статус такой же, как у любого другого писательского союза, ну как, например, у Московской писательской организации. У нас есть отделения в различных странах и городах, потому что россияне за границей сейчас живут и в Австралии, и в Америке, и в любых других местах.
Все вы, наверное, помните это знаменитое событие, которое произошло прошлой осенью, так называемое Российское литературное собрание, на котором Путин встречался с писателями. Я тоже был туда приглашен. И что могу сказать? Вот поговорили, поговорили, ну, вроде бы все замечательно, но решений на сегодняшний момент, к сожалению, никаких нет. То есть, как было писателям трудно публиковаться и издаваться, продвигать свое творчество, так ничего и не изменилось в этом плане.
Однако мы все эти задачи давно решаем. Мы издаем газеты и журналы, мы даже создали собственное телевидение. Одна из основных наших задач — это популяризация творчества наших авторов. И очень существенный момент: наш Союз выполняет, конечно, и социальные функции, что, я думаю, тоже для писателей важно.
Для членов московского отделения нашего Союза сейчас есть возможность обслуживаться в одной из правительственных поликлиник, причем, бесплатно. Кто заинтересован из членов Союза, останьтесь, и мы будем этот вопрос согласовывать.
Ну и, конечно, мы издаем книги. В прошлом году вышло порядка 250 наименований. Некоторые наши авторы стали лауреатами престижных премий.
В частности, Елена Сафронова, которая здесь присутствует, но она сейчас вышла ненадолго. Она получила престижную премию "Венец".

В зал входит Елена Сафронова.

В прошлом году произошло знаковое событие: один из членов нашего Союза стал номинантом премии "Большая книга". Такого у нас раньше не случалось, и это действительно знаковое событие. Потому что, это, как говорится, уже Высшая лига литературы. Среди лауреатов этой премии писатели с мировыми именами: Гранин, Кабаков, Быков… И вот этот автор сегодня здесь, это Александр Маркович Файн, здесь он у нас, в третьем ряду. Я хочу поздравить Александра Марковича с этим событием, а также с тем, что у него недавно в нашем издательстве вышла замечательная книга, она называется "Так это было". Давайте предоставим ему слово. Может быть, он рассказ нам прочитает или ответит на наши вопросы.

Александр Файн выходит из зрительного зала и садится за стол рядом с Евгением Степановым.
Текущее время 7 минут.

Александр Файн. Во‑первых, я не считаю себя никаким профессиональным писателем. Я совершенно случайно оказался в этой сфере. А история была такая, если кому интересно. Я, вообще-то, занимаюсь бизнесом. Можно сказать, достаточно серьезным бизнесом. Я член Наблюдательного совета консорциума "Альфа-групп". Вы знаете эти структуры — "Альфа-банк", "Вымпелком" и так далее.
У меня была встреча с советником Президента по военно-технической политике. Встреча была приватная. И я ему говорю: "Саша! Вы вообще-то думаете что-нибудь о стране? Как можно разрушать такую огромную машину, как наш военный комплекс?". "А чего надо-то?" — говорит он. "Ты мне серьезно говоришь?"
И я подготовил доклад. Я призвал своих друзей, собрал много материалов и представил доклад. Советник Президента доложил на Совете безопасности России. Там встречено это все было позитивно, сказали, надо готовить совещание под руководством Президента. Соответственно, нужно подготовить целый комплекс материалов.
Я все это честно готовил, готовил, готовил. А совещания все нет и нет.
И я потом одной женщине, которая мне была выделена в помощь, на Старой площади, сказал: "Любовь Ивановна, Вы мне скажите, ради Бога, почему не приступают к этому делу? Она отвечает: "Александр Маркович! Ну, Вы понимаете, там столько интересов…" Я сказал тогда: "Спасибо. Я все понял".
Но я написал во злобе 2 рассказа и послал их Гранину. Даниилу Александровичу.
Он мне позвонил и сказал: "Я, вообще-то, чужие вещи не читаю, но учитывая Ваш возраст — мне тогда был 71 год, я все-таки прочитал. Приезжайте ко мне".
Я приехал. Мы с ним провели полдня. Он мне говорит: "Вам надо работать" Я ему говорю: "Даниил Александрович, а что значит работать? Это что значит? Что я должен делать? Что-то конкретное? Я раньше работал в промышленности, теперь — в бизнесе".
"Пишите. Вам надо писать". На этом наша встреча закончилась. Потом судьба свела меня еще с одним известным писателем, он написал "Горячий снег", с Юрием Бондаревым. Ну и короче говоря, начал я писать и печататься. Потом мне вручили билет члена Союза писателей, не помню уже какого.
Евгений Степанов. А сейчас о творчестве писателя Александра Файна расскажет маститый литературовед Владимир Коркунов.
Владимир Коркунов. В последнее время об Александре Файне с заинтересованностью заговорили специалисты. Премиальная "отметка" также имеется — лонг-лист "Большой книги" (в который попало предыдущее издание писателя "Среди людей"). Новая книга "Так это было" продолжает разработку обозначенных ранее тем — человеческие судьбы в не самые благополучные для страны периоды (а когда они бывают благополучны?), но и показывает такие качества Файна, как скрупулезность, стереоскопическое внимание к деталям, уподобление рассказов маленьким энциклопедиям. Пожалуй, речь идет о явлении в нашей литературе.
Хотелось бы заострить внимание именно на этих чертах, посмотреть, насколько они помогают автору донести до нас описываемый материал, не потеряв при этом голос, поговорим больше о методе, нежели о сюжете (о последнем — см. подробнейшую статью Ольги Денисовой в июльском номере журнала "Дети Ра" за 2013 год).
Особенности работы любого мало-мальски одаренного писателя специалисту интересны априори. Поскольку обогащают в методологии, позволяют заглянуть в творческую мастерскую, да и вообще — больше узнать о литературе. За последнее время мною было написано несколько рецензий и статей о творчестве Александра Файна, поэтому есть возможность сделать несколько обобщений. Более того — передо мной ряд материалов Виктора Ерофеева, Владимира Мединского, Елены Сафроновой, Ольги Денисовой и других о писателе. Пожалуй, можно представить и некоторый критический срез.
Говорить будем, ориентируясь на сборник рассказов "Так это было" (М.: "Вест-Консалтинг", 2013). В нем максимально явно отображены особенности авторской работы над словом, проявляется идиостиль.
В основе каждого рассказа — судьбы людей, помещенные в локации нашего недавнего прошлого, наполненные культурными константами. Это позволило критикам говорить о прозе Файна, как об энциклопедии советской жизни.
Рассказов в книге восемь: "Мой друг Вася", "На пенсии", "Портрет с голубыми глазами", "Не оступись, доченька!", "Решение", "Дуська-Евдокия", "Медаль", "Зять Николай Иванович". Окантованы они двумя вступлениями (Ерофеев и Мединский) и послесловиями (Просецкий и Коркунов), плюс реплика на обложке Денисовой.
Судьбы, как мы уже сказали, представляющие основной интерес для писателя, — переплетаются с историей страны. Но это не стереотипы-клише о советской жизни. Человек, как и жизнь, может предстать совершенно с разных сторон. И, казалось бы, отрицательный герой — начальник лагеря (хотя Довлатов тоже внес свою "копеечку" в разговор о лагерной жизни с другой стороны решетки) — имеет право на человеческие и даже условно нежные чувства, отпуская Дарью, любовницу-заключенную ("Не оступись, доченька!"). Он направляет ее к людям, и это основное. Это то, чего ему не хватает в жизни, чего он лишен временем ли, властью ли, своими ли жизненными установками. И старается восполнить в доверившемся ему существе — отчасти ставшем родным.
При этом автор не лишен иронии. Начальник лагеря — с человеческим лицом (горькая ирония о нашей жизни — отчего? ну, почему?!). Зять Николай Иванович (из одноименного рассказа) — ходячая "энциклопедия", знающий как жить "на словах" (а прочитывается: "в лозунгах") при реальной сложности — отремонтировать дом — теряется и безвольно отдает деньги. А мы как поступили бы, уверившись в собственной непогрешимости? И это ирония — о нас самих.
Все наслаивается на голос — различный для персонажей. Если начлаг и Дарья говорят приблатненно, зять — с массой городских шуточек, теща (что к зятю приехала) — глубинно-народно. И т. д. "Бюрократический" рассказ "Медаль" (в котором герой представлен к награде, но бюрократическая машина гоняет по кабинетам и зданиям до той поры, пока не становится поздно получать награду) в голосовом плане выстроен очень точно — в том числе благодаря и герою-поляку. Это и проскакивающие польские слова ("матка боска" и др.), и даже национальные черты — гордость, независимость, честность. Более того: честь — "И медаль золотая — главная, мирная — у тебя, Федор, будет…" — обратим внимание на осознанную инверсию.
Одна из важных тем, волнующих Файна, — о прощении и прощании, отражена в рассказе "Мой друг Вася". Два героя, Шура и Дод, друзья-одноклассники, которых развела судьба, оставляя зарубки на сердце: любовь к одной и той же девушке, соперничество в спорте… Но Шура на полшага отстает от товарища. Тут и золотая медаль против серебряной, и успехи в спорте… А девушка явно благоволит "более слабому". Но так быть не должно! Как можно за спиной у друга отнять самое дорогое?! Только в честном поединке; благородно, по-мужски. Но желания человека — одно, а время (здесь Файн вводит третьего главного героя — время, и в этом проявляется стереоскопическое внимание к психологическим нюансам) живет по своим законам: заговор врачей, крест для ребенка-еврея в отношении спортивной карьеры, невозможность поступить в любимый вуз…
Будущее соединяет героев — постаревших, переосмысливших многое; любимая женщина умерла, жизнь — прожита. Прощение тут или прощание? А дома последний — но самый искренний друг — будильник Вася. И он — вдумайтесь! — отсчитывает время (которое терять ни за что нельзя).
"Портрет с голубыми глазами" и "Решение" — переработка повестей "Мальчики с Колымы" и "Прости, мое красно солнышко". Уменьшая объем текста, Файн последовательно приходит к концентрации смысла (в "Портрете…") и альтернативному психологическому облику (в "Решении"). Последнее интереснее, поскольку при чтении текста читатель априори находится в состоянии соавторства, а подчас предполагает иные сюжетные ходы и поступки героев. Два типа героя слабый/сильный показаны в повести/рассказе. В первом случае герой недальновидно теряет любимую, во втором, наступив на горло эгоизму, — обретает жену. Речь опять о психологической стереоскопии. И подтверждение тезиса, что рассказ — как судьба. Повесть становится рассказом, но вместилище судьбы остается неизменным — текст.
В остальных рассказах "На пенсии" и "Дуська-Евдокия" мы также видим психологические портреты персонажей. В первом случае герой Огалкин с не сложившейся творческой судьбой (кому-то духовный рост важен, а кому-то "заслуженного" подавай!) в конце жизни обретает повышенное желание справедливости, приближенное к неврозу. И рядом — генерал-полковник Николай Варенцов ("Дуська-Евдокия"), намного более устойчивый психически человек, методично приближающий к себе внука и передающий мудрость (он не давит, иначе будет принят в штыки!); генерал заботится о подобранной кошке, — старается принести реальную пользу, а не декларативную, делом, а не словом служит близким людям и существам. Да, он не принял монетизацию, всеобщее хамство, разврат и развал ценностей. Но он остается высоконравственным человеком, а Огалкин, надломившись раз, разогнуться не сумел… И опять выявляется герой — время. И снова судьбы преломляются под его воздействием.
Время обладает чертами "героя" — многочисленные его следы в поведении, в мировосприятии, в окружающем накладывают отпечатки на персонажей, кого-то ломают, кого-то мобилизуют, кого-то делают благороднее… Отсюда и появляется энциклопедичность, — чтобы передать ломку в душе через временной интервал, необходимо описать и то, и другое.
Не раз общаясь с Александром Файном, я понял о его методе две вещи: форма как таковая не является целью его прозы, она скорее — средство, антураж, путь к пониманию содержания. И литература, по мнению Файна, начинается тогда, когда читатель примеряет содержание на себя. Это два базиса его творческого самосознания.
При этом он отталкивается и от классиков. Рецензенты часто цитируют их (аналогии с Шукшиным и Шаламовым массово приводились критиками — зачин еще у Мединского). Связь со вторым классиком очевидна — колымская тема предполагает, что каждого автора, "покусившегося на святыню", будут сравнивать с ним. Файн — очевидец, его детские годы прошли на Колыме, а потому образы этих мест, помноженные на время, вполне естественно всплывают в сознании.
Вера в человека — главный лейтмотив рассказов, и "колымских", и "московских"; локация тут вторична, важнее характер, говор, атмосфера жизни — забываемой, советской.
В апологетической рецензии Ольга Денисова характеризует тип героя прозаика: "Начнем с того, что среди персонажей рассказов Александра Файна вырисовываются типы наших современников, которых мы встречали и встречаем вокруг каждый день и на каждом шагу. Калейдоскоп этих типов прихотлив, велик и разнообразен <…> Описание внешности героев у автора скупое, выделяются буквально две-три черты, которые призваны добавить характеристики для внутреннего мира и маркируют либо возраст, либо социальную принадлежность, либо уровень образованности и т. п.".
Последнее говорит о типичности образов, в индивидуальности поступков проступает нечто общее; судьба — индивидуальна, образы — по подобию человека нашей страны (намеренно не говорю — советского человека, речь скорее о герое 30–90‑х годов прошлого столетия).
Уместно привести выдержки из статьи Камиля Хайруллина, более симптоматичной, причинно-следственной в историческом контексте (две рецензии: Денисовой и Хайруллина, по большому счету, описывают механику и атрибутику мира, охватывая сюжеты и добавляя историко-политический фон):
"Не должна власть переступать незримую запретную черту, проведенную принципами разума, культуры и морали, и опускать кровавый топор массовых репрессий на своих граждан, причем, в первую очередь, бессмысленно и жестоко уничтожая наиболее образованных, активных и творческих людей из числа ученых, инженеров, хозяйственных руководителей, военноначальников, писателей и т. д. <…> Сталинисты, как правило, выступают под флагом патриотизма. Но с патриотических позиций выступает и Александр Файн, как человек, не желающий покидать родной страны ни при каких условиях".
В сборнике, разумеется, не только об этом, вернее, книга подчеркнуто аполитична — это уже задача рецензентов соотносить время рассказов с реальным временем. Файн передает, транслирует, что характерно — не назидательно, и это куда действеннее морализаторства и принудительного раскрашивания в белое и черное. Сложности? В подмогу — юмор. Преступления? В подмогу — взаимовыручка. Человеческая глупость? В подмогу — контраст. А еще — верность, преданность, любовь к искусству, счастье в мелочах, — жизнь. Многогранная. В самой необычной стране мира.
Александр Файн пришел в литературу в зрелом возрасте, в прошлом он — профессор, в настоящем — человек бизнеса. Проза для него возможность осмыслить произошедшее с ним и его соотечественниками, нами, сказать это по-своему. Творческий метод писателя — уход от прямых характеристик симптомов века, внимание к деталям, к содержанию (превалирующему над формой), попытка создания атмосферы, в которой читатель идентифицируется с персонажами — успешно реализуется в его произведениях.
Евгений Степанов (Владимиру Коркунову). Спасибо, Владимир Владимирович за замечательное обозрение!

Аплодисменты.
Текущее время 19 минут 07 секунд

Евгений Степанов. Друзья! А кто еще читал книги Александра Файна? А вот молодое поколение? (обращаясь к сидящей в зале девушке) Это кто у нас? Это Нино Имедашвили, моя студентка. Нино! Приглашаю тебя выступить.

Нино идет к микрофону.

Евгений Степанов. Это Нино, студентка Останкинского института телевидения и радиовещания, третий курс.
Нино Имедашвили. Здравствуйте! Моя рецензия — одна из многих на сборник Александра Файна "Так это было".
Александр Файн. Я не читал.
Евгений Степанов. Она еще не опубликована.
Нино Имедашвили. Да, еще пока не опубликована. Хотелось бы отметить, что творчество Александра Марковича интересно не только старшему поколению, но молодежи. Мы все наслышаны о том времени от наших родителей, от дедушек, бабушек. И вот в творчестве Александра Файна показана отечественная история. Показана через судьбы людей.
Евгений Степанов. Спасибо, Нино! Это у меня третий курс. Я преподаю там стилистику литературного мастерства и основы журналистики. Многие ругают нашу молодежь, а я считаю, что они замечательные, талантливые, умные. Не все, конечно, тянутся к литературе, но, тем не менее, они образованны, начитаны. Я очень рад, что у меня появилась такая возможность — преподавать.
Вернемся, однако, к теме нашего разговора.
Александр Маркович Файн — предельно занятый человек. Его день начинается, по-моему, в 7 утра. И вот Александр Маркович теперь здесь, гора, как говориться, сама к нам пришла. Поэтому мы помучаем его вопросами, а потом я подарю всем книги Александра Марковича, кто еще не читал эти книжки, тот их прочтет.
Первый вопрос мой такой: расскажите о Ваших взаимоотношениях с телевидением и кинематографом. Я в прессе недавно прочитал, что Вы стали членом художественного совета Ленфильма. Как с кинематографом складываются Ваши отношения?
Александр Файн. Ответить конкретно или аналитически?
Евгений Степанов. Аналитически лучше.
Александр Файн. Я раньше и не представлял себе, что проза и сценарий (кино) — это совершенно разные вещи. Абсолютно ничего общего между собой не имеющие. И когда мне предложили сделать сценарий одного фильма, мне пришлось встретиться с очень серьезными людьми, с серьезными кинематографистами, с именем… И я узнал… много интересного. Я понял, что кино — это не менее интересная сфера деятельности, чем литература. Сейчас подготовлен сценарий, он фактически готов, но идет небольшая обработка. У него с литературным произведением одно и то же название, но фактически ничего общего с ним он уже не имеет. Это такая философская притча. Встречаются 2 брата: одни — успешный, а другого жизнь не баловала, он прожил тяжелую жизнь. Так получилось, что в сталинские времена мать перед смертью отдала одного из своих сыновей (они у нее от разных отцов) хорошим людям. И вот они прожили жизнь. Один стал успешным человеком, другой же прожил страшную жизнь. И вот они встречаются и между ними идет диалог. И вот тот, кому судьба не улыбнулась, предлагает своему более удачливом брату съездить с ним на Колыму, он хочет показать ему те места, где он прожил свою жизнь вместо него, ведь эта жизнь по логике событий предназначалась другому брату. И в конце концов происходит перерождение. Но это только кинематограф может показать, потому что в литературе я об этом даже не думал.
Евгений Степанов. Жанры разные.
Александр Файн. Абсолютно. Следующее очень интересное предложение, которое мне поступило, это написать сценарий о Берии, не о Берии, которого все мы знаем и с которым связаны страшные времена, а о неизвестном Берии. Понимаете, не все неоднозначно в жизни этого человека. Я поднял массу материалов и выяснил, что совсем все не так просто. Да, много он сделал зла, но и промышленность поднимал, он курировал "атомный" проект…
Следующий материал, который тоже Ленфильм будет рассматривать, это сценарий о великом генерале Деникине. О том, как он прислал вагон во время войны с лекарствами, о судьбе этого человека… Сталин, кстати, тогда сказал: "Лекарства взять, в газетах не писать".
Есть еще одни материал, который мне очень интересен. До войны, первой империалистической, была такая певица — Надежда Плевицкая, может, фамилию кто-то и слышал. Это великая певица, которая потрясала русскую общественность, царь плакал на ее концертах. Но ее НКВД, точнее ГПУ тогда запутало… И вот она последние 3 дня, находясь во французской тюрьме, перед смертью, вспоминает свою жизнь. Такой сценарий тоже готовится.
Следующий сценарий, который, я хотел бы, чтобы получил путевку в жизнь, это "Анатомия развода". Судья, который занимается бракоразводным процессами, сидит в кабинете, перед ним куча бракоразводных дел, а у него у самого проблемы, и он хочет написать письмо-заявление о собственном разводе. И вот 8 новелл о современных людх, которые по разным причинам пришли к заключению, что брак надо прекращать. Ни одна из новелл не заканчивается конкретным результатом, непонятно: разведутся — не разведутся. И, в конце концов, сам судья рвет свое заявление. Вот такое тоже будет. И еще штук 8 там разных предложений. Сейчас меня это полностью захватило, мне кажется, что это очень интересная форма жизни.

Текущее время 26 минут 37 секунд

Евгений Степанов. А вот все-таки, Александр Маркович, проза от этого не пострадает? Вы туда, в кинематограф, собираетесь надолго удалиться или все-таки прозу будете писать?
Александр Файн. Посмотрим… Как получится.
Евгений Степанов. Хорошо. Теперь вопрос из зала. Эдуард Просецкий, писатель.
Эдуард Просецкий. (с места). Мы с Александром Марковичем прекрасно знаем друг друга. Мне приходилось о нем писать. Рецензия моя была даже напечатана в "Литературной газете". И в одной из бесед Александр Маркович поделился своими планами. Громадье! Но был один сюжет, о котором Вы ничего не сказали, это киносценарий о бизнес-вумен.
Евгений Степанов. А, точно, точно…
Эдуард Просецкий. Что с этим сюжетом?
Александр Файн. Отвечаю. Он принят Первым каналом.
Эдуард Просецкий. Поздравляю!
Александр Файн. Значит, речь идет о чем? Женщина: красивая, умная, талантливая идет к вершинам бизнеса, используя койку. И вот она дошла до самого верха карьеры и поняла, что все это — пустое. И уходит в монахини. Вот так было задумано. Но канал сказал: "Ребята! Это не пройдет!"

Смех в зале.

Александр Файн. Надо, чтобы она была хорошей, надо, чтобы она была порядочной. И поэтому сценарий весь переделали и в итоге она ищет потерянного сына.

Смех в зале.

Александр Файн. А повесть такая будет, как я изначально задумал.

Евгений Степанов. Вот это очень важно.
Женский голос из зала. А Вам не жалко рвать все и переиначивать?
Александр Файн. Да вы знаете, я не успеваю жалеть, просто, честно говоря, не успеваю.
Евгений Степанов. Друзья! Жалко, конечно! (обращаясь в зал) Володя! Владимир Новиков, поэт, кандидат физико-математических наук, физик.
Владимир Новиков (с места). Знаете, Александр Маркович, Вы интереснейший человек! Но Вы нас заинтриговали в самом начале, сказали… как у нас обстоят дела… короче, приоткрыли завесу над тем, как обстоят дела в военной области…
Евгений Степанов. Военные секреты, что ли?
Владимир Новиков. Ну да… Вы говорили, что у нас ракеты заржавели и все такое…
Александр Файн. Давайте, я сейчас четко сформулирую. Во‑первых, Вы понимаете, что я не могу говорить о вещах, которые являются предметом определенной закрытости. Это раз. А во‑вторых, я не настолько в этом и осведомлен сейчас. Я 35 лет проработал в Военно-промышленном комплексе, занимался ракетами. Но уже 20 лет как ушел в бизнес. Это второе. Третье. Сейчас резко изменилось отношение руководства страны к этим вопросам. В лучшую сторону. Но многое упущено. Многое проморгали, это однозначно. То, что много упущено — однозначно. Появилось огромное количество случайных людей в отрасли — это недопустимо.
Но, тем не менее, все-таки позитивные сдвиги есть.
Но 20 лет потеряно, точнее, 25 лет потеряно. Ведь что такое военный комплекс? В мире равного советскому военному-промышленному комплексу (структуры индустриальной) просто не было. Даже близко не было нигде. Это была огромная система, которой руководил трижды Герой Социалистического Труда, заместитель Председателя Совета Министров Смирнов. Он управлял огромной машиной. Она не всегда была эффективной, но эта была огромная машина.
Я после окончания института попал на фирму Королева, Сергея Павловича Королева. И мне посчастливилось с этим великим человеком встречаться несколько раз. Точнее сказать, он разрешал мне иногда общаться с ним.
Мне посчастливилось встретиться с величайшим артиллерийском конструктором мира, вы фамилию, может быть даже такую и не знаете. Это — генерал-полковник Грабин, Василий Гаврилович Грабин, кстати, фильм о нем я тоже буду делать. Это единственный человек, который мог Сталину сказать "нет". Когда я пришел на эту фирму, я был еще и спортсменом. И так получилось, что меня там включили в определенную команду и надо было проходить дополнительную проверку на секретность. Я тогда организовал команду по многоборью, а поскольку у нас никаких спортивных снарядов не было, я пошел просить у Василия Гавриловича. Вот судьба столкнула меня с этим великим человеком, и он меня много чему в жизни научил.
Я сейчас часто публикуюсь в журнале "Миллионер", есть такой журнал. Там я начал вести 2 большие рубрики "Великие сыны России и великие дочери России". Я считаю, что это большой пробел в нашей жизни, что мы о великих людях России не всегда говорим правду, о Блоке, например, о Грабине, о многих других. Я ответил на ваш вопрос?

Текущее время 32 минуты 19 секунд
Евгений Степанов. Спасибо, спасибо! А давайте сейчас предоставим слово нашему критику Елене Сафроновой. Она приехала специально на наш литературный вечер из Рязани. Елена Сафронова! Пожалуйста!

Елена Сафронова идет к микрофону.

Евгений Степанов. Она лауреат премии "Венец", автор многочисленных публикаций и двух книг. (Показывает залу новую книгу Елены Сафроновой.) Вот такая книжечка вышла у Лены в очень хорошем издательстве, в "Арт Хаус Медиа". Замечательная книга! Ну, здесь как раз о поэзии Лена размышляет.
Елена Сафронова. Спасибо, Евгений. Я хотела бы сейчас повторить сквозные постулаты своей рецензии на книгу Александра Файна "Так это было".
Но все дело в том, что эту книгу я рассматривала в тандеме с книгой Игоря Харичева "Будущее в подарок". Потому что самими названиями эти две, только что вышедшие книги, составляют очень любопытную антитезу. Одна смотрит в прошлое, другая пытается прогнозировать будущее. И совершенно очевидно: то прошлое, которое описывает Александр Файн, породит то будущее, которое представляет себе Игорь Харичев.
Строго говоря, Владимир Коркунов, будучи литературоведом и дипломированным филологом, все уже о свойствах прозы Александра Марковича сказал, особенно о том, почему у него такая уникальная форма рассказа. Мне, конечно, такие высоты филологического духа и не снились. Мне, как человеку с историческим образованием, просто интересно воссоздание картин прошлого, его прошлого. С какими-то реалиями, какими-то моментами, которые сейчас вообразить, кажется, невозможно.
С такими деталями, как то, что евреи, например, переходили на идиш, чтобы сказать другу другу что-то, не предназначенное для чужих ушей, а вся страна в это время делала вид, что такой нации, как евреи, не существует. И еврейские пословицы назывались турецкими. Мне это было очень, в хорошем смысле этого слова, интересно. Хотя я понимала, что на самом деле, ничего хорошего здесь нет. Это скорее постыдное прошлое, от которого открещиваться надо. А не получается. Получается, что и ни оторваться от своих корней нельзя, ни сделать свое будущее независимым от того, что было пережито, тоже. Потому что, ну сами понимаете, одно проистекает из другого, по крайней мере, в нашем мире, в нашей объективной реальности, где связи причинно-следственные являются основной движущей силой цивилизации.
Ну, в общем, к книге "Так это было" у меня всего лишь одно деликатное замечание, которое я не постеснялась высказать в рецензии. А именно, я думаю, что пояснения по текстам рассказов лучше было бы собрать какой-то отдельной рубрикой в самом финале, чтобы не перебивать чтение. Все-таки, это — литературные произведения, каждый рассказ, действительно, картина художественная, а не только документальная. И вот такое назойливое внимание, ну, скажем, энциклопедического толка, этот формальный признак наукообразной литературы, сноски эти, это как-то мешает впечатлению.
Александр Файн. Мне, кстати, тоже мешает, но попросили.
Елена Сафронова. А, понятно.
Евгений Степанов. Очень хорошо. Пусть Елена критикует, аргументированная критика всегда полезна.
Елена Сафронова. Я думаю, что можно было хотя бы составить список сквозной нумерации и дать пояснение в конце.
Евгений Степанов. Спасибо, Лена! Спасибо, дорогая! Спасибо!

Аплодисменты.
Текущее время 39 минут 5 секунд

Евгений Степанов. Друзья! Задавайте еще вопросы Александру Марковичу! Может быть, хочет кто-то что-то сказать, выступить, есть желающие?
Человек из зала (вставая с места и представляясь). Владимир Тимофеевич, читатель.
Евгений Степанов. Очень приятно.
Владимир Тимофеевич. Вы тут говорили, что пишите о Берии, будет ли это перекликаться с книгой сына Берии о нем?
Александр Файн. Нет, с его книгой не будет перекликаться. Это будет взгляд на человека, который, с одной стороны, был огромной личностью, с другой стороны, в нем было много черного, а с третьей, все-таки, это тот человек, который создал атомную промышленность, создал ракетную промышленность. Поэтому это будет несколько таких взглядов со стороны. У меня не завершен еще скелет книги, но я думаю, я сделаю это быстро.
Владимир Тимофеевич. А будет ли дана в этой книге оценка менталитета народа, который подвергся репрессиям?
Александр Файн. Давайте мы разделим эти вопросы. Я не занимаюсь анализом социально-исторических, политических вопросов. Я пишу художественную прозу. Другое дело, что она основана на каких-то исторических материалах. Но это художественная проза, а не исторический анализ.
Евгений Степанов. Спасибо! Друзья, еще есть какие-то вопросы? А то у нас время ограничено и нам надо приступать уже ко второй части нашего вечера.

Человек, который сидел в зале вместе с Александром Файном, просит слова.

Евгений Степанов. Пожалуйста!
Михаил Ковалев. Я не принадлежу к литературной среде, но я хотел бы отметить вот что. Многие говорили здесь, но никто не сказал о поразительной честности этой прозы, нашему поколению это понятно и близко. Потом были аналогии с академической литературой, с научной литературой. Мне, например, это очень нравится. Это я говорю в противовес профессиональному критику. Прочитал рассказ, прочитал другой, прочитал третий и сразу же посмотрел ссылки, разъяснения. Так удобнее, потому что, в таком случае, ты не должен все время лезть в конец книги и отвлекаться. Мне думается, вот так очень правильно сделано.
Потом я хотел бы еще подчеркнуть вот эту аналитическую точность. Может быть, некоторые не знают, но на самом деле, перед нами физик, математик, профессор. И это нельзя скидывать со счетов, это тот корень, стержень, вокруг которого вращается все остальное. Поэтому можно не сомневаться в точности фактов и всего остального.
А вопрос у меня такой: о взаимоотношениях бизнеса и литературы, просится ли это на бумагу? Вот вы живой классик и в той ипостаси, и в этой…
Евгений Степанов (Файну). Да, вообще, как это все сочетается?
Александр Файн. Я понял. Скажите: вам отвечать честно или как надо?
Голоса из зала. Честно, честно!..
Александр Файн. С точки зрения художественного восприятия бизнес и литература — вещи прямо противоположные, ничего общего они не имеют. Потому что бизнесмен, стоящий во главе крупной структуры, каждый день должен принимать решения, которые направлены против человеческой личности. Иначе фирме каюк! Литератор же должен изучать человека, изучать его слабости, страдать за него. Если руководитель крупной фирмы будет излишне сентиментален, то его фирма не проживет и недели.
Другое дело, что бизнес, как форма человеческой деятельности, одна из наиболее интересных сфер в плане получения материала о человеке. Если бы вам довелось поприсутствовать хотя бы раз на заседании нашего Наблюдательного совета, вы бы удивились, тому, что там происходит. Люди там говорят о государстве, о праве, о музыке, о литературе, об истории… А дело в том, что, чем ниже бизнес, тем он ближе к экономике, к финансам, к тому, чему учат, например, в Чикагском университете.
Но чем выше бизнес, тем больше в нем человека. Совсем большой бизнес, который там, наверху, там нет экономики, нет финансов, там есть только человеческие отношения. Там речь идет только о том, насколько человек может построить себя в этом мире бизнеса. Там принимаются во внимание совсем другие человеческие качества, совершенно другие человеческие возможности. Я ответил на ваш вопрос?
Евгений Степанов. Спасибо. Спасибо, Александр Маркович! Спасибо, дорогие друзья, что вы приняли участие в первой части нашего вечера. Давайте поблагодарим Александра Марковича за интересное выступление.

Аплодисменты в зале.
Текущее время 48 минут 58 секунд.