Одна из главных радостей отечественного кинематографа последнего времени – картина режиссёра Александра Велединского «Географ глобус пропил» по одноимённому роману пермского прозаика Алексея Иванова. У фильма много достоинств, но, видимо, главное – он удачно срезонировал с основными общественными ожиданиями, чаяниями. Он дал надежду на выход за пределы обыденности, временной данности, в которой мы все замерли, будто оглушённые, потеряли ориентацию в пространстве и времени. Дал надежду на то, что всё возможно изменить.
Главный герой Виктор Служкин – внешне апатичный, бездеятельный пофигист волею судьбы ставший учительствовать. При этом он воспринимает мир как чудо и это чувство пытается сохранить.
Свою философию герой с победоносным именем развил ученице Маше во время открытого урока на Каме: «Живём посреди огромного континента, в самом его центре, можем сесть в лодку и доплыть до Австралии». Именно река – выход в большой мир, средство преодоления ограниченности.
Служкин у Велединского, как пушкинский Елисей, идущий в поисках своей любви, то и дело повторяет обращение к стихиям: «Ветер, ветер! Ты могуч…». Возможностью соприкосновения с чудом он поделился и со своими учениками в походе, и в итоге те также совершают чудо – самостоятельно проходят сложный Долганский порог. Через переживание чуда, через ощущение, что всё возможно, пролегает путь к свободе. К личному осознанию: «Я свободен!»
Служкин пребывает в ожидании, в чаянии новой жизни, где всё возможно. Практически, как былинный герой, деятельные силы которого дремлют до поры, не растрачиваются по пустякам.

Важно, что в кадр фильма несколько раз попадает лозунг, выложенный большими буквами на набережной Камы: «Счастье не за горами». Вовсе не обязательно плыть до дальней Австралии, достаточно знать, что это возможно. Но что впереди? Этот проект счастья может остаться попросту нереализованным. «Пропил глобус», остаётся пропивать дальние страны, возможность счастья?..

В «Дальних странах» эта жизнь сама естественным образом приходит и далёкое становится близким, родным. Происходит материализация тезиса о счастье, которое не за горами, построение новой жизни.
«Дальние страны» – это повесть Аркадия Гайдара, написанная в 1931 году. Повесть, как и само творчество Гайдара, в последнее время настоятельно подзабытая, поэтому не грех её напомнить.
Развёртывается кардинальная метаморфоза. Она преодолевает ту обречённость, описанную в самом зачине повести: «Зимой очень скучно. Разъезд маленький. Кругом лес. Заметёт зимой, завалит снегом – и высунуться некуда». Вестник преображения мира, его революции – «серебряная точка», которая сверкнула в небе на глазах у ребят – «могучий и красивый» аэроплан. Главные герои повести – подростки Петька с Васькой провожали его глазами и заключили, что аэропланы летают только в дальние страны. Такова инерция обречённости.
«В ближние и на лошади можно доехать», – мечтают ребята, практически как Служкин, глядя на полёт аэроплана. – «Мы, когда вырастем, Петька, то тоже в дальние». В дальних – есть заводы, вокзалы. Здесь – ничего этого нет.
Однако дальше «стальная птица» стала возвращаться, кружить, и откровением повис вопрос: «Разве у нас дальние?» Счастье не за горами?
Вскоре из газеты выяснилось, что рядом собрались строить огромный алюминиевый завод. «Богатые, пишут, места у нас насчёт этого алюминия. А мы живём – глина, думаем. Вот тебе и глина» – преображается само место, пространство. Оказалось, что его попросту не знали, а потому здесь царила тоска. На реке построят плотину, установят турбины, и завод будет работать от электричества. Из ближнего, заурядного, синонима скуки оно становится богатым, раскрывается мощный потенциал. Собственно, о ценности своего места, ближней земли и вещал своим ученикам Служкин в «Географе», но ему мало кто верил, все думали исключительно о дальних странах, о нездешних перспективах.
С преображением пространства увеличивается и чувство собственной гордости, уверенности в своих силах у ребят. «А вырасту – будет ещё лучше. Вырасту – сяду на настоящего коня, пусть мчится. Вырасту – сяду на аэроплан, пусть летит. Вырасту – стану к машине, пусть грохает. Все дальние страны проскачу и облетаю» – мечтал Петька. Представлялось ему, что везде он будет первым. Причём всё это не в дальней перспективе. Уже сейчас они стали помогать на строительстве и даже раскрыли убийство.
Человек – звучит гордо.
Всё в гайдаровской повести начинает жить новой жизнью и даже дома построили новые на новом месте. Безликий разъезд № 216 переименовали в станцию «Крылья самолёта». Жизнь обрела стремительность. Гайдар пишет, что Ваську: «не пугала эта быстрота – она увлекала, как стремительный ход мчавшегося в дальние страны скорого поезда». Не только его одного, многих. Всё пришло в движение.
Прежний мир стремительно менялся. Раньше было пусто, изредка гоготали гуси, а теперь – грохот, звон, треск работы, жизни: «Дальние страны, те, о которых так часто мечтали ребятишки, туже и туже смыкали кольцо, надвигались на безымённый разъезд № 216. Дальние страны с большими вокзалами, с огромными заводами, с высокими зданиями были теперь где-то уже не очень далеко».
Раньше здесь царила скука и пустота. Уезжала молодёжь, так как не было работы, перспектив, как это в своё время сделал брат Павел. Он работал слесарем где-то «очень далеко», но теперь возвращается с семьёй, узнав, что здесь кипит работа, новая жизнь. Дальние страны возвращаются. Мать, которая когда-то жалела о посаженных огурцах, которые пришлось бросить из-за переезда, теперь радуется возвращению старшего сына.
В финале произошла трансформация и таких фундаментальных понятий как жизнь и смерть. Параллельно происходит праздник закладки корпуса нового завода и похороны убитого председателя. И на этих похоронах были выступления о том, что без усилий, без борьбы, без жертв «новую жизнь не создашь и не построишь». Эта устремлённость в будущее у Гайдара преображала и саму смерть, которая казалась преодолённой, вместо неё – новая жизнь и на похоронах говорили о новом заводе.
Будто слышится пасхальный возглас: «Смерти больше нет!»
Важно ещё и то, что в итоге этого глобального преображения создалось ощущение единого целого: «всё это частицы одного огромного и сильного целого, того, что зовётся Советской страной».
В финале ребята наблюдают скорый поезд, который через преображённый переезд пролетел в далёкую Сибирь, осваивать и дальние страны.

Движущая сила преображения – устремлённость в будущее, на разрыв пространства, устремлённость в дальние страны, которые становятся ближними и изменяют всё окружающее.

Учитель Служкин говорит об Австралии, о возможности чуда на фоне покрывающейся коркой льда безмятежной реки, сидя на покоящемся, ржавеющем бездвижном речном судёнышке. Мир этот, будто засасывает воронка прошлого, покрывает всё ржавчиной, леденит, преграждает перспективы. Наступает зима. А зимой, как мы помним у Гайдара: «очень скучно. Разъезд маленький. Кругом лес. Заметёт зимой, завалит снегом – и высунуться некуда». Вот поэтому и понадобилась весна и поход учителя со школьниками. Но что дальше?
Мы буксуем в прошлом, ветхом. Вместо движения вперёд страна стала свёртываться в прошлое, прятаться в него, идти назад. Она потеряла дело. Превалирует примитивная экономическая логика женщины, жалеющей посаженные огурцы, которые пришлось оставить. С заводом – не известно что будет, а огурцы – они вот, в наличности. Быстрые понятные средства к существованию. Мужчины бегут в дальние страны в поисках лучшей доли, расползается пустота, свёртывается пространство, как и мельчают амбиции людей, их чувство собственного достоинства, гордость. Они перестают мечтать о большом и всматриваться в небо. Чаять преображения мира.

Служкин у Велединского-Иванова пребывает в ожидании большого дела, он готов к нему, готов служить. У Гайдара представлено это большое дело и показан вектор движения вперёд, чтобы преобразить настоящее, сделать далёкое близким.

Служкин ждёт дальние страны. Придут ли они? Начнёт ли кружить аэроплан или и дальше будет наступать пустыня?