Когда ты пьяная,
                          прощаешь многое,
Глаза сощурены, птенцы Татарии.
В стакан из горлышка спиртное окает,
И томно тонут, такие карие,

Блестят пропащие, а мы непьющие,
С тобою рядом теряю голову.
На волю руки давно отпущены,
Слова не выберу и вру с три короба.

Разлейся, музыка, гуляет молодость,
Какая разница, какая выгода?
Душе бы праздника, тоска обмолвилась,
А ты цыганочку, да чтобы с выходом.

Не отыграло еще аккордами
Вино крепленое, невиноватое.
А ну, красавица, какая гордая.
А пусть все пропадом, а я засватаю.

Такие карие и тонут томно
В холодных росах моих рассказов,
А я ведь раньше, насколько помню,
Влюблялся только в голубоглазых.

Прежде яблока — цвет и падалица.
Что посеяли, то и пожали.
Говорят, очень часто поэты спиваются,
Доживают на свалках... бомжами.

На кострах, разожженных из книг и журналов,
Греют руки, которыми тешили мусор.
Одержимы талантом, страстью и жаром,
К ним туда возвращаются старые музы.

Из-за них-то порой и неуравновешенны,
Чтоб остались, чтоб с ними натешиться вволю.
Это ведь не простые женщины,
К ним привяжешься, как к алкоголю.

Можно слить и допить из бутылок остатки
Водки, вина, ликеров и рома...
Можно жизнь прожигать, проживая в достатке,
А вокруг, на столбах будут те же вороны.

На свалках есть красивые платья,
Бумага, часы, лекарства — все средства,
Нужно только искать, ждать, и
Искренне, так, как на сердце.

Гниет и ржавеет лишь то, что тленно.
Истинное — не сгорит, не сомнется,
Надежней железа, стекла, пропилена,
А запах, запах — это от социума.

Может, вам неприятно? Брезгливы? Еще бы.
Цените красивое и мгновенное.
А поэты бродят по свалкам, трущобам
Для настоящего вдохновения.

Поэты, писатели, с ними иже
До последнего вздоха промерзших бронх.
Только такое слово от жизни,
Только тогда за словами Бог!

Как бы ни были близки с тобой или далеки,
Незаслуженные обиды перетерпя,
Может быть, еще б думал, отказываться ли от
Нобелевки,
Но не от тебя.

Как нельзя до конца примириться с судьбою
как с данным,
Потому что бессмысленны доводы против и за,
А нам, нам остались широты и меридианы,
Мы запутались в них, будто крабы, и выплыть нельзя.

И так странно угадывать ноты, закрытые в голосе,
Где до времени — до, ре, ми...
                                    Боль до сих пор — соль, до, си...
Мы любили и жили на школьном картонном глобусе,
Провернувшемся после лета вокруг оси.