Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Притчи


Сергей МИТРОФАНОВ

СИЗИФОВ ТРУП


Часто я задавался вопросом: почему русская советская литература, знаменитая своим эзоповым языком, красотой каких-то межстрочных многосмыслий, с наступлением демократических времен почти вся провалилась в тартарары либо занялась угрюмым малотиражным бормотанием? Писатели, художники, режиссеры, актеры, раньше творившие под надзором соответствующих органов, со страху являли миру потрясающую изобретательность по части сокрытия фиги в кармане. Им давали международные премии, поскольку мы, в свою очередь, часто принимали страх за талант, а фигу — либо за перст указующий, либо за вершину жанра.
Но сегодня вроде бы можно говорить прямо: что, где, когда, кто виноват и что украли. И стало скучно. Отчеты, обзоры, на худой конец — триллеры. "Неужели жанр политической сатиры умер? — думал я. — Неужели искусство не переносит демократию? Неужели нам больше нечего скрывать?"
И только совсем недавно я понял, что проблема в другом. Скрывать нам по-прежнему есть чего. Просто раньше гипербола, иносказание нужны были, чтобы высветить, отделить некоторые неочевидные стороны нашего тогдашнего бытия от очевидных. Однако сегодня мы все сами как бы переселились в гиперболизированное, неочевидное, как прибыли с государственных обязательств, пространство. Отклонение стало нормой. Все, что можно придумать смешного, тут же и происходит. И знаете, от этого не смешно.
Любопытно отметить, что сегодня для описания процессов, происходящих в стране, эксперты часто употребляют термин "миф". Миф о Западе. Миф президента. Миф реформ. На основе этих мифов эксперты делают экспертные оценки, правительство предпринимает соответствующие шаги, раздается гомерический смех.
Встречаясь друг с другом, политики спрашивают не "Что ты думаешь на самом деле?", а "Какой у вас миф?" — "Я честный и прямой, борец с коррупцией". — "А я такой, простой, свой в доску". Говоря это, они разъезжаются на шестисотых мерседесах.
Появились специалисты по созданию мифов, им хорошо платят.
Я понял, жанр иносказания не умер, просто в нем сегодня работают другие люди — экономисты, политики, правительство, парламент. Они вытеснили литературу на заранее не подготовленные позиции. Нам же для адекватного описания нашего состояния, нужно, видимо, предпринять попытку какой-то обратной трансформации...

РАЗГОВОР


Лодка плавно рассекала водную гладь. Один из пассажиров (депутат) опустил руку в темную теплую воду, молчал, наслаждаясь. Второй (депутат) — куражился. Он слюнявил пальцы и считал мелкие купюры, а потом стал требовательно, по-барски, совать их в лицо лодочнику, сильному и немножко страшному старику. А тот, не переставая ритмично грести, показал глазами на руки, занятые веслами.
"Что? Мало? — обиделся второй. — Держи, говорю, гуляем!"
И тогда старик, усмехаясь, прикусил пачку зубами, а потом сплюнул ее на дно лодки.
Первый (депутат) прервал молчание: "Хорошо-то как! Места. Свобода. Кричи. Пой. Эх!"
"Ха, свобода, — второй (депутат) покрутил пальцем у виска. — Дело делать надо, тогда будет свобода. Давай лодку у старика купим. Что он тут всю жизнь кукует? Вложимся, покрасим. Возить будем. Перевозки наладим. Старика — на пенсию. Впрочем, нет, его же и наймем за хорошие деньги".
"Да разве нашему народу что-то надо? — с горечью сказал первый. — Ему бы на печи лежать да горькую пить. Когда это к нему придет осознание необходимости движения?"
"Наш народ нужно только подтолкнуть, — развил мысль второй. — Он не такой плохой. Если мы поставим буфет на берегу, дискотеку откроем, тогда он, тепленький, и поплывет. Помяни мое слово, еще паром потребуется".
Не переставая грести, но немного замедляя ритм, лодочник (Харон) бросил взгляд через плечо. В то же время лодка плавно скользнула по прибрежному илу и замерла.
Вдали показался город мертвых.

ПОДРАЖАНИЕ КАФКЕ


Я подошел к этим людям и спросил:
— Чем-нибудь помочь?
— Да, — ответили мне, — становись и толкай.
Я толкнул. Тяжело скрипнуло и подалось.
Я обрадовался и оглянулся.
Но тут какой-то малый потянул меня за рукав:
— Толкач, а, толкач! Еще не вечер!
Р.S. В последнее время со мной такое случалось многократно...

* * *

Падал дождь, град, снег, рубль. Выли ветер, вьюга, народ. Туннель.
— Мрак, — сказал Впередиидущий, — куда это я вас завел? Мы, что, шахтеры?
— Надо позвать Данко, — подсказали сзади, — есть мнение, он нас выведет, самоотверженная личность.
— Кто такая? — удивился Впередиидущий. Кажется, он был уже немного навеселе.
Протиснувшийся вперед Данко оказался молодым, но рано лысеющим малоприятным субъектом. В прошлом сержантом.
— Сейчас я выну сердце, — сходу пообещал он, — и станет светло. После чего засучил рукав правой руки и, медленно поворачивая кисть, как будто крышку у болгарского лечо, вывинтил сердце у товарища. Товарищ упал.
"Фокус-покус", — сказал Данко. Действительно, в туннеле заметно посветлело.
— Ну, ты дал! — охнул Впередиидущий. — Хотя, с другой стороны... мы же руководители. Ну-ка, ребята, давайте с огоньком!
Перенимая опыт, стоящий справа повернулся к стоящему слева, стоящий слева повернулся к стоящему справа, задний потянулся к переднему, передний как-то боком, боком накинулся на заднего... Это называлось борьба с коррупцией и "построение вертикали". В общем, вставала заря новой жизни, и я тому свидетель.