Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Футурум-поэзия

И НОВАЯ ЭРА ЗОВЕТ...

 

Новый поэт — всегда тайна, но тайна с ключом. Читатель поэзии — ключник.
Перед нами три ярких, непохожих, причудливых и свежих поэтических индивидуальности. Каждому за двадцать, но все трое — таких молодых! — они мучительно и празднично связаны со словесной прапамятью столетий. При этом все трое небывалистски устремлены в будущее и, вытягивая шеи, заглядывают в новую эру.
Леонид Кочетков, подхвативший посох Велимира Хлебникова и смело внедряющий в современную русскую речь стрелы старославянизмов и смежных иноречений, мистически чует:

 

После какого года
Будет который год.
В свете трехзначного кода
меркнет двузначный код.

 

Он ощущает себя поэтом языкового перекрестка и расширяет замкнутое пространство стиха и столетия.
Инга Кузнецова, чья строка летит вперед, дрожа, захлебываясь, таясь и проговариваясь (школа Мандельштама, но ученица — менее всего послушница), взывает к собеседнику:

 

ты слышишь? От бешенства Этны
спасается этнос спокойных
и новая эра зовет нас...

 

Сама ритмика Ингиных стихов — неровная и нервная — сообщает нам о ее душе больше, чем прямое называние, ее слово не столько семантично, сколько музыкально.
Сергей Арутюнов трагик и ерник, чей внешний словесный напор выражает, на уровне лирического парадокса, душу добрую, растерянную, беззащитную. Не просто взгляд — прищур. За остро шаржированным автопортретом (то воина, то философа, то бродяги) внимательный и сочувствующий читатель разглядит силуэт растерянного мальчика. В арутюновских стихах "футурум" крепкими нитями связан с историческим прошлым: сегодняшний человек, уродливый и темный, плывет в завтра все в том же ковчеге.
Я рада, что новый журнал "Футурум АРТ" открывается стихами этих талантливых поэтов, с которыми читатель вступает в будущее.

 

Татьяна БЕК

 

Леонид КОЧЕТКОВ

 

ОБЫЧНО

 

Обычно ты знаешь, к какому
Идти автомату, и как
Засовывать в глотку дракону
Раздавленный небом пятак.
Обычно ты видишь, какая
Из двух половинок руки
Двоится. И звезды мелькают.
И пальцы ее далеки.
Обычно ты помнишь, какое
Сегодня число, и когда
Зеленые волны покоя
Замкнут на тебе провода.

 

* * *

 

Почти что ночь. Ишь ты!
Какие крылья у белки.
Мы целовались трижды,
Переводили стрелки.
После которого года
Будет который год.
В свете трехзначного кода
Меркнет двузначный код.
Губы твои невзрачны.
Воздух за ночь остыл.
Сделаться однозначным,
Правильным и простым.
 

 

Инга КУЗНЕЦОВА

 

ЗАВТРА МЕНЯЕТСЯ ВЕК

 

чудо повсюду внутри и снаружи везде
так что дыханьем и взглядов боишься задеть
вот пробежала собака с глазами газели
вот пролетел улыбающийся человек
между камней пробивается сонная зелень
завтра меняется век
как я искала не видела злилась просила
и выбивалась из сил а
сил и не нужно
я плаваю в синей воде

 

* * *

 

Время, рвущееся на ветру,
как в разбитой витрине пиджак манекена,
уверяет, что я умру,
скатываясь постепенно
к мелким прихотям и страстям,
мыслям "купить порошка и сыра",
рассыпаясь на тут и там,
удобряя поверхность мира.
Но Ты, удерживающий меня
от нелюбви, от исчезновенья
ярким светом сквозного дня,
полем зренья, —
Ты, собирающий по частям
ткань истрепанную, но живую,
отвечаешь мне тут и там:
да, я существую.

 

* * *

 

ремонт это гибель Помпеи
на книгах и пепел и пыль
мы здесь мы бежать не успели
смотри как от крика толпы
под нами дрожит подоконник
ты слышишь? от бешенства Этны
спасается этнос спокойных
и новая эра зовет нас

 

* * *

 

снова качнулась земля
перетекает небо слоями
лица любимых дремучие как острова
в теле внезапного счастья воздушные ямы
спутанная трава
как поглощает вода
как же легко отпустить распоясать
выцветшие города
плачь ненасытное сердце-неясыть
 

 

Сергей АРУТЮНОВ

 

* * *

 

Над утонувшими мирами —
Уродлив, темен — плыл ковчег.
Последний первый человек
Сидел, понурясь. Умирали
Все нормы права и морали.
Была среда или четверг.
Царила тишина немая,
И звери, распри прекратив,
Сидели тихо, понимая
Средь океанских аномалий,
Среди феноменов и див —
Они зерно и реактив.
Лишь человек шептал: — О, Время!
Ты лжешь мне, слух, ты лжешь мне, зренье:
Сегодня спас я малых сих
И в них нимало не уверен...
Я спас медведку и лосих.
Но шквал давно уже утих.
А завтра? Схлынет толща вод —
С кем стану праздновать спасенье,
Найдется ли во мгле осенней
Чем позабавить пищевод?
И что есть жизнь? Ковчежий флот
Из самой плотной бумазеи.

 

* * *

 

В шепелявую глотку окраин.
В чрево сонных рабочих глубин,
На залепленном грязью трамвае
Прямиком — под углом — по спирали,
Не вдаваясь — сглупил, не сглупил.
Узнавая, что вплоть до молекул
Все тут пригнано точно по мне —
Даже тот молчаливый калека,
Что небесную гонит телегу
И дорогой доволен вполне...
Это что — родовое гнездо?
Неожиданный знак лучшей доли!
Вот не думал... Зажмуриться, что ли,
Отрывая последний кингстон?
За спиной на клаксонной валторне
Мерно стонет в пустой пестроте
Город-призрак в расхристанной тоге,
Где себя ощущаешь как вторник
В агрессивной и маркой среде...