Владимир Капелько
(1937 – 2000)
(1937 – 2000)
КОВКА ЛОШАДИ
Ревнивые стихи
Ревнивые стихи
А если я уйду надолго от тебя,
Пойдёшь в кафе любить контрабасиста?
А как рассветы на «Столбах» росисты!
А как маралы про любовь трубят!
Поют они звериную любовь,
Ведь у маралов первый тот, кто первый.
Опять любовь двух трепетных быков,
А рядом — маралуха тенью серой.
Сошлись они в урмане на скале.
Заря в рогах хрустела и ломалась.
Их морды были в крови и в земле,
А под копытами у них скала шаталась.
Я за любовь борюсь, сегодня я марал.
На бой контрабасиста я позвал.
Мы встретились, торжественно трубя,
В глазах противника увидел я себя.
Начался бой под соловьиный свист.
Подруга в нетерпении дрожала.
Она смотрела, выбирала, выжидала
И выбрала —
Тебя, контрабасист!
Я заломил за спину куст рогов.
Ты победил меня, желтокопытый.
Упал я и затих — и землю есть готов.
У глаза — маралухино копыто.
Ты победил меня...
Бери мою любовь,
Ведь у маралов первый тот, кто первый.
И не смотри, как глоткой хлещет кровь,
Веди её и будь ей другом верным...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты победил меня, желтокопытый!
Пойдёшь в кафе любить контрабасиста?
А как рассветы на «Столбах» росисты!
А как маралы про любовь трубят!
Поют они звериную любовь,
Ведь у маралов первый тот, кто первый.
Опять любовь двух трепетных быков,
А рядом — маралуха тенью серой.
Сошлись они в урмане на скале.
Заря в рогах хрустела и ломалась.
Их морды были в крови и в земле,
А под копытами у них скала шаталась.
Я за любовь борюсь, сегодня я марал.
На бой контрабасиста я позвал.
Мы встретились, торжественно трубя,
В глазах противника увидел я себя.
Начался бой под соловьиный свист.
Подруга в нетерпении дрожала.
Она смотрела, выбирала, выжидала
И выбрала —
Тебя, контрабасист!
Я заломил за спину куст рогов.
Ты победил меня, желтокопытый.
Упал я и затих — и землю есть готов.
У глаза — маралухино копыто.
Ты победил меня...
Бери мою любовь,
Ведь у маралов первый тот, кто первый.
И не смотри, как глоткой хлещет кровь,
Веди её и будь ей другом верным...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ты победил меня, желтокопытый!
Ковка лошади
Люди лошадь вздёрнули на дыбу
И распяли в четырёх столбах.
Не подняться лошади на ды´бы!
Пена красная повисла на губах.
А вокруг столпились ротозеи,
Шарят взглядами от холки до хвоста,
А она, распятая, святеет —
И глаза святей, чем у Христа.
Наш кузнец к ногам четыре счастья
Прибивает ржавым молотком.
Лошадь рвёт в столбах себя на части,
Лошадь брызжет белым молоком.
Лошадь воротом повыше поднимают,
Ворот поросятами визжит!
Лошадь ничего не понимает.
Молоток в копыта ей стучит.
Стройная кобыла масти чалой,
У неё глаза — как два жука,
Раздувает ноздри одичало,
А её ногами бьют в бока.
Лошадь вьётся в воздухе, как птица,
Лошадь до земли не достаёт,
Пот холодный по бокам струится,
А кузнец — куёт, куёт, куёт...
И распяли в четырёх столбах.
Не подняться лошади на ды´бы!
Пена красная повисла на губах.
А вокруг столпились ротозеи,
Шарят взглядами от холки до хвоста,
А она, распятая, святеет —
И глаза святей, чем у Христа.
Наш кузнец к ногам четыре счастья
Прибивает ржавым молотком.
Лошадь рвёт в столбах себя на части,
Лошадь брызжет белым молоком.
Лошадь воротом повыше поднимают,
Ворот поросятами визжит!
Лошадь ничего не понимает.
Молоток в копыта ей стучит.
Стройная кобыла масти чалой,
У неё глаза — как два жука,
Раздувает ноздри одичало,
А её ногами бьют в бока.
Лошадь вьётся в воздухе, как птица,
Лошадь до земли не достаёт,
Пот холодный по бокам струится,
А кузнец — куёт, куёт, куёт...
с. Инигень, 15 июня 1970
* * *
А жить становится ясней
Все женщины ушли бесследно
Но профиль твой в душе моей
Распят как на монете медной
И сам я временем распят
На крест дорог и троп низложен
И безразлично мне пылят
В глаза случайные прохожие
А у меня в глазах цветы
Рассветы как невесты бледные
А на закате светишь ты
Как профиль на монете медной
Все женщины ушли бесследно
Но профиль твой в душе моей
Распят как на монете медной
И сам я временем распят
На крест дорог и троп низложен
И безразлично мне пылят
В глаза случайные прохожие
А у меня в глазах цветы
Рассветы как невесты бледные
А на закате светишь ты
Как профиль на монете медной
Байка
В омут бросил я игривое копьё.
Кровь зелёная ключом оттуда бьёт...
Вся в зелёный цвет окрасилась вода,
Показалась над водою борода.
Водяной слезьми зелёными ревёт:
— Дочь убил мою. Она сейчас помрёт?!..
И поднял её легонько он со дна.
Станом стройная — и вовсе зелена.
Тиной волосы сплелися на плечах.
И хохочет смерть в зелёненьких очах.
Рыбий хвост блестит в зелёной чешуе.
Тихий стон висит в зелёной тишине.
А из раны на груди, пробитой мной,
Кровь зелёная бежит в траву струёй.
Водяной целует дочь свою в глаза.
На усах блестит зелёная слеза.
И, зубами крепко горе сжав своё,
Гладит с дрожью грудь зелёную её.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я в отчаянье бежал, не знал куда.
От игры моей случилася беда.
Кровь зелёная ключом оттуда бьёт...
Вся в зелёный цвет окрасилась вода,
Показалась над водою борода.
Водяной слезьми зелёными ревёт:
— Дочь убил мою. Она сейчас помрёт?!..
И поднял её легонько он со дна.
Станом стройная — и вовсе зелена.
Тиной волосы сплелися на плечах.
И хохочет смерть в зелёненьких очах.
Рыбий хвост блестит в зелёной чешуе.
Тихий стон висит в зелёной тишине.
А из раны на груди, пробитой мной,
Кровь зелёная бежит в траву струёй.
Водяной целует дочь свою в глаза.
На усах блестит зелёная слеза.
И, зубами крепко горе сжав своё,
Гладит с дрожью грудь зелёную её.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я в отчаянье бежал, не знал куда.
От игры моей случилася беда.
* * *
Прилети сова принеси слова
Не ходил не искал отговор-траву
Между чёрных скал на поклон-гору
Я тебя искал между чёрных скал
А не ту траву отговорную
Тем не верь словам не хочу бежать
Мне б к твоим губам да свои прижать
Пить любовь твою как с берёзы сок
Ночью тёмною пьёт сухой песок
Среди пыльных дней
Среди серых дней
Не ходил не искал отговор-траву
Между чёрных скал на поклон-гору
Я тебя искал между чёрных скал
А не ту траву отговорную
Тем не верь словам не хочу бежать
Мне б к твоим губам да свои прижать
Пить любовь твою как с берёзы сок
Ночью тёмною пьёт сухой песок
Среди пыльных дней
Среди серых дней