Над Родиной, в тоске полынных трав,
Восходит солнце – Спаса ярым оком.
Несутся табуны, хвосты задрав,
И березняк сочится свежим соком.

Течёт светила огненный металл
На холм, открытый сказочным красотам,
Где я, как в детстве, руки разметал,
Чтоб насладиться девственным полётом.

«Не покидай меня, моя весна!» –
Кричу и не надеюсь докричаться.
Пока придёт последняя война,
Позволь пребыть в уделе домочадца.

Позволь успеть благословить судьбу
За то, что жил в «неправильные» годы
И заступил Батыеву тропу
В урочный час свинцовой непогоды…

И бешено бежит по жилам кровь,
И мреет над рекой горячий аэр.
«Не покидай меня, моя любовь!
Не оставляй извергнутым из рая».

С рукой, дрожащей мелко, от нужды,
И горечи постигнувшей утраты…
А по Руси шатаются дожди
И шастают Иуды и Пилаты!

Но даже если грянут образа
Со стен и мир вокруг перевернётся,
Я верю, что бедовые глаза
Меня приветят взглядом у колодца!

Синий сумрак ушедшего лета.
Астры звёзд, звёзды астр и нежна –
На краю подмосковного света
Неподвижно стоит тишина.

Снова ночи таинственный бархат.
И безмолвно глядят в высоту –
Флоксы... Боже мой, как они пахнут
В осенённом Успеньем саду.

В эту терпкую пору до срока
Не уснуть средь древесных купин...
Флоксы, астры стоят у порога,
А на клумбе цветет георгин.

Я дарил их охапками маме,
Понимая, что в створку ворот,
Журавлиными мерить шагами
Этот мир, моё детство уйдёт.

Задержать до последнего вздоха
Заповедных цветов аромат.
Гладиолусы... Школа... Эпоха,
Где стихи заглушали грома!

Где в желанное завтра распахнут,
Просыпался с мечтой о любви...
Флоксы, боже мой, как они пахнут,
Словно горькие губы твои!

В Богородичный день, утопающий в ласковой сини.
Осенин, облачённых в сентябрьский, кровавый багрец,
На бескрайних полях, на безмолвных полянах России
Богородской травой возрастает пахучий чабрец.

Что за дивные сны с чабрецом навевает подушка.
С тем, которым иконный оклад украшали в Престол.
И прекрасной царевною станет простая лягушка,
И не станет помехою кречетам ясный сокол!

Сколько сложено сказок о сём, на людскую потребу.
Как причудлива их златотканая, мудрая вязь…
Рождество Богородицы – лествица в чистое небо.
Рождество Богородицы – осени топкая грязь.

А из грязи, хвостатый бунчук на скаку поднимая,
Смертным мороком явятся тысячи волчьих сердец.
И падут ковыли, в полный рост, под пятою Мамая,
Но пригнётся к земле,
                                   распрямившись, Непрядвы чабрец!

И навстречу врагу, под хоруговью «Ярого ока»,
В Богородичный день, богородской любимой травой,
Вылетают засадные вершники князя Боброка,
Созываемы в битву Архангела звонкой трубой!

И усеется поле коростою ратного спора –
Куликово, заветное, в поросли из чабреца.
Расточится туман, и заря, словно плат омофора,
Ниспадёт на траву – и не будет России конца!

Полынь, полынь, ты всё:таки взошла,
А я уж не мечтал об этой встрече…
Земли касались ласточек крыла.
И громыхало где:то недалече.

И не хотелось сумрачно смотреть
На сомкнутую рать чертополоха.
Но миг пришёл, и сгинула мокреть,
И началась цветения эпоха!

И стало всё, как в прошлые года.
Сбывалась за приметою примета…
Но в вышине зажглась Полынь:Звезда.
И вспомнилось ещё – былое лето.

Когда пропахли волосы твои
Прибрежной мятой и тоской полынной.
Когда мы шли по краешку стерни,
Как нам казалось – стёжкою былинной.

Среди ещё не тронутых боров.
Среди лугов, томящихся в покое…
О, как тогда стучала в сердце кровь!
Сейчас не время вспоминать такое:

России неба вековую синь,
Распахнутую в честь моей державы…
А я не знал – как ты горька, полынь.
Вообще не знал, как звались в поймах травы!