Поэт, любитель женских ног,
ценитель позднего Верхарна,
творец бессмысленных эклог,
чья жизнь достаточно бездарно

в Москве безрадостной прошла
(или почти прошла), устало
подходит к зеркалу — немало
секретов знают зеркала —

и видит черта за спиной
весьма сомнительного сорта, —
его лицо, скорее, морда
пугает страшной белизной.

И вот, с лицом бледней, чем снег,
любитель виски и виагры
(и женских ног) стремится в Гагры,
чтоб сходу загореть, как негр.

Вот он ступил на пляж курорта,
где ряд обуглившихся тел
лежит с утра… Какого черта!
Вчера себе он присмотрел

очки, оранжевые шорты,
костюм под цвет морской волны,
решив, что на разрыв аорты
влюбиться должен… Без жены

ему теперь не возвратиться
в осточертевшую Москву.
«Что делать, одному, в столице?
Нет, без жены не проживу…»

Итак, с утра пройдясь по пляжу,
увидев пару стройных ног,
он захотел их в номер сразу
же пригласить… однако лег

у ног блондинки загорелой
на вид лет тридцати восьми.
Ах, эти ноги! В них все дело!
Повсюду ноги, черт возьми!

Что если ноги скажут: «Нý вас!..»
Блондинка к морю повернулась,
и он отчетливо анфас
увидел… боже!.. левый глаз

был больше правого… увы,
с лицом, похоже, незадача.
«Когда б была без головы», —
подумал он, едва не плача.

Девица, тяжеленный том
держа обеими руками,
вновь углубилась в Мураками…
Поэт подумал о другом,

вернее, о другой — красотка
(крем для лица, очки, шезлонг,
плюс родинка у подбородка),
взгляд устремлен за горизонт…

Поэт, не сдерживая прыти
любовной, пламенную речь
уже готовит: «Извините,
нельзя ли рядом с вами лечь?..»

А та в ответ, как лань отпрянув:
«Курортных не терплю романов,
мужчина, что за баловство?» —
и отвернулась от него.

…Один, без денег, без жены,
поэт уехал восвояси.
Теперь он спит и видит сны…
«Позвольте, я не вижу связи, —

ввернет читатель. — Что за цацки?»
И будет прав. Мон шер, прости!
Или забудь сей текст дурацкий,
иль завтра заново прочти.