Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Владимир Спектор
Но Каинова светится печать…

 

*   *   *

Удар за ударом. Спасибо, Луганск,
Ты учишь терпеть эту боль.
И я, не успевший устать от ласк,
Вживаюсь в судьбу, как в роль.

А жизнь так похожа на черный пиар,
А мир так насыщен войной…
И надо держать, держать удар
И сердцем, и клеткой грудной.



*   *   *

Зачем все это происходит?
Куда несется мрак и свет,
Клубок несыгранных мелодий
И неотплясанных побед?

Зачем стремится сделать больно
Тебе и мне не друг, не враг,
Всего лишь хам самодовольный,
Без выгоды, а просто так?

Зачем, куда — и нет ответа.
В ответе — каждый за себя.
Хоть много звезд, но мало света…
И свет ласкает, не любя.



*   *   *

Как плахи нет без палача,
А без картины — отраженья,
Так целое — виднее в мелочах,
Словно подарок в день рожденья.

Подлец себя не видит подлецом,
Он деликатен для себя в избытке,
Себя жалея, хмурится лицом,
Смывая капли крови после пытки.

За все себя готов он оправдать,
Он — просто выполняет свое дело.
Но Каинова светится печать,
На мелочах, да и на жизни в целом.



*   *   *

Готовы оправдать любое зло,
Все понимающие, светские…
Мне на таких всегда везло
И в это время, и в советское.

Понять их, в общем-то, легко.
Своя рубашка дольше носится…
А то, чем пахнет твой покой, —
Так это лишь с потомков спросится.



*   *   *

Забывая время полицаев,
Продлевая время подлецов,
Как НЗ, объятья раскрывая,
Уповаем только на любовь.

И когда приходит время сбора,
Где, как камни, тяжелы слова,
Лишь любовь спасает от позора
Только тем, что, как всегда, права.



*   *   *

Добро опять проигрывает матч.
Счет минимальный ничего не значит.
Закономерность новых неудач
Почти равна случайности удачи,
Чья вероятность близится к нулю,
Как вероятность гола без штрафного.
Добро, проигрывая, шепчет: "Я люблю",
И, побеждая, шепчет то же слово…



*   *   *

Заскакивал в последний вагон,
Выпрыгивал на полном ходу.
В небе считал не только ворон,
Со всех сторон — не одну беду

Ждал, словно рыбу крючок в воде.
Но таила улов свой вода…
А счастье с бедой — вдвоем везде,
Как день или ночь, в судьбе — всегда.



*   *   *

Среди кривых зеркал, где лишь оскал стабилен,
Где отраженье дня неравносильно дню,
Всесильный бог любви не так уж и всесилен,
Вскрывая, словно ложь, зеркальную броню.

И впрямь прямая речь там ничего не значит.
Но кровь и там, и здесь — красна и солона.
Пульсирует она, как в зеркалах удача,
Чья тень хоть иногда и там, и здесь видна.



*   *   *

Упасть намного легче, чем подняться.
Пропасть намного проще, чем найтись.
Потери и находки в ритме танца,
И блюз паденья — это тоже жизнь.

Но простота тождественна печали,
Как красота — любви, как ни крути…
И коль паденье суждено в начале,
Подъем завещан таинством пути.



*   *   *

Среди черных и белых —
Расскажи мне, какого ты цвета…
Среди слова и дела,
Среди честных и лживых ответов

Проявляются лица,
И — по белому черным скрижали.
Время памяти длится,
Время совести? Вот уж, едва ли…



*   *   *

Растекается, плавясь, не прошлое время, а память.
Не на глине следы — на слезах, на снегу, на песке,
Злые будни смывают легко их, как будто цунами,
И парит в небесах, налегке или на волоске,

Отражение эха, улыбки, любви, трибунала…
Отражение правды в сухих, воспаленных глазах.
В этом зеркале времени память почти что узнала,
Как мутнеет от страха судьба, и как прахом становится
                                                                                 страх.



*   *   *

Приспособиться и быть, как все,
Не как белая ворона,
Мчаться не по встречной полосе,
Не на красный, — на зеленый.

Приспособиться, как дождь к зиме,
Или как снежинка к лету.
Привыкать, как свет к полночной тьме,
Даже, если нету света.

Привыкать к тому, что из мечты
Вырастают новые загадки,
Что режим набора высоты
Горький в той же мере, что и сладкий.



*   *   *

У разных мыслей — общая основа.
И суть ее — словарное кольцо.
И даже превращаясь в дело, слово
Меняет форму, сохранив лицо.

У разных слов — похожие обличья.
Хоть это ни о чем не говорит.
Охотник вдруг становится добычей,
Храня при этом неприступный вид.



*   *   *

Венозной крови пенье под иглой —
Мы все — немного радиолы.
В душе мотив какой-то заводной,
Назло страданиям, веселый.
Пою, похрипывая, словно диск
Пластиночный, из той эпохи.
Пою, превозмогая страх и риск,
Который ощущаю в каждом вдохе.



*   *   *

Начинается новый круг.
Или дуга.
Ищет во мне старый друг
Образ врага.
Да и круг за моей спиной
Полон вражды.
Будто шумный ручей весной —
Талой воды.
И у осени в небесах —
Круговорот,
Где в любовь переплавить страх
Мой черед.



*   *   *

Сигаретный дым уходит в небо,
Тает в воздухе последнее "Прости"…
Над дорогой, городом, над хлебом —
Божьи и житейские пути.

Жизнь зависла над чертополохом.
Только мир, по-прежнему большой.
Не хочу сказать, что все — так плохо,
Не могу сказать, что хорошо.



*   *   *

Мне все дается
                        "с потом, с кровью".
Шутя, играя —
                        не умею.
Хоть и завидую порою
Тем, кто ловчее и сильнее…
А все ж судьбу свою
                                   не хаю.
В ней боль соседствует
                                   с любовью.
Пусть песня лучшая —
                                   другая,
Мне эту петь
                        дано по крови.