Челябинск, 15 февраля 2013.
Просыпаюсь от толчка, внутреннего: 5.20 утра. В 6 – самолёт Гоши на Москву. Читаю всё положенное о путешествующих. Засыпаю.
9.20. Просыпаюсь от чудовищной встряски пространства: кажется, дом разламывается. Взрыв, ещё взрыв, и ещё. Последующие чуть слабей, но всё равно жуть по наличию децибелов. После каждого – звон, как от мильонов разлетающихся стекляшек. Проверяю целостность рук-ног. Смотрю на любимые картины, только чуть понакренившиеся в разные стороны. Наверное, в соседнем подъезде что-то взорвалось. И подъезда больше нет. Вспоминаю, что «а у нас в квартире – не-газ». Значит, один из ближайших домов, может даже геологоразведка в соседнем проулке. У них вечно какая-то машинерия в ближнем виду. Бегу к маме. Двери настежь.
– Ты разве уже на ногах?
– Нет. А его поймали?
– А двери отчего раскрыты? И кого поймали?
–  Ну как же: были орудийные выстрелы, прямо-таки артиллерийские. Я решила, что вчерашнего преступника, наконец,
«вычислили» и «берут». А дверь во время одного из залпов распахнулась.
Сирены по обе стороны дома не прекращают воплей, с каждым новым «бабахом» добавляя новые визжащие голоса. Пробежав к балкону, натыкаюсь на размазанный по всем окнам,
как в панорамной съёмке, густой реверсионный след. Как от реактивного самолёта, только раз в сто жирней. Его белые мазки пересекают – не стаи! – стада птиц. Вороны, голуби, да и мелочь. Все разом снялись и срочно эвакуируют себя. А народу людскому куда? Слышны отдельные выкрики во дворе. Ещё не успев достаточно испугаться, не подумав об аналогии с Хиросимой, распахиваю балконную дверь. Ссыпающиеся по раме семечки из перевернутой кормушки, разваленная батарея пятилитровок от «Архыза», ждущих отправки на чьи-то дачи… Со всех углов двора реплики, соответственно фактору личностной ориентированности:
– Мужики, айда на войну!
– Брааатцы! Держись! Китайцы попёрли!
– Задолбали эти америкосы!
И ор нижней глухой бабки, перекрывающий все забулдыжные глотки:
– Ну, наркота проклятая, доберусь я до вас! Довзрываетесь!!! Включаем разом все телевизоры, радиоточки, лупим по телефончикам.
Ни-че-го. Кидаюсь к ноуту – о радость, Гошка в Онлайне:
– Что у вас там? Как вы? Целы?
– Норм! Ты благополучно летел? Я с 5 утра на посту. Да у нас тут какая-то катастрофа, чё-то взрывалось; пока ни про что не знаем, сотики не робят! Ты в Москве сидишь? Всё ладно?
– Гуд! Скоро дальше! Ток телефон тоже не рубит. А у вас все ок? А то тут весь инет кипит!
– Вот и я в инете ищу, где там позырить-то?..
Чуть позже мой бук наполняется многими воплями: студенты, друзья, коллеги со всего глобуса, все спрашивают – как мы, где, не нарушена ль чья-либо цельность?..
В соседях раздаются тоненькие вопли: «А пофиг! А пофиг! А пофиг!». Бегу. Там живёт дитё Фодя, вдруг он один на один с катастрофой? Выплывает грудастая бабхен. Я, минуя её, к Мефодию:
– Ты почему кричишь-ругаешься? Люди волнуются, все стараются помочь друг другу, а ты?!?
– А я не лугаюсь.
Фодя садиковый, средняя группа. Корпулентная баушка поясняет:
– Он не ругается. Он кричит «Апофис». Это космическое тело из Аризоны. У них там в саду кружок выдумали астрономический, то ли астрологический, изучают летающие объекты. Обалдев в который раз, мчусь к себе на телефонные звонки. Городской – ура! – пашет! – Сын:
– Целы?
– Да. Это Апофис?
– Чтоооооооо?!
– Ну,   новый   такой   астероид,   открытый   в   Аризоне.
– Так нас бы уже вместе с Землей родимой полчаса как не было!
– А что это?
–  Пока выясняю. Закройте двери, окна, форточки, наберите воды в запас, никто никуда не выходит.
– Кто сказал?
– МЧС. Пошла строка на каналах ТВ.
10 часов. Звонит Оля Гладышева-Неясова, в 16 – открытие их с дочкой выставки. Мне очень стыдно, но мои обещания постараться прийти выглядят шрейхбрейкерно. Тут же звонит 93-летняя Клава, потомица купцов Борчаниновых, владельцев именных уральских мельниц. Нет, она не плачет, просто докладывает: окно в ее спальне раскололось на мельчайшие в пыль кусочки. Мы называем телефоны, что бегут приветной строкой от МЧС. (Осколки, коими усыпана была даже отдаленная от окна кровать, они выметали до ночи, два старика. Муж заколотил прореху фанерой, точно как в войну). Клавусенька отлично передает картину, которую долго еще будет видеть: стеклянно сверкающую реку, ринувшуюся в её кроватку ослепительным белым потоком!.. Бывший кардиолог, она нынче спрашивает «сердечных советов» у меня. Останавливаемся на родиоле розовой.
11 часов. Звонит  Таня  «с  Америки»:  «когда  приземляется Гоша и что вам всем с ним прислать?». Они в феврале купаются в океане, ель у них в гостиной до потолка и всё ещё не убрана, рояль кабинетный настроен, ребята смогут помузицировать, но я уже не слушаю.
12 часов. Звонит наша бывшая старшая по дому Еленванна Аралина-Климова из Тракторозаводского района:
– Как вы-то сами? У нас лоджия встала вся с ног на голову (так выражаются люди, когда у них волосы дыбом, не так ли?), Аришу ранило в шею, много осколков оказалось в комнате. Вылетели все старые окна в подъезде. Стрела была огненная, с таким носом, летела с Бажова (улица в районе ЧТЗ), возле угла нашего дома №100 по Героев Танкограда раздвоилась, а в это время угол внутри комнаты ходуном ходил. Слава Богу, Тимофей вслед за матерью на балкон не выскочил. Только потом плакал, узнав, что разворотило стадион их хоккейный. А вот на Смолино у свояков изба шаталась, крыша гремела-корёжилась, а мужик как в кресле сидел – так и решил: будь что будет, не встану никуда! А жена его недалеко от дома с иконой из церкви шла, так тишина вокруг нее полная оставалась, не шелохнулось ничто.
13 часов. Потихоньку начинает прорываться информация. Нет, не самолёт. Нет, не ядерная. Нет, не война вообще. О! Остановились на «метеоритном дожде».
Новостная лента взорвалась от вопросов, предположений; чуть позже – маргинальных юморесок. Бездельникам всё равно, на чём поприколоться!
Несмотря на запрет, выскакиваю на балкон за тарой для воды. Заполняю все возможные сосуды от ведра до пипетки. Телефоны начинают реагировать на дикий спрос на нас, болезных, со стороны родни. Дядьки-тётки московские встревожены и даже плачут, но особенно почему-то ученики. Причём в их голосах не торжество, какое обычно еле скрывается, когда может полететь урок, а искреннее участие.
14 часов. Картина яснеет. Это, похоже, явление метеорных потоков, которые летают по солнечной системе и любят входить в атмосферу Земли. И вот они взорвались в одном регионе
–  почему-то нашем! Астрофизики настаивают, что по характеру того, что сначала был свет, а потом взрыв, это – метеорит. Невыносимое для глаз (некоторые люди на краткое время ослепли после встречи с этим белым шаром) свечение сгорающего тела, наблюдаемое куда как редко, вызвано тем, что оно летело в атмосфере на огромной скорости – около 10 (по другой версии – 20) километров в секунду – и горело. Космическое тело в этом состоянии зовут болидом. Ярчайшая вспышка, которая произошла – это концовка его жизни.
15 часов. 1 тысяча 200 человек порезанных стеклами. Вот что означал звон расплескавшегося по городу стекла! Оказывается, пострадавшими после попавших под дождь осколков жителей в мегаполисе явились – сами окна. Их расколачивало взрывной волной. Пострадали и многие рамы. В одной хате при полной закрытости всех отверстий смело все комнатные цветы с подоконника и вылетел дверной косяк в центре квартиры. Пять тысяч многоэтажек ослепли или окривели, лишившись трёхсот тысяч кубометров глаз. Особенно досталось большим стёклам в учреждениях культуры, подобных театрам, библиотекам, галереям.
16 часов. Почти весь день живу у компьютера в поисках подробностей и в ответах на запросы о нашей обстановке. Уверившись из множества СМИ-источников, что происшествие
– не из ряда Хиросимы с Нагасаки, увидев демонстрируемые доброхотами собственноручные замеры фона – всего 0,08 микрозиверта в час из допустимых даже 0,5! – решаюсь выйти за хлебом и кефиром, а лучше ацидофилином, умеющим бороться с излишками на шкале радиоционного фона.
Мама долго запрещает мой поход, но потом сговариваемся на 15 минутах прогулки. Иные магазины закрыты. Возле «Японского фарфора» полно осколков, и видно, что это даже после уборки. «Мир еды» срочно восстанавливает витражи. Захожу купить гостинцев, так как решила забежать к сыну, повидаться перед обещанным пролётом близко к Земле астероида с половину футбольного поля. «Обжегшись на молоке дуют на воду». Сын с гостьей, приехавшей на театральный фестиваль, встречают весело и с юмором:
– Без упрежденья? То есть, на всякий случай – попрощаться?!
17 часов. В доме всё цело. Подъезд уже от разлетевшихся стекол убран им с соседкой Еленой Леонардовной Богуш. Самодельно, неумело заклеенные дыры смотрятся трогательно. Обмен впечатлениями впечатляет. В 9.20 утра Лена была в душе и взрыв приняла за упавший на хозяина шкаф. Только удивилась, когда при сушке феном от волос и по всей ванной пошли дымы (это, объясняет сын, пылили потревоженные встряской вентиляционные ходы). Тут заходит мой сын, ее коллега по театральному искусству, с – цитирую – «напряженно-спокойным лицом и говорит: что-то происходит, не пугайся, но надо бы одеться и уходить». Оказывается, этот ослепительный белый снежно-флюоресцирующий свет он на некоторых основаниях принял за излучение от атомного взрыва, ибо с таким – мне сдается, художественным? – изображением оного он встречался раньше. Возможно, вот так выглядел Фаворский свет тогда, две тысячи лет с небольшим назад… Явления близкие, и прославляют сами себя.
В самом деле! Город Че профаны любят числить то по разряду вместилища паров брома с катастрофы на ж/д путях, то провалившим под лёд маршрутку, то как место проживания носителя красный труселей, а нынче вот тебе и… не-тунгусский метеорит.
18 часов. Наконец вернулась Марина, ездившая осмотреть комнаты матери и сына на Северо-Западе. Подкрепившись нашим вкусным ужином, не евшая весь день, она рассказывает, что пришлось пережить учителям рядом с детьми в лицее. Они репетировали в большом зале к грядущему музыкальному конкурсу и при вспышке решили, что это падение самолета. Ребятня ринулась к выходу, чтобы узреть происшествие воочию. Прозвучавший через пару десятков секунд взрыв настолько изменил их состояние, что из-за искаженных лиц – ужасом, неведением, невозможностью тут же дозвониться родителям
–    их трудно стало узнать. Они сделались неуправляемы, кричали, метались, рыдали… К тому же при взрыве заклинило дверь, как и проходы в других помещениях, которые учителя с усилиями выбивали, чтобы удержать ребятню от давки. То же самое наблюдалось среди студентов-политехников. Они смели в гардеробе все одёжки, после чего выяснилось, что некоторым придется добираться до дому раздетыми. Такая там случилась большая неразбериха-паника. Зато некоторые их них позже уверяли слушателей, что до последнего своего дня не забудут этого события: огромных стекол в аудитории, что на глазах в момент – вдребезги. Подсчитано, что всего в ЮУрГУ полетело 35% окон. Влад Феркель описал, как выглядел 4 этаж, сплошь усыпанный стеклобрызгами. Как вроде горная река такая! Возможно,  наиболее  дисциплинированными  оказались  детсадовцы. Молодая водительша такси, отвезшая меня поздно вечером восвояси, рассказала: подруга, когда властями было указана необходимость уходить с работы, забирать детей из казенных учреждений и водворяться по домам, прибежав в садик, видит следующее. Чёткие воспитательши, одев деток, дежурят с ними при пороге здания, гуляют вроде. Балагурят, заговаривая зубки. И раненые малышки, с вовремя переревязанными ручками, спокойны и улыбчивы. Только у одной, с сильно поврежденной щечкой, красота личика может не восстановиться: её увезли на операцию.
Доктора по ящику уверяют, что все будет в порядке, что всем
–    сперва сотне, потом двустам, затем пятистам, и наконец тысяче двустам потерпевшим помощь оказывается, что плановые операции отменены, и врачи будут дежурить до последнего раненого. Назавтра прилетевший к нам руководитель МЧС России сообщит, что одну тяжёлую пострадавшую отправили за помощью в Москву. Не будем удивляться, что раненые объявлялись до самой ночи, ведь добираться было трудно, транспортные пробки – ужасающие! Скажу, что появление на экране сведущих лиц утешало. Они руководили чётко, владели фактографией, приводили цифры. Так, мы узнали: мощность взрыва, расколовшего метеорит на несколько десятков обломков, составляла от 300 до 500 килотонн, в 20 раз больше, чем во время ядерного удара по Хиросиме!..
19 часов. Влыдка Феофан выступил с заявлением, что с помощью стихийных сил Господь часто дает людям предупреждения. Он призвал народ не поддаваться панике и оказывать друг другу всяческую поддержку. Митрополит назвал случившееся знаком свыше, напоминающим: мы живем в хрупком и непредсказуемом мире.
20 часов. Проректор Квятковский написал мне, что в субботу занятия в институте отменяются. Спросила, есть ли повреждения. Ответил: только в общежитском здании.
Назавтра мы решили репетировать… в кофейне.

16 февраля. Начали с вопросника. Кто что подумал вчера в
9.20 утра? Все по-разному. В зависимости от прошлых опытов экзистенции. Мы читали стихи, отыгрывали сценки, запивали фруктовым чаем радость бытия. Чаем – ведь я была со своими любимыми учениками. Митя, Кирилл, Поля, Люба, Яша, Настя… Моя литмастерская и театральная студия «Скетч». Один из младых артистов голосом диктора Левитана прогудел: «Болид диаметром около 15 метров вошел в земную атмосферу на скорости 64 тысяч километров в час, чуть не в 70 раз превысив скорость звука, и яркая вспышка осветила небо перед ударом о Землю».
А вчера мы так же праздновали безвредное приземление метеорита. В семье. Мы пили Массандровский кагор. Ведь это был день Сретенья. И ведь все утешились. Мы прощали метеориту, что его осколки упокоились в любимом озере наших детств пёстром озере, красивом озере – Чебаркуле. Мы не верим ни в какую межгалактическую чуму. Мы видим синюю полынью, куда сиганул раскалённый железный камень. Ее размеры 6 на 8 метров. А сегодня прошла инфа, что останков болида водолазы не нашли. Ну да! Там такое дно, господа, и так глубоко, что вряд ли куски породы, если они вообще не сгорели от жара превыше солнечного, смогут обнаружиться. Там такие затоны, да давно не чищенные от водорослей илистые чащобы, что инопланетное тельце неведомого вещества утонуло навеки! Да уж, такие там природные силы, что несмотря на потравы и отраву от каких-то заводцев (водоросли в этом озере всю жизнь припахивают… целлулоидом), щуки и судаки водятся размером с дельфина. Кстати, только что был звонок от тамошнего рыбака: рыба перестала ловиться!
Забавляясь размышленьями о духе моих сограждан – уловителей необычных планетарных, геомагнитных и прочих трансцендентальных явлений природы, кое-что итожу. Всё терпимо, только у Русановых нет тепла. Они на Мебельном поселке. Валента утром написала сразу после взрыва, что все ничего, только газа нету, да дети испугались... Сегодня всё вернулось: «Так без газа и сидели. Не стало почти сразу после падения. Всю пятницу сначала отключали всех от трубы, потом проверяли, потом заново подключали. Нам только в субботу утром вернули тепло. А так всю ночь без отопления».
Слетала в сторону леса. В детсаде крестника Тимочки Розовского почти все окна завешены байковыми одеялами, на иных какие-то щиты. Вообще, отмечаю, что в наших весях зарешеченные и евроокна не пострадали!
А ночью-то ведь поспать не удалось! Ждали пролёта астероида 2012 DA14. Его открыли год назад, отслеживали, но в последние дни он что-то изменил поведение и стал как бы гоняться за нашим шариком. Шанс встречи Земли с таким крупным астероидом, заявили ученые, один раз в 1200 лет. Вот нынче и боязно. Но он миновал наш грешный глобус, и можно передохнуть. Фодька за стенкой спит. Водолазы отогрелись спиртом и похрапывают в мирных позах. Всех перевязанных и запластыреванных больных отпустили по домам. Мне не спится только по той причине, что в голове раздается танго из трофейного фильма «Петер». Видимо, по причине триумфального характера данной музыки. Завтра достану архивные нотки и спою. Только бы в 9-20 было тихо. Однако наутро в 9.20 раздадутся новые удары. Я выскочу на балкон. Нижняя соседка стучит строительным молотком по железным рамам своего стеклянного балконного укрепления. Смекаю: иные жители разбивают свои старые окно-рамы, чтобы государство бесплатно заменило их. Голь на выдумку хитра. Подавляю приступ ненависти к жлобской наглости землян, глядя в небо: там снова реверс. Но уже с противоположной стороны, и очень узенький. Это след мирного самолета. Птицы мостятся к моим кормушкам.
– Танцуй танго! – горланим мы с Фодькой, сыпя семечки синицам.
15 -17 февраля 2013