Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Елена Сафронова

Прозаик, литературный критик-публицист. Окончила Историко-Архивный институт РГГУ в 1995 году. Литературной работой занимается с начала 90-х годов. Публикуется в «толстых» литературных журналах («Знамя», «Октябрь», «Урал», «Дети Ра», «Кольцо А», «Бельские просторы» и др.). Ассистент А.С. Немзера на семинаре критики Совещания молодых писателей СПМ в 2012 году. Член Союза писателей Москвы, Союза российских писателей, Союза журналистов России.



Как объединить математику и поэзию?

Немецкого математика-универсала Давида Гильберта, одного из «столпов» мировой математической науки ХХ века, спросили об одном из его бывших учеников. «А, такой-то? - вспомнил Гильберт. - Он стал поэтом. Для математика у него было слишком мало воображения».
Этот старый анекдот в который раз указывает на то, что математика и поэзия (шире – искусство) несовместимы. Как гений и злодейство.
Однако практика демонстрирует, что гений и злодейство совмещаются гораздо чаще, чем нам хотелось бы верить. Почему бы тогда не усомниться в незыблемости разделения людей на математиков/гуманитариев, а сфер их деятельности на «технократическую» («физики») и «эстетическую» («лирики»)? Может быть, и поэзия с математикой «состыкуются» гораздо чаще и эффективнее, чем позволяют думать стереотипы?
Уже два года (2011, 2012), как в Казани старательно доказывают «родство» поэзии с математикой.
Второй год в Казани в первых числах декабря проходит уникальное литературное мероприятие – единственный в мире поэтический фестиваль имени великого математика. Это Международный поэтический фестиваль имени Н.Лобачевского. Он приурочен ко дню рождения (1 декабря по новому стилю) Николая Ивановича Лобачевского, первооткрывателя стереометрии и ректора Казанского университета. Организаторы фестиваля – Министерство культуры Республики Татарстан, Союз писателей Республики Татарстан, Фонд поддержки творческих инициатив «Канафер», Научная библиотека им. Н. Лобачевского Казанского Федерального (Приволжского) университета, Культурный центр «Дом-музей В. Аксёнова». Автор идеи, не менее дерзкой, чем сама «объёмная» геометрия – уникального литературного фестиваля в честь математика – Фонд поддержки творческих инициатив «Канафер» и лично президент фонда, координатор фестиваля, поэт и переводчик Лилия Газизова. География фестиваля в первый же год (2011) оказалась международной – в нём участвовал уроженец Казани, живший в Лондоне, поэт, прозаик, драматург, журналист и переводчик Равиль Бухараев.
К прискорбию, Равиль Раисович Бухараев ушёл в мир иной 24 января 2012 года в Лондоне. В память поэта литературный журнал «Современная поэзия» за 2012 год опубликовал подборку стихов Равиля Бухараева с эссе писателя Султана Яшуркаева «Его народ – человечество» в виде предисловия. Стихи предоставила для публикации вдова Бухараева Лидия Григорьева.
Равиль Бухараев – по образованию чистый «технарь», окончил механико-математический факультет Казанского университета. Однако он писал великолепные стихи. Его фигура – поэта-математика или математика-поэта – «ключевая» для идеи неевклидовой поэзии. Стихи Равиля Бухараева причудливо, но гармонично сочетают возвышенные формулировки акмеизма, цветистость восточной поэзии (в цикле «Цветы граната») и даже бросают вызов уродству мира техногенного с его лишь кажущейся упорядоченностью:

«Любовь моя, мы наконец на воле!
Прекрасен кипарис. В абхазском поле
зацвел граната придорожный куст.
Поверь, мы слышим только поневоле
лязг никеля, хромированный хруст…»

«Пищит, как мышь, комочек нерва.
Тускла вольфрамовая стерва.
С конфоркой возится Минерва,
зажата ненависть в горсти».

Но эксперименты по сочетанию несочетаемого поэт, с его чутким пониманием слова, позволяет себе редко; в целом стилистика Равиля Бухараева изысканная. Зато глубины его философского мировосприятия кажутся неизмеримыми, и творческое наследие Равиля Бухараева будет постоянно звучать на поэтическом фестивале имени Лобачевского, как яркий символ единства алгебры и гармонии.
На следующий, 2012, год количество участников фестиваля имени Лобачевского, а, соответственно, и число городов, представленных «делегатами», ещё расширилось: Москва, Варшава, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Рязань, а также практически вся Республика Татарстан.
В программу фестиваля входят, разумеется, традиционные литературные мероприятия. В минувшем году это были встречи с писателями, поэтические вечера («Вечер неевклидовой (авангардной) поэзии» с участием «хозяев» - Джаудата Сулеймана, Наиля Ишмухаметова, Вадима Гершанова,  Эдуарда Учарова, Нури Бурнаша (Казань) и гостей - Максима Гликина,  Татьяны Данильянц, Майи Шереметевой, Дмитрия Чернышева,  Марины Кулаковой и других). Третий день фестиваля почти полностью был посвящён презентациям литературных изданий, как авторских книг (Евгения Степанова, Татьяны Данильянц), так и журналов и альманахов («Сорокапут» Дмитрия Чернышева), и творческим встречам – с польским поэтом и переводчиком Александром Навроцким, российскими поэтами Дмитрием Тонконоговым, Артёмом Морсом, Андреем Сизых, Анастасией Ермаковой, Игорем Паниным. Если учесть, что начался третий день с круглого стола «Неевклидовая поэзия» (ведущие Дмитрий Тонконогов и Елена Сафронова), то был он сплошной «панорамой» возможностей современной поэзии в плане слома стереотипов, раздвижения границ, достижения новых уровней художественной выразительности. Не все «новые вызовы» принимались однозначно, многие из них порождали споры весьма философского толка (при живейшем участии профессора, доктора философских наук Натана Солодухи) – в точности, как и само учение Лобачевского. Но жаркие споры – лучшее средство от «сна разума», нужное в равной мере математикам и поэтам.
Но самое, пожалуй, оригинальное свойство этого литературно-философского мероприятия, заведомо «поднимающее планку»  – обязательная научно-практическая конференция. В 2012 году она была направлена на поиск связей между математикой и литературой. До фестиваля был готов «Сборник статей и материалов Международной научной конференции в рамках II Международного литературно-философского фестиваля им. Н.И. Лобачевского» (что, безусловно, говорит о высоком уровне организации фестиваля и его строгих требованиях к интеллектуальной составляющей). Название конференции, проведённой в научной библиотеке Казанского университета 1 декабря, звучало: «Влияние неевклидовой геометрии на художественное сознание».
Этот сборник очень интересен для чтения и вполне способен «пошатнуть» устойчивое убеждение о разности математики и литературы. Позволю себе процитировать несколько самых интересных докладов из области «оксюморонов».
Начну с краткого выступления Равиля Бухараева: «Поэзия и геометрия Лобачевского», иллюстрирующего его собственную философскую концепцию: «Несмотря на всю умозрительную сложность геометрии Лобачевского, её связь с поэзией очевидна, потому что  там, и здесь главное – это вопрос взгляда на предмет. Зримое наше пространство с его нулевой кривизной – оно не единственно возможное: пространства во Вселенной могут быть как отрицательной, так и положительной кривизны. И понять этот элемент поэтической «сумасшедшинки» в геометрии достаточно просто: возьмите полоску бумаги, перегните её на 180 градусов, сложите концы и Вы получите в нашем бытовом трёхмерном пространстве одностороннюю поверхность… сумасшедшее чудо – всегда рядом, его надо только увидеть. Именно такая сумасшедшинка во многом определяет «настоящесть» и подлинность Поэзии… Притвориться сумасшедшим можно весьма успешно, но конструкт никогда не станет ни деянием, ни поступком».
Тему единства математики и поэзии продолжает познавательный доклад Альфии Галимуллиной, доцента Казанского (Приволжского) Федерального университета: «Н.И. Лобачевский в контексте просветительского движения России и Казани в начале 19 века». Альфия Галимуллина, опираясь на роман казанского учёного и писателя Джавата Тарджеманова «Серебряная подкова» (М., «Советский писатель», 1979), рисует образ Николая Лобачевского с детства и до зрелости, задавшись целью определить «истоки» его гения. Этот доклад представляет Лобачевского совсем в ином свете, чем его воображают обыватели (распространённое восприятие его как «сухаря», должно быть, «подпитывается» хрестоматийными портретами с суровым аскетичным лицом). На самом деле, юный Лобачевский был начитанным ребёнком, тяготевшим к искусству – любил поэзию Ломоносова и Державина и сам пытался сочинять стихи. Писатель говорит, что Лобачевский вычитал, что ученики Пифагора писали математические сочинения стихами – и пробовал делать то же. В романе приводятся даже отрывки из стихотворений Лобачевского (о Волге):

«Царица рек, в торжественном теченье,
К далеким Каспия обширного водам
Ты уклоняешься к Казани на свиданье
С сей древней матерью татарским городам!..».

Далее автор романа, по свидетельству Альфии Галимуллиной, описывает суть открытия Лобачевского, доступно излагая научную информацию. В популярности изложения «мудрёного» учения о стереометрии, а также в проведении параллелей, как часто в истории математика и литература «пересекались», точно две прямые в пространстве, основная заслуга этой книги. Пересечений, если задаться целью, можно найти много.
Например, 23 февраля 1826 года Лобачевский сделал свой первый доклад «О началах геометрии», и эта дата считается «днём рождения» учения о стереометрии. Может быть, стоило объявить фестиваль в феврале? Но организаторы предпочли иную дату, и это обоснованно не только потому, что 23 февраля во всей России традиционно отмечается совсем другой праздник, но и потому, что Николай Лобачевский с детских лет тяготел к прекрасному. Известно, что любимый преподаватель отрока Лобачевского в Казанской гимназии, Николай Мисаилович Ибрагимов, тоже писал стихи – и ему даже приписывается большинством исследователей авторство «народной» песни «Во поле берёзонька стояла…». Да и журнал «Сын отечества», «разругавший» некогда стереометрию Лобачевского, специализировался ведь на литературно-художественных произведениях – а отозвался на научный труд!..
Рахим Гайсин, доцент Елабужского института Казанского «Приводского» Федерального университета, в докладе «Н.И. Лобачевский и поэзия Серебряного века» находит аллюзии к учению Лобачевского в стихах К. Бальмонта, А. Белого и даже культовом стихотворении А. Блока «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». «Образ Лобачевского в русской поэзии» рассматривает Айрат Бик-Булатов, поэт, философ, доцент Казанского университета, находя его «персону» в стихотворении В. Брюсова «Мир N измерений», цикле «Велимирика» С. Конрада, стихах А. Чижевского (биофизика, археолога, основоположника гелиобиологии и одарённого поэта), а его стереометрию - в поэтической манере А. Вознесенского и И. Бродского. И, разумеется, «в полный рост» учение Лобачевского отражается в поэтике «будетлянина», поэта, заглядывающего в будущее и опережающего своё время, Велимира Хлебникова. Хлебников, «председатель земного шара», дольше всего – десять лет своей беспокойной жизни – провёл в Казани, и в этом городе в его честь также проводятся любопытные литературные мероприятия – но сейчас речь не о том.
В рассматриваемом нами сборнике Хлебникову посвящён солидный доклад поэта и филолога Сергея Бирюкова (Германия) «Проективная поэтика Велимира Хлебникова». Не в первый раз Сергей Бирюков обращается к теоретической части творчества В. Хлебникова. В первом номере «Современной поэзии» Сергей Бирюков анализировал «Поэтическое мироздание Велимира Хлебникова», опираясь на лингвистические обоснования выдающегося филолога Виктора Петровича Григорьева. Кстати, этот велимировед провёл аналогию между «воображаемой геометрией» Лобачевского и «воображаемой филологией» Хлебникова – ибо «в основе той и другой лежит проективность, то есть устремлённость в будущее».
«Хлебников действует… исходя из потенциала русской поэзии как языкового явления», - пишет Сергей Бирюков в эссе о мироздании Хлебникова. Язык становится основанием новой поэтики, в то время как раньше основанием служили тематика, формы, жанры… интуитивно инструментальному началу отдается предпочтение… Проработанность звукового ряда обостряет привычное звучание слов логического ряда, перестраивает слух... Звук и слово движутся, как параллельные прямые, вне протяжения и пересекаются в точке Лица… Перед нами не только блестящее произведение, одно из первых в мировой практике звуковой поэзии, но и собственно трактат о новой поэтике». По мнению С. Бирюкова, В. Хлебников «каждый раз находит индивидуальную форму для выражения невыразимого», а «Н.И. Лобачевский был …путеводной звездой для В. Хлебникова» (это уже фразы из доклада для научно-практической конференции).
Продолжает «хлебниковскую» - конструкторскую, «ново-поэтическую» - линию в изучении теории русской словесности доклад Евгения Степанова, постоянного участника фестиваля имени Лобачевского, кстати, тоже человека многогранного, сочетающего в своей натуре математика и лирика (Степанов имеет два образования, математическое и филологическое, а в жизни реализуется как поэт, литературовед и издатель, то есть в поле лирическом и практическом). Для Евгения Степанова современный литературный процесс это «неевклидова геометрия в чистом виде, когда в одной поэтической плоскости находятся абсолютно разные художественные стратегии». В роли таковых он рассматривает привычное художественное явление (универсальный троп) метафору и более новые понятийно-сущностные образования – метаметафору и метаболу.
В том же русле – о возможностях языка – доклады поэтессы и издателя из Набережных Челнов Веры Хамидуллиной «За Державиным… Не удержавшись…» Современная казанская комбинаторная поэзия». Хамидуллина показывает на примерах, что первым «комбинатором» слов в русской литературе (и в Казани, ибо автора прежде всего интересует история литературы собственного региона) был Гаврила Державин: он оставил потомкам не только акростихи (самый известный из них – предсмертный, недописанный «Река времён в своём стремленье Уносит все дела людей…» с туманным «ключом» либо «хребтом» «Руина чти…»), но и предтечи омограммы («С штыком Бог-рати-он»), и архаический образец визуальной поэзии (стихотворение «Пирамида», записанное в виде пирамиды). Вера Хамидуллина уверенно продлевает историю литературных экспериментов ни много ни мало – на столетие! Продолжателями линии «комбинаторной поэзии» в Казани Хамидуллина называет Елену Кацюбу (выпускницу факультета журналистики КГУ), автора палиндромов и других комбинаторных стихотворений; а также палиндромиста Вадима Гершанова (в тексте Владимир – это ошибка). Лоренс Блинов (поэт, филолог, композитор) считает выражением «неевклидова пространства» в русской поэзии «заумный язык», восходящий к креативам Алексея Кручёныха и продолжающийся в теории метаметафоры Константина Кедрова.
И так далее – все доклады процитировать просто невозможно! Показательно, однако же, то, что экспериментов с языком в русской поэзии гораздо больше, чем кажется поклонникам «традиционной» лирики, и огромная их часть принадлежит людям, являющимся в сознании широкого читателя «классиками». Скорее всего, «неевклидово пространство», как и в «бытовом трёхмерном» мире, пользуясь определением Р. Бухараева, находится рядом с привычной системой и мерой вещей. Нужно просто немного воображения и чуткости, чтобы его разглядеть. И немного смелости, чтобы признать, как близки друг другу бывают кажущиеся «противоположности».
Видимо, это и имел в виду знаменитый математик Гильберт (кстати, тоже мистически связанный с Казанью - Казанское физико-математическое общество удостоило его в 1903 году премии имени Н. И. Лобачевского).
На мой взгляд, сборник «Влияние неевклидовой геометрии на художественное сознание» - серьёзная заявка на «реконструкцию» русского литературного языка, поэтического инструментария и творческого мышления. А весь литературно-философский фестиваль имени Лобачевского – серьёзный шаг к интеграции математики и литературы, парадоксальный, но не нереальный!
Следующим шагом, задачей для следующих фестивалей, полагаю, должно стать отрицание разницы между математикой и литературой, математиком и поэтом, отмена представлений об интеллектуальных «гетто». Ещё в Средние века было принято, чтобы образованный человек, выпускник университета, владел всеми известными тогда научными дисциплинами и изящными искусствами. А ведь эпоха Средневековья не считается особо прогрессивной!.. Однако и тогда уже умники – пусть и немногочисленные – понимали, что истинное знание «неделимо» по специализациям. Тем больше резонов в XXI веке принять на вооружение средневековый постулат.