Поэзия
Николай ГРИЦАНЧУК
Поэт, художник. Автор многих публикаций и книг. Член Союза писателей XXI века. Живет в Москве.
Поэт, художник. Автор многих публикаций и книг. Член Союза писателей XXI века. Живет в Москве.
ВОЛШЕБНАЯ ПОЛЯНА
* * *
* * *
Волшебная поляна
в красной шапке земляники
стручкового перца,
пробки, срезанной гильотиной,
заточенного грифеля красного карандаша
в чаще пульсов и инсультов
волчьих нравов и безысходного воя
с единственным
доступным лекарством —
сладким сиропом
мертвого моря.
в красной шапке земляники
стручкового перца,
пробки, срезанной гильотиной,
заточенного грифеля красного карандаша
в чаще пульсов и инсультов
волчьих нравов и безысходного воя
с единственным
доступным лекарством —
сладким сиропом
мертвого моря.
* * *
Топором
вырубаем холодец озимых
очищаем лед чешуи
насыщая аквамарином
голубоглазых хасок
микенские фрески
марафонский бег ледников
пауков похолодания
плетущих трещины
на глиняной посуде
с кровью господней
в оперении кардинала
вырубаем холодец озимых
очищаем лед чешуи
насыщая аквамарином
голубоглазых хасок
микенские фрески
марафонский бег ледников
пауков похолодания
плетущих трещины
на глиняной посуде
с кровью господней
в оперении кардинала
* * *
Летаем
под богом
без отречения
от блюд из соловьиных язычков,
акульих плавников,
ласточкиных гнезд,
от водки со змеиной кровью,
десертом тигровой пасти.
Надежда умрет последней
после своего ребенка,
который по-прежнему плачет,
не покидая мать,
высоко,
у царских врат.
под богом
без отречения
от блюд из соловьиных язычков,
акульих плавников,
ласточкиных гнезд,
от водки со змеиной кровью,
десертом тигровой пасти.
Надежда умрет последней
после своего ребенка,
который по-прежнему плачет,
не покидая мать,
высоко,
у царских врат.
* * *
других и нет уже вместилищ,
кроме боли и боулинга снеговика,
люстры ножей и вилок зимы.
остались воспоминания
о работоспособности ваятелей Рима,
о смертельных поединках
стояния
на античной чечевице,
кетчупе помидорных плантаций,
пурпурных красителей
очередного пожара
и героизма снежинок
Горация.
кроме боли и боулинга снеговика,
люстры ножей и вилок зимы.
остались воспоминания
о работоспособности ваятелей Рима,
о смертельных поединках
стояния
на античной чечевице,
кетчупе помидорных плантаций,
пурпурных красителей
очередного пожара
и героизма снежинок
Горация.
* * *
Монологическая гусеница
С предупреждающей окраской.
В итоге — невзрачная бабочка,
Но текст тот же:
О лечебных свойствах
Малых доз плагиата,
О добыче золотого песка
На блеск окуневого глаза,
О попытке замены легких
Чехова и Грина
Лесами бассейна Амазонки,
О замене зажигалок ворами в шапках,
О дураках бездорожья,
Рвущих рубашку охлаждения автомобиля,
После чего
Кулаком в грудь
Придется бить вам.
С предупреждающей окраской.
В итоге — невзрачная бабочка,
Но текст тот же:
О лечебных свойствах
Малых доз плагиата,
О добыче золотого песка
На блеск окуневого глаза,
О попытке замены легких
Чехова и Грина
Лесами бассейна Амазонки,
О замене зажигалок ворами в шапках,
О дураках бездорожья,
Рвущих рубашку охлаждения автомобиля,
После чего
Кулаком в грудь
Придется бить вам.
* * *
Высоко
Светящийся
Голубь
На просвет
Перед мироточением ночной грозы
Спасение — любовь
К случайно залетевшей моли
С непреодолимом желанием
Постичь
И уничтожить
Полет
Светящийся
Голубь
На просвет
Перед мироточением ночной грозы
Спасение — любовь
К случайно залетевшей моли
С непреодолимом желанием
Постичь
И уничтожить
Полет
* * *
Удары
собачьего лая
падающая
звезда
электрички
Проносится
В кипятке шума
Откидывая капюшон тополя
Скрашивая расстояние
Прогибая струны путей
Неразлучными
Колесными парами
Вращающими блинами
масленицы
разделяющими позвонки
на промежутки
между электричками
ночными
жуткими
собачьего лая
падающая
звезда
электрички
Проносится
В кипятке шума
Откидывая капюшон тополя
Скрашивая расстояние
Прогибая струны путей
Неразлучными
Колесными парами
Вращающими блинами
масленицы
разделяющими позвонки
на промежутки
между электричками
ночными
жуткими