Снова осень мне стучится в двери.
                        В южном небе юная Луна.
Звезды расписали акварелью
                        неба полусвод. Не зная сна,
Стерегут покой подлунных пастбищ,
                        сон людской близ океанских шор.
Вверх смотрю и беспричинно счастлив,
                        и веду с Луною разговор.
Ни о чем, а впрочем, и не важно.
                        Дотянуться до нее рукой!
И погладить, и напиться — жажду
                        разом утолив за день-деньской.
А она — тонка и непорочна,
                        и наивна, и слегка дрожит.
Дива, вознесенная над ночью,
                        из окошка в облаке глядит...

Я живу предчувствием — не чувством.
                        Я хочу, чтоб осенью ко мне
Возвратился кочаном капусты
                        шар земной, замотанный в кашне.
Мне другая осень часто снится.
                        В северной далекой стороне
Над безлюдным полем кружат птицы,
                        собирая крохи по земле.
Желто-красный сарафан опушки.
                        Ярких красок поздний хоровод.
Песня запоздалая кукушки.
                        Здесь никто уж больше не живет.

Лишь художник... Может быть, напрасно?
Осень. Озимь. Заморозков медь...
Резкие мазки наносит маслом,
чтоб пейзаж навек запечатлеть.

А весной я заборы крашу!
И высаживаю цветы!
Нет в округе заборов краше,
Хоть с какой смотри высоты!
А цветочки растут на грядке.
Строят глазки, накрасив ресницы.
И лукавые их повадки
Обожают две кошки-сестрицы.
Выгибаясь, идут по забору —
Циркачи по канату! —
Охраняют цветочную флору,
Строят глазки внучатам!
А внучата — в земле и краске,
Заразившись такой игрой,
На охрану глядят без опаски
И заигрывают... со мной!

А молодость... Все дальше, все нежней.
То призрачней, то явственней, то глуше...
Ничто ее теченье не нарушит —
Лишь памятью встревожится моей.
Лишь рано поседевшие виски
Все помнят город, пахнущий полынью,
Где мы с тобою не были близки,
Но дышим той влюбленностью поныне.

Где больше лжи — в словах иль мыслях?
Где истины клубится облако?
Как ветер воет глухо, волково...
Как голо дереву без листьев...

Отшельник, до глубокой ночи,
Глазами пожирает пламя.
До крови расцарапал память...
Пусть кровоточит!..

Великодушье, как удушье,
Захлестывает вдруг петлей.
И ты прощаешь... Он — живой,
А сам хрипишь, спасая душу.

Грустная, тонкая, с легким изломом,
Словно сошла ты с картин Модильяни.
Кто-то чужой, но до боли знакомый,
Грубым резцом твою душу изранил.

Скоро рассвет. Ты еще не старуха.
Осенью краски нежней у природы.
Годы идут... И по-прежнему глухо
Сердце стучит. Ждет у моря погоды.