Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ПОЭЗИЯ


Светлана ОС

В САДАХ ЕГО ДУШИ
 
Созревала тьма

Созревала Тьма густотой имен,
Чернотой зрачков, пустотой времен,
Проникала вглубь, разливалась вширь,
Заполняя все уголки души,
И глушила звук, и стирала цвет...

...А внутри нее зарождался Свет.

И тоской томим,  и мечтой влеком,
Он тянулся ввысь зоревым цветком
И качался в такт под напев ветров,
Унося за грань неземных миров,
И дарил покой, и сводил с ума...
...А внутри него созревала Тьма...



В садах Его души

В садах Его души
Я — мертвая вода.
Он дал мне эту жизнь,
А имени не дал.
Для стороны иной
Из контуров чужих
Он создал образ мой,
А сердце не вложил.
Он черной нитью строк
Зашил мои глаза
И вывел за порог,
А путь не указал.
Гнал от себя, как мог,
Держа что было сил...
Он свет во мне зажег,
А тьмы не погасил.



Не все на свете

А в мире логики не больше, чем в логике противоречий.
Росы вечерней тяжелее, луча полуденного легче —
Оно, как тень, крадется следом, пойдешь навстречу — отдалится.
(И потому, не все на свете имеет четкие границы.)
Его двойник в озерной глади особой грацией отмечен,
Но лишь незримое бессмертно, а зримое недолговечно —
Крылом воды коснется ветер и исказит изображенье.
(И потому, не все на свете свое имеет отраженье.)
Одним Оно — паденье в бездну, другим — сошествие в нирвану,
Но что поселится в безмолвном, должно остаться безымянным:
Пока молчишь — живет и дышит, а имя дашь — окаменеет.
(И потому, не все на свете свое название имеет.)



Анабиоз

Под напором гроз и грез
Гнутся маки и левкои.
Что им твой анабиоз? —
Состояние покоя.
Что им мор и что им пир? —
На обоих не в обиде...
(Если ты не видишь мир,
То и мир тебя не видит.)

Мертвой зоны полоса —
Не награда, не расплата.
Только скрипом — голоса
За чертою невозврата.
Это — реквием лихих
По затерянным и лишним...
(Если ты не слышишь их,
И они тебя не слышат.)

Где-то множит миражи
Линий ломаных и плавных
Тот, кто свой среди чужих
И неравный среди равных.
И горит светило дня,
Как алмаз, в его короне...
(Проходи, не тронь огня.
И огонь тебя не тронет.)



Вечный ноябрь

Паузой слова обезоружив,
Серым шаром катится, искрит
(Дождевыми нитями снаружи,
Золотыми иглами внутри.)
Возродясь из недр сорочьей стаи,
Медленно, в бессчетный раз подряд
Сквозь себя собою прорастает
Безголосый призрак ноября;
Гасит, перечеркивает, рушит —
Ждет, когда строка заговорит
(Глянцевой поверхностью снаружи,
Колотыми ранами внутри.)



*   *   *

А что живет на отдаленье — умрет вблизи
А что живет на отдаленье —
Умрет вблизи...
И потому, хранить молчанье
Пообещай.
Друг в друге два отображенья
Не искази
И между ними расстоянья
Не сокращай.
Неверный шаг холодной мыслью
Опереди,
Пока слова, как жемчуг, нижет
Игла-строка.
И к миражам на взгляд, на выстрел
Не подходи...
Они доступнее и ближе
Издалека.



Слово стальное

Слово стальное стального острей меча:
Время ему, расстояния — не помеха.
Если боишься эха — умей молчать,
Если молчать не можешь — не слушай эхо.
Помни меня, пытаясь забыть меня —
Узы вражды долговечней святого братства...
Если не хочешь сдаться — учись пленять,
Если пленять не в силах — учись сдаваться.
Видишь двоих, танцующих на ножах?
Хватит ли духу скопировать их движенья —
Если не отражаться, то отражать?
Не отразивший становится отраженьем.
Жизнь у него отнимает и стать, и прыть...
Думай о том, задыхаясь в ее клешне и
Определись между вечными «быть» — «не быть»,
Ибо тебе только ведомо, что страшнее...



Металл и камень, камень и металл

И век бы думать о воде и хлебе,
Раз путь широк, да некуда ступить...
Нас было больше, чем светил на небе,
Нас было меньше, чем могло бы быть.
И не ропща на выпавшую долю,
Любой от прочих лучшего не ждал,
Чем твердый разум и стальная воля —
Металл и камень, камень и металл.
Тонули дни во мраке и крамоле.
Мир и друг друга видя без прикрас,
Чем мы острей не чувствовали боли,
Тем боль острее чувствовала нас
И длила время битв на пораженье,
Где против тех, кто кровью истекал,
Мы обращали слово и движенье
В металл и камень, камень и металл.
И знать бы нам, безумцам и героям,
Живущим, гидру вечности дразня,
Что тех, кто уцелел на поле боя,
В сырую ночь на площади казнят.
И для иных на месте эшафота
Под рев толпы воздвигнут пьедестал
Непревзойденной, мастерской работы... —
Металл и камень, камень и металл.



Самая ненужная вещь

Постарайся пальцы разжать, —
Выскользну водой из горсти...
Есть ли смысл в ладонях держать
То, чего уже не спасти?
Встань на перекрестье миров,
Схоронясь от взглядов людских,
Погадай на Розе Ветров,
Оборвав с венца лепестки,
Выжги мне дорогу огнем
И вослед беду напророчь,
Укачай бессмысленным сном
В самую бессонную ночь,
Оттолкни к чужим берегам
Через неба звездного брешь, —
От меня сейчас в двух шагах
Самый отдаленный рубеж.
Там Селена прячет лучи,
Избегая темных углов,
Там сложнее прочих звучит
Самое простое из слов,
Там унылый хор берегинь
Тянет в омут — хмур и зловещ...
И стократ важнее других
Самая ненужная вещь.



Ни То и ни Это

Ни То и ни Это, ни много — ни мало.
Их жизнь протекает ни остро, ни пресно.
В навязанном ритме чужих ритуалов
И чувствам неловко, и разуму тесно.
Их танец размерен и делится ровно
На время движенья и время простоя,
Следы их кровавы, а лица бескровны,
И в каждом их слове и взгляде — пустое.
И нет им названья, и нет им значенья,
И длится их волей парад искажений,
Меняя в сознанье на кару прощенье,
А страх отдаленья на страх приближенья.
И сгинут они фанатично-послушно
За этим незримым магическим кругом —
Сперва любопытны, затем равнодушны,
Потом ненавистны себе и друг другу...
К чему выделяться средь равных и прочих,
Раз это не нужно ни Богу, ни черту,
Раз бьются цепочки простых многоточий
На точки опоры и точки отсчета.
И мир обреченный, и мир усеченный
До контуров догмы, до рамок запрета,
До буквы закона — ни белый, ни черный,
Ни свой и ни чуждый, ни То и ни Это...



Отречение

Снова приходят тени на мой порог
С той стороны, что и Солнцу не осветить...
Тысячи лет я любила тебя, мой бог,
Тысячи лет зарекалась тебя любить.
Шла, как по тверди, по воздуху, по воде
Сквозь чародейство, магию, колдовство.
Силой стихий приближала я этот день,
Силой стихий удаляема от него.
Верой единственной, целью одной жива  —
Бледной сомнамбулой снова покинуть кров,
Каждую ночь я блуждала в твоих словах,
Каждую ночь понимая тебя без слов.
Ярок огонь, только время сильней огня..
Я изменяю им то, что не изменить,
С тем, кому было проще любить меня,
С тем, кому будет проще меня убить.



Сон

До кислотной зари
Через брешь в потолке
Он со мной говорил
На ином языке.
И шагреневость дня
Черным набело шил,
Чтобы стать для меня
Безвозвратно чужим.
Он стрелял «в молоко»,
Он сжимал голоса
И прозрачной рукой
Закрывал мне глаза.
И, оскалившись зло
Бездной зевов кривых,
Шли из темных углов
Трафальгарские львы...
...Как под грудой камней
В талых сумерках рва,
Я спала. И во мне
Умирали слова.



Пуля

А воскреснув, выйдешь на новый круг,
Где в своей правоте и в своей вине
Ты себе не враг, ты себе не друг,
А другим — не друг и не враг вдвойне,
Где придешь к нулю, стартовав с нуля,
Пожалев не раз о своем кресте
И о крыльях, что до сих пор болят,
Зарастая шрамами от гвоздей,
Где твои кошмары, мечты, табу
Без труда читаются между строф
И клеймом мерцает звезда во лбу —
Отголосок внутренних катастроф...
А святой огонь то пылал, то гас
И, бесценный образ отлив в свинце,
Провиденье метило мимо нас...
Только, видно, сбился его прицел.
Только пуля жизни берет верней
Не познавших глубже ее азы,
Чтобы кровь лилась и взошел над ней
Изумрудный стебель строки-лозы.



Портрет ДГ

Построчно, пословно себя крушишь —
И каждый тобой доволен…
У всех, затерявшихся в поле ржи,
Есть шансы на минном поле.
У всех, не нашедших себе родства,
Есть шанс преуспеть в уродстве.
За всю неестественность естества,
За бездну различий в сходстве
В расстрельные списки себя впиши
Готическим кросс-курсивом
И если не можешь красиво жить,
Хотя бы умри красиво.
Но помни, что сила иных стихий
Устойчивей мира тленных —
Все будет меняться и лишь стихи
Останутся неизменны.
И будут все так же манить и влечь
Погибельной снежной топью,
Вонзая в сердца леденящий меч
И острые стрелы-копья,
Не сея вокруг ни добро, ни свет,
Мечту не даря, не грея..
И ты — их нелепый живой портрет —
Портрет Дориана Грея.



Неоновый рассвет над замкнутым мирком

Неоновый рассвет над замкнутым мирком —
Привычный атрибут постылой несвободы.
И ты опять в игре, не ставши игроком, —
Один на миллион умелых кукловодов,
Чей нетерпимый взгляд ты чувствуешь спиной,
Минуя тупики и амбразуры окон.
И спутались, срослись все нити до одной,
Образовав вокруг тяжелый прочный кокон,
Что заслоняет свет и не дает дышать, —
До рая только шаг и шаг до преисподней...
И кажется, что жизнь и вправду хороша,
Но только не твоя и только не сегодня,
Поскольку для других ты — человек-мираж,
Ты — маленький герой немаленьких трагедий,
Чье «я» надежно скрыл фальшивый эпатаж,
Как окиси налет скрывает глянец меди.
Вглядись в неровный круг трамвайного кольца, —
Тебе дается шанс в мечту поверить снова.
И пусть Один маршрут не пройден до конца,
Но впереди всего полшага до Другого!
Но ты как будто спишь... И нет страшнее сна,
Чем тот, в котором быт статичен и инертен,
А вереница дней так тягостно длинна,
Что видится тебе, что ты уже бессмертен.
И ноль сменяет ноль, как год сменяет год,
Тасуя имена, пристанища и лица...
Ты никого не ждал — никто и не придет,
Не верил ни во что — ничто и не случится.



Помнишь — не помнишь

А жизни законам — таким простым —
Противиться не с руки,
Раз счастье написано на роду
Как вилами на воде.
И всех-то сюрпризов на ней — посты,
Провалы и тупики...
(Ты помнишь — они тебя где-то ждут,
Но точно не помнишь, где.)

И мысленно сводятся все пути
На замкнутый коридор,
В котором бессчетно глухих квартир,
Но нет ни к одной ключей.
И им никуда ни зачем идти —
Твой выбор и приговор...
(Ты помнишь — он чей-то, весь этот мир,
Но точно не помнишь, чей.)
И кто-то чужой из зеркал тайком
Все смотрит тебе в глаза.
Принять или нет этот знак судьбы —
Одна из твоих дилемм,
Но скованность в чувствах и в горле ком
Уже не дадут сказать:
(Ты помнишь, что он тебе кем-то был,
Но точно не помнишь, кем.)

А то, «как мечталось» и «как сбылось» —
Не сходится... хоть умри.
Просеян имен и событий ряд
Сквозь мелкое решето,
И там, где надежда прошла... насквозь,
Теперь пустота внутри —
(Ты помнишь, что все это было зря,
Но точно не помнишь, что.)



Арахна

А теперь — что безмолвия крест, что молва...
Ты Арахной раскинув в ночи кружева,
Ловишь призраки чувств и скупые слова
Под узор подгоняешь напрасно.
Все, как будто, не так. Все, как будто, не впрок.
Лишь кочуют упрямо с витка на виток
Безголосые монстры рифмованных строк —
И безобразных, и безобразных.