Книга номера: Басинский П. Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: История одной вражды. – М.: АСТ, 2013.
Вера Копылова
Вера Копылова
Атланты держат небо
Свинья, кумир гнилой, льстивая лиса… Так, почти благим матом покрывает великого русского писателя Льва Толстого великий русский священник Иоанн Кронштадтский. Эта книга – беспрецедентное исследование, художественное досье на конфликт между двумя столпами русской духовной жизни – о. Иоанном и Толстым. "Нельзя хромать на оба колена. Нельзя одновременно любить Льва Толстого и Иоанна Кронштадтского", – Н.Лесков. Казалось бы – сама противоположность: отреченный от церкви писатель и самый популярный за историю РПЦ священник.
Известно, что к Толстому текли убогие, болезные, несчастные… Мало кому он мог помочь, отказавшись от гонораров за свои книги, но Ясная Поляна была местом паломничества. Было в России и еще одно такое место, куда более посещаемое – в Кронштадте. Там служил свои литургии "добрый старичок" (выражение Л.Толстого). Исцелял недужных, причащал толпами. Наивный, как малыш (сосчитал, что "ангелов всех будет девяносто девять септиллионов"), кроткий и тихий, после рукоположения Кронштадтский превратился во взрывную энергию, был бушующим, страстным человеком, способным в дневнике написать: "Скотина ты, мое сердце! Зверь ты, мое сердце! Змея ты, мое сердце!" Его-то и считали исцелителем и пророком.
Павел Басинский лавирует на грани между двумя предостережениями преп. Симеона Нового Богослова. Он то ищет "слишком человеческое" в Кронштадтском (чего Симеон категорически не велел), то обнаруживает признаки собственной святости, выполняя указания того же Симеона: "Лишь святой может вполне понять святого и говорить о нем". Про святость, конечно, шутка. Но Басинский действительно смог наладить этот мостик, связать нити неутихающего конфликта. Кто из них прав? Ясно одно: если б не эти атланты, ненавидящие друг друга, – что бы мы были сегодня?
Известно, что к Толстому текли убогие, болезные, несчастные… Мало кому он мог помочь, отказавшись от гонораров за свои книги, но Ясная Поляна была местом паломничества. Было в России и еще одно такое место, куда более посещаемое – в Кронштадте. Там служил свои литургии "добрый старичок" (выражение Л.Толстого). Исцелял недужных, причащал толпами. Наивный, как малыш (сосчитал, что "ангелов всех будет девяносто девять септиллионов"), кроткий и тихий, после рукоположения Кронштадтский превратился во взрывную энергию, был бушующим, страстным человеком, способным в дневнике написать: "Скотина ты, мое сердце! Зверь ты, мое сердце! Змея ты, мое сердце!" Его-то и считали исцелителем и пророком.
Павел Басинский лавирует на грани между двумя предостережениями преп. Симеона Нового Богослова. Он то ищет "слишком человеческое" в Кронштадтском (чего Симеон категорически не велел), то обнаруживает признаки собственной святости, выполняя указания того же Симеона: "Лишь святой может вполне понять святого и говорить о нем". Про святость, конечно, шутка. Но Басинский действительно смог наладить этот мостик, связать нити неутихающего конфликта. Кто из них прав? Ясно одно: если б не эти атланты, ненавидящие друг друга, – что бы мы были сегодня?