Расхлябилась земля
промозглый ветер размазал пятна
и так бесстыдно сгорбил
опозоренно-нагие ветви —
арматуру
меланхолического образа

сумрачно

лужи запотевшее стекло разбей
и средь осколков увидеть
сумеешь:
леса, низины, хуторки —
вблизи обезлюдевших
кладбищ

айва осыпалась

земляные орехи

Три дня уже. Но все как прежде:
сапожники починяют, бродяги просят,
на кладбищах благо-
ухает сирень

но вдруг
оглохшее небо
нездешний голос разрывает

и гулкий вой, и свисто-
пляска — как будто
трещина прошла вдоль адовой стены
взламывая вход в темнейшее
из обиталищ
и безнадежные души
воспаряют —
испарения как

глух дракон
потравлена земля

а мы — смиренные заложники
хаоса

тень облаков сползла

там в недоступной вышине,
все удаляясь
томилось
огромное брюхо
ковчега
Ноя

Безветрие
подобно медленной кремации

движение вперед
вдоль спектров заката
к березе
начертанной мелом

так
вместе стоим у порога
тягучего штиля
и дно небесных ям
покажется вот-вот

а там:

базальт и песок — в экстазе
зыбкой иллюзии

та грань,
за которой все прояснится