"Для начала я отправил свою героиню под землю по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше... В процессе работы мне приходили новые идеи, которые, казалось, возникали сами собой, словно росли на необычном стволе; еще больше идей я добавил годы спустя, когда заново переписывал сказку, готовя ее к публикации". Льюис Кэрролл, автор знаменитой книги "Алиса в стране чудес" придумывал легендарную историю о причудливом странствии маленькой девочки довольно долго. Считается, что было целых три варианта (некоторые он просто рассказывал вслух), но сошлись они ровно в одном: девочка следовала по следам Белого Кролика и ныряла в кроличью нору. Там-то и открывался ей загадочный мир Страны чудес.

По выходе книги литературные критики Кэрролла не пожалели – разнесли произведение за абсурдность, бессмысленность и нагромождение синтаксических нелепиц. Жонглирование словами, которым так искусно владел автор, почему-то пришлось не по нраву английской публике, а уж зарубежной и подавно (адекватно перевести его практически нереально). Набор персонажей – Чеширский кот, безумный шляпник, Белый кролик, Королева червей, Мартовский заяц и прочие, прочие, – несколько вводит в недоумение: это какой-то параллельный мир, ничего общего не имеющий с нашим.

Однако Льюис Кэрролл, быть может, описал даже более реальный мир, нежели тот, с каким мы привычно имеем дело. И мир Страны чудес, и мир Зазеркалья ("Алиса в Зазеркалье" – другая его не менее известная книга) строго логичны. Только это логика парадоксов, каковых у Кэррола навалом. Скажем, как может существовать улыбка Чеширского кота без самого кота? Иными словами, он улыбается, но чем – неясно, так как рта тоже нет. Или другой пример – известный как "Эффект Красной королевы": чтобы стоять на месте, нужно бежать, а вот чтобы двигаться вперед, нужно бежать в два раза быстрее. Ее практически сестра-близнец, с некоторыми кэрроловскими оговорками, Королева червей мечтает отрубить всем головы ("У Королевы на все был один ответ. – Отрубить ему голову!"), но когда она приказывает это сделать по отношению к Чеширскому коту, вновь возникает замешательство – а что отрубать, если и тела-то нет?

Все эти колоритные и запоминающиеся моменты – часть строго продуманного мира. Кэрролл был не только писателем, но и математиком, со свойственным им логическим аппаратом мышления. Страна чудес подобна сну, но и у сна, если задуматься, есть свои правила. В случае с Зазеркальем, например, логика обратная: все происходит противоположно тому, как есть на самом деле. Зеркальное отражение мира – но все-таки согласно определенным законам.

Хотя книгу и трудно назвать детской, тем не менее детям она нравится. Тут есть доля другой сказочности – не сопливой, героической или любовной, а именно другой. Альтернативный мир – это ли не мир детей, который каждый раз ошарашивают своих родителей парадоксальными вопросами, которые на поверку оказываются философскими? Наверное, можно смело сказать, что и Кэрролл – альтернативный философ. Схематическое мышление позволяет ему порождать и изнаночные истины, тоже, впрочем, вполне обоснованные. Математический "парадокс Кэрролла", в котором Ахиллес-таки догоняет черепаху, садится ей на спину и начинает беседу, – лишнее тому доказательство. "Что черепаха сказала Ахиллесу?" – вопрос как занимательный, так и одновременно бесполезный. Впрочем, сон как явление образов – не менее бесполезная штука, однако без нее жить было бы совсем скучно.