Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Пётр ЧЕЙГИН
/ Санкт-Петербург/



Из книги «Пернатый снег»
 
* * *

Двадцатый век, зажатый скрепкой.
Листов переводное напряженье,
наглядное пособие для ТЮЗа.

По яркости страницы перебрав,
почувствую лицо, как оперенье,
как маску водяных открытых струй.

И только говорить, что обесценен
небесного состава белый вечер,
рассказанный на языке народном.

И только объяснять, что ни к чему
смотреть лицо узорами касанья,
когда до слепоты одно строфа.



* * *

Високосным разладом пульсаций настигнут, — целуй!
Обживают наделы прогнозы осознанной речи.
Пожелай на болезнь чистый холод и лёгкие свечи.
Цыц, погон, Бармалей! Серебряная пыль над столом.

Неоглядну житью обучивший сухую позёмку
человечьи черты выбирает на пальцы и вкус.
Ниспошли горемыке отведать расейский искус,
семиграние — центром, зажги вороватую рюмку.

Полотняный учебник недолго протянет, сгорит.
Телу бедному трижды по-мёртвому выпадет вживе.
Исаакий, поведай о трубном Вселенском призыве.
Чу! Погона крыло наливается пеплом зари.



* * *

Храпит сосед — цепной матрос,
клокочет ночь в саду.
И, если вычислить звезду
на родовом посту,
я контур сестрин обведу
мелком штрафных стрекоз.

Но пот, устойчивый, как гимн,
и кипяток берёз
обшарят, как прямой допрос,
и не поспорить с ним.



* * *

Бездомный день, я — твой солдат, оранжевая ветвь.
Созвездье выплеснуло тень, и стих трамвайный ветр.
Что — оглянуться и застыть, взломать экран и дверь…
Но нет за ними своего, и ты уж мне поверь



* * *

Самуэлла — тяжёлая дама по взглядам
на историю и на зерцало
после пеона четыре сказала:
«Вы нас достали».

Очень хотелось будить православных
или… кого там?
Модуль поэта — изделие Фавна —
кукла комода.

Ты, Ойнохоя, предмет кабинеты,
выжимок эры,
определяешь усилье кометы,
девы, галеры.

Тем и ненужен, скажем — опасен
modus vivendi.
Впрочем, для женщин достаточно басен,
вы уж поверьте.



* * *

Балахоны любви
петергофской зари клавесины
В ней посмертно сияют осины
Перевод не губи

Но кивни головой
обретая мои опечатки
и подсказку забитой брусчатки
отдели черновой запятой

И скажи ангел мой
мармелад выносила Лариса?
За кулисами вящего смысла
Кружевами головку покрой.



Из книги «Зона жизни»
 
Б. К.
 
1

Кто верит ласточке?
Бездомный том Плюшара?
Да полукровка кровли Гесперид?
Да кость Икара.

Кто чуял чучело
чухонска соловья?
Алмазик серенький
Ответ ловя

мякине свадебной
раскатанной на вербе?
То — клюв прикаянный —
настройщик гарпий.



2

Не огорчу тебя лучом
и сойкой гадкого пригорка,
где два ижорца пляшут горько,
обороняя масть плечом.

Но, разглядев тебя в крови
ольхи голодной и холодной
верну валторне непритворной
ходы охотничьей любви.



3

Проследуй мимо чёрной и зелёной
рапсодии в снегу к спине собора.
Прикушен ноябрём ты равен клёну,
его дрожанью… Здравствуй, Боря.

На белом свете — радость откровений,
на чёрном свете — воля коренная.
Кадетом, обживающим Равенну,
живёт наш день, паронимы роняя.

Поганый маг смахнёт лучей верхушки
(ему наскучит воровать соленья)
И дуновение посуды скушной
В его зрачках есть переплёт мгновенья.



* * *

Грешно при ветхом соловье
пить день и ночь
и день, а Деву
чернявой лентой приторочь,
обороняясь её напеву,
не то забродит в голове.

Грешно униженную тень
стакана вылить в склянь…
Но сны синицы в кошке… Глянь —
июнь встаёт с колен.

И сколько мётел ивняка
нарежет эта пьянь
и свяжет с бабою Яга
не вспомнят Инь и Ян…

Но мама с ковшиком души
И отрок с малым льном
Не слышно небу входят в дом.



* * *

Забыла и смыла
Столичное тело дождя
Терпенья хватило
На колкость декаду спустя

Плывущим курумом
Гонца разведу по прямой
Навьюченный громом
Заказанным кровлей рябой

На всё ли ответишь
Сжимая обёртку ружья…
Утроенный ветер —
Картавый капитель рыжья

Калёной малины
Умытых блокадных дворов
Догонит и в спину
Толкает, звезду приколов

К девятой тетради
Густой астрономии лет…
Где виден пробел на параде
Того и в запасниках нет



Из «Третьей книги»
 
* * *

Кто там ниже? Поделись
Рвотной вводной…
Плеск заплат
На погонщиках проточных
Непокрытых сверх — небес
Света ниже…

Боже ближе…

Выдели и поделись
Топь зеркал раздрав зарёю…

Боже против

Телу — вниз



* * *

Кукла ветра кукла книги
Кукла на семи
Небесах своих отныне

Повод ветра корка книги
Кто тебя водил
В семени и Господине
Ты о ком пропела — сыне…

Пары нет капризны книги
Без твоих щедрот
Снег — насмешник вьёт вериги
Рифма лижет рот
У твоей подруги книги



* * *

Сока рассветного горсть
Раздели мне на слове
Мягче котёнком мотаться
По залам обменного быта
Гонной тревогой его
Пеленая углы и заслоны
Биться за прачку за мячик
За волны корыта

Верь распустёхе
Она не в себе от наряда
Феназепама и чахлой манерной вороны
Фокусом Малера с лёта пропета наяда
Не осмотреть её жалобы не разделить её раны

Утро помягче и платья ребристей
Вот и ответь позвонками на выпады кровли
С кем поведёшься — ответишь замазкою чисел
Шаткому небу а что ещё кроме…



* * *

Вите Кривулину

Папа умер у стрекоз
У малиновых заноз
У мерцающих нахалок
Бесконечно летних дам
Папа был как спирт упрям
Убегая глаза галок
Их походки ножевой
И оправы дождевой

Стыд поди упал на папу
Иль антихрист поднял лапу
Нам не велено шептать
О его словесном нраве
О его слоистой крови
Проще ласточке пенять
На скамеечке резной
Под тюремною сосной