Вожди играют в диктатуру,
в войну играют генералы,
играют бедные в богатых,
богатые играют в Бога,
а Бог играет на трубе.
Труба играет как придется,
судьба, играя человеком,
бредет туда, куда бредется,
а человек, судьбой играя, —
наивный, в общем, человек.

В моем зеркальном отраженье
нет повода для восхищенья —
для удивленья повод есть.
И, удивленный сам собою
и внешностью немолодою,
с душою старою, как мир,
я новый мир уже не строю,
а то, что строю, то не мир.
Я Трою точно не построю,
зато, построив взвод солдат,
могу скомандовать им: "Марш!"
Пусть маршируют пехотинцы
и пусть пируют кахетинцы,
пусть взвод идет, куда он хочет,
а пир идет своим путем.

Время остановилось
на точке кипения.
Точка кипения
стала
точкой отсчета.
Точка отсчета
оказалась
на линии жизни.
Линия жизни
прошла
через черту раздора.
Черта раздора
достигла
критической массы.
Критическая масса
переполнила
чашу терпения.
Чаша терпения
нагрелась
до точки кипения.
На точке кипения
остановилось время.

Двери железные,
на окнах решетки,
арка — Триумфальная,
а жить
не на что.

Зеландия — Новая,
свет — Старый,
Россия — молодая,
сиянье — Северное,
крест — Южный.

Написал письмо.
Получил ответ.
Узнал подробности.
Разочарован.

Система — распределительная,
застройка — уплотнительная,
организация — общественная,
ответственность — ограниченная,
идея — русская,
сервиз — китайский.

Рассказал сказку,
написал быль,
пережил драму,
сыграл в комедии,
спел в опере,
станцевал в балете.
А жизни
как не было,
так и нет.

Думал-думал,
думал-думал
и передумал.