Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Виктор Власов

Тайна «Черного квадрата» Малевича, или поговорим о вечном в искусстве

 

«Я прорвал синий абажур цветных ограничений, вышел в белое; за мной, товарищи авиаторы, плывите в бездну, я установил семафоры супрематизма. Я победил подкладку цветного неба, сорвал и в образовавшийся мешок вложил цвета и завязал узлом. Плывите! Белая свободная бездна, бесконечность перед нами»
К. Малевич. «Супрематизм»

В жаркий июльский день рано утром инкогнито позвонил мне по телефону и сказал:
— Я знаю тайну Малевича!
И положил трубку.
Кто же не хочет узнать тайну черного квадрата, неспроста мастер Казимир изобразил его. Мой сон как водой смыло, ледяной, из горной реки Кыргызстана, откуда я недавно возвратился с подарком в виде пакета персиков и двух литров кумыса.
Телефон незнакомца, с голосом хрипловатым, но уверенным и спокойным, запечатлелся на моем определителе. Я набрал его, но трубку не брали.
— Странно! — подумал я недовольно. — Как говорится, огонек зажег, а дрова для костра — собрать поленился.
Вздохнув, я решил докопаться до истины, провести собственное расследование… Все мысли мои занимал Малевич и его квадратный шедевр. Даже собираясь на пляж, я захватил диктофон, мобильник с подключенным интернетом, блокнот, ручку.
Пока добираюсь до места встречи, пляж «Центральный», нахожу «Вконтакте» интереснейшего человека — гуру омского сообщества «Черный квадрат» — «Ядерного неогуманоида Тихолоза». Этот парень буквально помешан на картинах Малевича, особенно ему нравится та, чем заняты все мои последние размышления. Тихолаз (Алексей Мытьев, кандидат исторических наук) все время в сети. И готов часами говорить о великом мастере и его шедевре. После того, как я сообщил о загадочном человеке, позвонившем утром, Тихолаз узнал, где я нахожусь и куда направляюсь.
— Е-мое! — взволновался я. — Быть может, никто не должен разгадать тайну Малевича. Быть может, многие пытались ее разгадать да им не поздоровилось. Как в мистических фильмах с участием Жана Рено «Багровые реки» и Тома Хэнкса «Код Да Винчи».
Местом опроса я выбираю центральный пляж Омска не зря — в жару там собирается едва ли ни полгорода.
— Ты где, ты где? — пикает мой телефон, выдавая вопрос. Связывается Тихолаз.
— Возле парапета, вышел на Огоньке…, — пишу я торопливо.
Этого человека я ни разу не видел. Он меня — тоже, но уже пытается найти. И находит.
— Ты — Виктор? — спрашивает незнакомец.
— Да, — киваю.
— Тогда у нас немного времени, — таинственно объявляет он. Худой высокий смуглый парень, в темно-серых брюках и фиолетовой рубашке с коротким рукавом. Заинтересованность сквозит в глазах за стеклами очков в серебристой оправе.
Алексей, парень лет тридцати, приходит сюда вовсе не загорать и не купаться. Его интересует номер телефона человека, звонившего мне утром. Конечно, я не записал номер — он остается на определителе.
— Трубку не берет, я звонил, — уверяю я.
— Еще позвонить, еще… с другого только телефона… — требует он. — А вдруг это… — испуганно озирается он по сторонам.
— Почему боишься? — спрашиваю. — ведь я по собственной воле хочу узнать загадку Малевича.
— Не зря Казимир написал ее, она что-то значит, это знак… как Нострадамус, — сказал Тихолаз.
Неплохо бы узнать сначала про Малевича, когда и где он жил, в какое время, в каком окружении.
Расположившись на песке, на моем большом «загорательном полотне», мы говорим о художнике. Тихолаз буквально фанатеет от «Черного квадрата».
— Понимаешь ли, эта картина — наш объект исследования, не просто интересна и загадочна, как обычное талантливое произведение искусства. Сам мэтр Казимир считал ее предназначение в нечто ином.
Этот худощавый парень в очках, похоже, всерьез берется за мое просвещение.
— В 1915 году Малевич написал «Черный квадрат на белом фоне» и сделал шокирующее признание: «Это не живопись, это что-то другое».
— И что у художника никто ничего не спросил, не поспорил с ним? — спрашиваю.
— Наоборот, — вскидывает брови Тихолаз. — Тоже художник и теоретик искусства Эль Лисицкий заявил, что «Черный квадрат» — это полное противопоставление всему, что подразумевается под понятиями «искусство», «живопись» и «картина». И что Малевич свел все формы и всю живопись до абсолютного нуля. После этого на Малевича стали коситься творческие гильдии…
Честно говоря и сейчас «Черный квадрат» будоражит умы и воображения, вызывая бурные споры. Мало что меняется с тех пор, хотя и проходит уже почти сто лет…
— Только подумай, — оживляется Тихолаз, жестикулируя. — Абсолютно черное квадратное изображение, написанное маслом и обрамленное белой канвой. Ты ничего не понимаешь! — упрекает он меня. — Ты вообще кто? Если журналист, то не буду с тобой говорить. ВЫ — все переврете!
— Я — простой учитель, а творчеством занимаюсь ради удовольствия, — пожимаю я плечами.
— Да!? — не верит Алексей. Сняв рубашку, он обнажает свое костлявое тело. — Тогда слушай… в нашей группе есть фанаты, но их мало, нам нужны «бойцы»… В скандальном шедевре Малевича нет ничего из традиционных признаков шедевра. Совсем не обязательно быть великим художником, чтобы нарисовать черный квадрат и поместить его на белый фон.
Однажды я читал про Казимира Малевича. Художник, «супрематививст», как в свое время называет себя, заявляет, что этот рисунок сделан бессознательно, а точнее под воздействием «космического сознания». Действительно, уже впоследствии размышляю я, если «Черный квадрат» становится событием мировой истории искусства, значит, хитрец Казимир создает этакое неподвластное тогдашним гигантам мысли.
— Э-э, слушаешь, Витек? — недовольно уточняет Тихолаз и продолжает свой завораживающий рассказ. — ОН освободил концепцию живописи от всех ее традиционных законов, свел ее к нулю формы, обозначил квадрат как новую, базисную «первофигуру» нового искусства, которое Казимир Малевич назвал «Супрематизмом», что означает превосходство, доминирование. Сразу после написания «Черного квадрата» Малевич проделал огромную работу по теоретическому обоснованию своего шедевра. Ты как думал, зрителей надо ведь научит смотреть…
Да, точно, соглашаюсь я. Методы подачи материала не меняются и сейчас. У каждого критика собственное толкование истины. Таким образом, создается спор вокруг объекта внимания и каждый прав и каждый побеждает…
Но нельзя не подвигать сомнению значимость таинственного шедевра, ведь Казимир открыто называет ЕГО «голой иконой без рамы», а себя — «Председателем Пространства». Он так же заявляет о своем намерении «зарезать искусство живописное, уложить его в гроб и припечатать Черным квадратом». Эти мысли, высказывания не могли тогда по обыкновению «упасть в тишину»… каждое подобное заявление могло изрядно подпортить карьеру. Слухи, сплетни недоброжелателей, наговоры… таким образом многие ученики Малевича отказываются от него, перейдя под покровительство к другим состоявшимся художникам.
Тихолаз-Алексей так ни разу и подходит к воде. По моему приглашению подъезжают на пляж: корреспондент газеты «Красный путь» Игорь Федоровский, студентки-художницы: Татьяна Гребнева, Ксения Филимонова и Елена Селезнева. «Черный квадрат» Малевича, особенно его тайна — интересуют их тоже. Как-то Игорь Федоровский и сам пытался разгадать тайну «Квадрата», но, как говорится, за неимением времени, откладывает эту идею для лучших времен, работает в сугубо критических статьях, рассуждения на абстрактные темы — не его конек. Игореха скорее приезжает позагорать и покупаться, нежели помочь мне и истинному фанату Казимира — Мытьеву.
— «Черный квадрат» — картина для людей, которые что-то из себя представляют, потому как они могут вообразить за этой картиной — иное, свет за тьмой, — говорит Игорь серьезно — Эти люди — сами произведения искусства, для них не нужно чего-то еще.
Я не совсем понимаю смысл слов корреспондента, но, кажется, парнишка пытается обратить на себя внимания прекрасного пола. Ему удается.
— Что такое «Черный квадрат»? — вдруг спрашивает Лена и сама поясняет: — Для кого-то это фигня, нарисованная художником, для кого-то шедевр у которого нет цены. Мне сложно описать, что я чувствую, когда смотрю на него. Прелесть квадрата в том, что можно представить что угодно. Посмотришь с одной стороны, это своего рода черный туннель, где скрываются желания и мечты человека, если мы приложим усилие, то мы их увидим. Или можно подумать, что это человеческая душа. Говорят же, чужая душа потемки… Но стоит приблизиться и заговорить с человеком как она раскрывается нам. Но что бы я хотела сказать напоследок о Художнике и его картине… Посмотрите ребята, она помогает нам развивать наше воображение и что увидим мы в этой картине просто мазню или целый клад, все зависит от нас… нет плохих работ, просто мы не всегда можем понять.
Лена Селезнева, молоденькая привлекательная девушка, студентка ОмГПУ, ее девиз: «Красота мира начинается с красоты души».
— Да вы что, ребята? — разводит руками Алексей. — Мыслить надо глобально, я вам сейчас расскажу…
Лешу слушают Таня и Ксюша, его осведомленность поражает, еще он, похоже, видит в нас потенциальных участников своего, наверное, закрытого кружка «Черный квадрат».
Конечно, поражает немыслимая амбициозность мастера Малевича. Со слов Тихолаза настойчивое желание Казимира быть признанным Революционером и Первооткрывателем иногда переходили всякие границы и даже, на чей-то взгляд, может показаться смешным. Зачем этому великому художнику понадобилось переписывать год написания Черного квадрата с 1915 на 1913?.. Можем только догадываться, что художник был настолько уверен в своей великой гениальности, что История с ее правдой и точными датами представлялась не столь значительной величиной. Свой «Черный квадрат» он как раз пишет, предчувствуя великие перемены в стране. Хотя, кто-то может сказать обратное, ведь смена ценностей, в какой бы то не было сфере, происходит постоянно. Ни живопись, ни литература — не стоят на месте, их новые ориентиры задаются постоянно, если не сильными мира сего, то временем.
Алексей Мытьев, кандидат исторических наук, может часами говорить о предпосылках, связанных с написанием этой картины. На самом деле, «Черный квадрат» — отражение хитрого абстрактного образа, за которым может скрываться как истина, так и заблуждение.
Игореха Федоровский загорает на песке, а мы: я, Леша, Таня, Ксюша и Лена — опрашиваем пляжный народец. Не только нам, оказывается, любопытен «Черный квадрат» и его загадка. Люди разных возрастов спешат поделиться мнением, а оно — пестро как бабочка «Махаон» и противоречиво. Все же русский авангард в основном занимает молодежь. Это видно по тому, как и с каким выражением, отзывается загорающий народик.
— Ага, — заключает Алексей, крутя головой догадливо. — Кто мог позвонить? Дашь его номер!
Леша называет ряд фамилий, которые могли просто подшутить надо мной. Но парень говорит о молодых людях, не старше самого, а мне-то позвонил человек пожилой, я понял это по спокойному хрипловатому и загадочноуверенному голосу.
Чтобы не говорили разные люди, ученые или просто умные, но полно именно белых пятен в истории «Черного квадрата». «Заумный реализм» или «кубо-футуристический»… как угодно можно теперь назвать, не имея, так сказать, «железных» фактов. Что ж — одним пляжным мнением сыт не будешь. Вскоре мы пришли к этому выводу. Вдвоем с Лешей отправились в Омский краеведческий музей к тезке Тихолаза — Алексею Петровичу Сорокину, доктору исторических наук, члену оргкомитета областной литературной премии им. Ф. М. Достоевского. Мытьев и Сорокин — знакомы давно, но почему-то тему «Черного квадрата» никогда не затрагивали, по крайней мере, так видится мне в ходе их дружеского разговора.
— Все это было до Малевича, — отмахивается Алексей Петрович, щуря сквозь очки свои маленькие темные глаза. Его бледная лысина на макушке, окаймленная седеющим венком жестких волос, блестит от пота. — Нет-нет, никто не говорит, что «Черный квадрат» был нарисован до Малевича. Я утверждаю, что до Малевича был нарисован «Черный прямоугольник». В конце 19 века французский писатель-издатель Жюль Леви основал группу «Салон непоследовательных», которая состояла из художников, писателей, поэтов и других представителей парижской богемы. Объединение это не преследовало политических целей. Лозунгом группы была фраза «Искусство непоследовательно», придуманная Леви в пику тогдашнего девиза «Искусства реалистов».
Ох как велеречиво любят говорить эти кандидаты и доктора… Но слушать их приходится молча, с почтением к их мудрости, иначе кто еще поможет разобраться в проблеме?
Алексей Сорокин — скептик по своей натуре, любитель смотреть на вещи в их противопоставлении.
По сведениям, полученным от большущего ученого, «Салон непоследовательных» надсмехался над официальными ценностями через сатиру, юмор в живописи. Картины, которые демонстрировались на выставках Салона Леви, были вовсе не «картины» в традиционном понимании, а являлись смешными карикатурами, абсурдными кошмарами, рисунками, как будто бы нарисованными детьми.
А что касается собственно Малевича и его творения, то Алексей Петрович повествует следующее:
— Совершенно очевидно, что господин Малевич осознавал себя не меньше, чем демиургом русского авангарда, мыслил как великий человек и презирал мелкие исторические несовпадения, которые шли вразрез с его теорией. Если бы не так, то мастер обязательно обратил бы внимание на то, что его знаменитая работа, которая по сути является монохромным изображением, не была совсем уж Первой монохромной картиной в истории искусства. Может, Казимир Малевич был еще очень хорошим пиарщиком своего времени, знал что говорить. Интересно, да?! — улыбается Алексей Петрович. Загадка «Черного квадрата» небезынтересна и ему.
— Так, ребятки, Горацио мне друг, но истина дороже!.. — прощается с нами доктор наук. — Единственно могу помочь посоветовать Девятьярову Ирину Григорьевну, заведующую отделом русского и зарубежного искусства в музее им. Врубеля. Сначала позвоните в музей, а потом шагайте. Телефон дам. Еще можете найти Городова Илью Андреевича. Он писал статьи про «Черный квадрат» и самого Малевича в «Омскую правду», вроде намекал, что тот был в Омске.
Расследовать в жару — неблагодарное занятие. Тихолаз-Леша берет номер моего телефона и отпускает с Богом.
Ночью мне снится Черный квадрат, будто живой и кипящий лиловыми нефтяными пузырями. А рамка белая вокруг превращается в змею и ползает вокруг этой видоизменяющейся черноты.
— «Четырехугольная Россия» с темным прошлым и светлой надеждой на будущее! — как бы толкую себе во сне, чтобы успокоиться.
Просыпаюсь я с головой раздутой от жары, гудящей. Точнее будит звонок мобильника. На экране светится прозвище «Тихолаз».
— Давай найдем Городова и Девятьярову, — предлагает Леша. — Думаю, вторая может показать списки картин, в которых присутствовал «квадрат»…
— О-о, списки, это что-то, — оживляюсь я. — Факты есть факты.
Начинаю собираться в дорогу. Мама уже готовит вкусный завтрак — любимый омлет с колбасой. Между приемом пищи я оставляю сообщение в «Контакте» с просьбой отозваться на «Черный квадрат», осмыслив его. Надеюсь, что молодежь не подведет. Конечно, подумываю об авторитетном мнении москвичей, как Петр Алешкин, редактор портала и общероссийского журнала «Наша молодежь», Евгения Степанова, президента Союза Писателей 21 XXI век, Станислава Куняева, функционера и вседержителя редакции «Наш современник» и, наконец, — поэта и рецензента Бориса Кутенкова, недавно посетившего наш скромный сибирский город. Но, полагаю, ответить хотя бы за несколько часов они не смогут — занятые ведь по горло, как пить дать. А мне горит, сейчас…
Что касается Ильи Городова, то Николай Березовский уже советовал мне связаться с этим журналистом и писателем, который был ответственным секретарем газеты «Омская правда» в 60–90-е годы. Помнится, телефон Ильи Андреевича Городова у меня есть.
С Ириной Григорьевной Деветьяровой Тихолаз уже договаривается. Поэтому встречаемся мы сразу во врубелевском музее. Видя и слушая нас, Ирина Григорьевна, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры РФ, пожилая женщина, не потерявшая обаятельность, восклицает удивленная приятно:
— Такие молодые и интересуетесь творчеством Малевича!
Но карты раскрыть Ирина Григорьевна не спешит. Ей нужны более веские аргументы, чем фанатизм, чтобы показать старые списки. Рекомендация у нас от самого Алексея Петровича Сорокина, доктора исторических наук.
— Ждите здесь, — наконец-то соглашается она и направляется к Чернявской Анне Евгеньевне, заместителю директора по учету и хранению, тоже заслуженному работнику культуры РФ.
Пока начальница поднимает архивы, я звоню по мобильнику — Ильи Андреевичу Городову, договариваюсь о встрече.
— Так… — выдерживает паузу Илья Андреевич. — Завтра на станции «Входная». Пойдем за ягодой и чабрецом.
Возражать я не имею права.
И вскоре Ирина Григорьевна выносит большущую книгу в потертой донельзя обложке — «журнал записей», как прозывают его еще в 1929 году.
Авангардная живопись числилась в нем особым списком. Ирина Григорьевна предположила, что из Москвы в тридцатые годы мог прийти только тот квадрат Малевича, который находился в ветхом состоянии. По советским соображениям именно эту картину могли так сказать отдать на хранение на периферию. В связи с постановлением ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» и в связи с тем, что на огромнейшей московской выставке «Художники РСФСР за 15 лет» большую часть произведений Казимира Малевича в экспозицию не включили, можно предположить, что ветхий «Черный квадрат» находился в Омске до поры до времени. Впрочем, связь с подступающей страшной реальностью тоталитаризма была и противоречивее, и сложнее, множество ученных, и советских, и «перестроечных», поднимали это проблему в своих эссе.
— Материал готовите для чего? — спрашивает Ирина Григорьевна как бы на всякий случай.
— Для публикации на крупном молодежном портале «Наша Молодежь» Петра Федоровича Алешкина, — отвечаю я. — Хотя могут во многих редакциях рассмотреть достойно. Журналам искусства Малевич интересен.
— Я — помещу в группу! — браво обещает Леша. — Создам дискуссию!
Из музея им. Врубеля мы с Лешкой уходим освобожденные, болтаем, не как ученые коллеги, натянуто, а как друзья. Парень приглашает меня и друзей вступить в их сообщество «Черного квадрата», быть преданным авангардному искусству и всегда защищать, кто бы ни посмел чернить его высшее предназначение. На прощание я передаю ему номер телефона таинственного знатока тайны Малевича: 8 (3812) 65–97–44
Возвращаюсь домой, открываю «Вконтакте». А отзывов приходит неожиданно большое количество. Привожу несколько:
Моя однофамилица и виртуальная возлюбленная, Елена Власова, к которой я собираюсь свататься в г. Житомир*, присылает отзыв первой:
— «Для того чтобы давать такую характеристику, нужно видеть полотно вживую. До сих пор эта картина вызывает неординарную критику. Если к этому отнестись с философской точки зрения, то картина удалась “на славу”. Мастер, в первую очередь, хотел внести новизну, свой стиль, пусть, даже, несколько неадекватный. А, в общем, он вложил всего себя, ведь это не просто черный залитый краской квадрат. Здесь продуман каждый мазок, с какой силой нанесенный, в каком тоне… А люди, всматриваясь в него, видят многое, кто на что способен. Ну, как-то так:)».
Девушка, Елена Власова, необычная. Считает жизнь — большой игрой, собственную миссию — сыграть саму себя! Таков смысл ее жизни. Закончила колледж Киевского национального университета технологий и дизайна, работает в данные момент кладовщиком, ведет учет документов. Короче, невеста завидная. Будем брать умом и обаянием.
Далее рассматриваем отзыв Вероники Павленко, девятиклассницы и учащийся школы № 151. Ника, как просит себя называть, вообще не понимает ни «Черного квадрата» господина Малевича, ни авангардного искусства.
— «Фигня какая-то», — отвечает она, ставя «смайлик».
Вот Серега Косов, молодой режиссер и писатель, постоянный автор омского эклектичного литературного журнала «Вольный лист», отписывает будь здоров, в своей манере:
— «Черный квадрат — это апофеоз искусства. Будучи изначально обычным стебом над православной иконографией, он приобрел значение наиболее обобщенного контркультурного высказывания и, думаю, таким и останется в веках. Потому что это даже не картина (это нечто не относимое ни к живописи, ни к любому другому роду искусства) — это графема, условный знак, коим обозначается, подобно картинкам на дорожных знаках, понятия “художник — творчество — искусство” и их соотношение со времен Малевича и до наших дней. Здесь нет смысла, только указание: “Осторожно, зона чистого искусства! Детям, впечатлительным и необразованным людям вход воспрещен”».
Серый — выпускник исторического факультета ОмГПУ, работает… скромным продавцом музыкального магазина.
Роман Ремелле, мой коллега по спортзалу в спорткомплексе «Искра» на Телевизионном заводе, парень-хохотун с длинными руками и ногами, не вдается в излишнюю рассудительность и пафос:
— «Черный квадрат» — это непонятное искусство. Большинство людей считают это бредом и я, пожалуй, соглашусь с ними. Кто-то видит в этом какую-то часть своей жизни… фишка в том, что это оригинально и раньше этого никто не делал, так что — бред это или нет, трудно сказать, но деньги он стоит не хилые.
Учится Ромка в ОмГУПСе, но ему, признается, больше нравится старое название своего ВУЗа — «Транспортная академия».
Коля Новиков, спортсмен, который весит свыше ста пятидесяти килограмм, тоже коллега по спортзалу на мой вопрос о картине ответил просто:
— Не знаю, Витька, ничо. Жил и проживу без него.
И он, в общем-то, прав. Колян относится к тем людям, о которых говорят «бегемот — плохо видит и плохо слышит, но при таком весе это не его проблемы». Как и ко всему происходящему в жизни, в том числе и к еде, он относится просто, без затей. Он работает в пожарной части, старшим бригадиром. И как истинный пожарный, любит рассказывать байки про то, что все может гореть, даже танки-экспонаты на музейной площадке в танковой инженерной академии.
А вот как отзывается Наташа Швирст, психолог по образованию, девушка омского рок-музыканта Сереги Чаркова:
— «Я мало знаю о “Черном квадрате”, но считаю, что он имеет не столько изобразительную, как концептуальную ценность. Эта картина была неким прорывом, вызовом академическому искусству. Она наполнена философским смыслом. Мне самой всегда интересна была причина ее популярности. Я думаю понять эту картину можно только учитывая контекст того времени и тогдашнюю культурную среду».
Наташа закончила педуниверситет в 2003 году, а сейчас помогает любимому реализовывать его планы.
Напоследок написала Алена Захарова, симпатичная девушка, которую я звал загорать на пляж или просто погулять, а она — все находит дела и не может от них оторваться… Списались. Вот что говорит о «Черном квадрате»:
— «Искусственно раздутый фетиш, за которым не кроется никакой тайны, кроме единственного — психологического состояния Малевича в момент написания картины. Для меня он автор одной картины! Пожалуй, все».
Об Алене я знаю мало, только то, что просилась в друзья «Вконтакте», а встречаться в «живую» не хочет. Впрочем, это стиль многих моих современников — общаться только в сети.
Страсти угасают потихоньку, не звонит знаток тайны Малевича, а я на следующей день спешу на встречу с Ильей Андреевичем Городовым, на станцию «Входная».
— Ты еще не вышел? — перезванивает и спрашивает Илья Андреевич. — У меня спина болит, не смогу сегодня пойти в поход. Можешь приехать к Березовскому Коле? Я только до него добрался.
Могу, куда деваться?! Мчусь на «11 Микрорайон» на Левый берег. Там и встречаю Илью Андреевича**. В свои драгоценные года бывший ответственный секретарь «Омской правды» не утратил ни хвата, ни чувства юмора — он крепко пожимает мне руку и шутит:
— Коля, больно молод твой коллега, чтобы интересоваться «Черным квадратом»!
Николай Васильевич Березовский отмахивается, раскуривая трубку. Его супруга Татьяна Анатольевна — журналист, собкор московского федерального издания «Лесная газета» варит ванильный кофе.
— Слушай, что тебе Илья Андреевич скажет, — наставляет Николай Васильевич. — Знаешь сколько людей, и сколько информации проходит через ответственных секретарей?!
С «Омской правдой» связаны имена известных писателей — Георгия Вяткина, Сергея Залыгина, Петра Ребрина, поэта Леонида Мартынова. Именно в этой газете они начинали свой творческий путь. Свои первые стихи в «Омской правде» опубликовал известный советский поэт Роберт Рождественский. Здесь работали такие известные журналисты, как Тамара Саблина, Елена Злотина, Михаил Сильванович, Сергей Веремей и многие другие. Илья Городов помог напечататься в газете знаменитым поэтам — Аркадию Кутилову и Вильяму Озолину.
— Писал я про «Черный квадрат» Малевича и про его вклад в искусство, — кивает Илья Андреевич. — в годах так, восьмидесятых. Упоминал, что возможно во врубелевском «журнале заметок» была отмечена эта картина, но особого ажиотажа не последовало. Люди, видимо, мало осознают ее смысл, многие считают шуткой! Но знаешь, что здорово, юный друг, — говорит Илья Андреевич, глядя на меня внимательно. — Что она сохранилась на периферии с тех пор, значит и тогда были настоящие ценители, значит, тогда были действительно умные люди.
Я слушал Илью Андреевича с интересом. Впрочем, не только я, но и Николай Васильевич. А Черный квадрат и его смысл — так и кружили около нас призраком.
Возможно, он и создан для того, чтобы будить в людях фантазию, замечать в простом, сложное. Как в обычном белом подразумеваются все цвета радуги, и только неграмотный может назвать этот цвет самым простым. Знающие люди, видят в нем бездну оттенков и самый сложный по содержанию цвет.
Так и «Черный квадрат» Казимира Малевича сложен своей простотой. Мэтр живописи заставляет любого зрителя сложить собственное мнение о картине, конечно, если он этого желает. Жизнь можно прожить и без Малевича, но, если познакомишься с картиной, то уж точно равнодушным не останешься! Будить в душах бурю эмоций — разве это не предназначение классического искусства?
Так что, хотите или не хотите, «Черный квадрат» — классика живописи, великое искусство!
Искусство на все времена и народы!

 

На фото: 1. Казимир Малевич;
2. «Черный квадрат»

 

* Кстати, отец Казимира Малевича – Северин Малевич (шляхтич Волынской губернии Житомирского уезда).
** По данным изданной им книги «Идём за грибами» в Омской областной типографии 2005 года Илья Андреевич Городов родился в 1933 году в деревне Серебряковке Боготольского района Красноярского края. По окончанию в г. Свердловске факультета журналистики Уральского госуниверситета 40 лет работал в редакциях газет: «Молодой дальневосточник» (г.Хабаровск), «Омская правда» и «Крестьянское слово» (г.Омск). В этих газетах, а также в газетах «Вечерний Омск», «Молодой Сибиряк», «Соточка», «Вся губерния», «Земля сибирская, дальневосточная» публиковались его очерки, рассказы, миниатюры, фельетоны.