«Вест-Консалтинг» на карте генеральной
Павел ЛУКЬЯНОВ
КИТАЙСКИЕ СТИХИ
* * *
* * *
все, что от сволочи было, я потихоньку умножу,
больше меня не проймете пылкой вселенною ложью:
будто в любое мгновенье может примчаться подмога:
сверху опущенный зонтик нами живущего бога:
будут рассказаны сказки, сделано то-то и та-та,
все босанятые дети в деньги глядят мрачновато:
знают откуда подует, знают: где бабушка с дедом:
не в фотографии юной, а заметенные снегом.
потому и бубнит сурдинка, оттого и слоняются люди,
через это и кушает время человеческий ходик на блюде.
больше меня не проймете пылкой вселенною ложью:
будто в любое мгновенье может примчаться подмога:
сверху опущенный зонтик нами живущего бога:
будут рассказаны сказки, сделано то-то и та-та,
все босанятые дети в деньги глядят мрачновато:
знают откуда подует, знают: где бабушка с дедом:
не в фотографии юной, а заметенные снегом.
потому и бубнит сурдинка, оттого и слоняются люди,
через это и кушает время человеческий ходик на блюде.
* * *
прощайте, прошитые письма! да здравствует, малая кожа,
стоячие улицы света, собака собаки моложе
глядит на меня клочковато пустая, как бочка зимою,
закрытая в погребе цепью, хрустя огурцом с кровью.
не будет меня наутро и вечером ждать — не ждите,
я стал ледяным и вечным: запомните и любите.
мимо плывут самолеты, будто стальные деревья,
будто такие собаки, у которых повсюду двери.
стоячие улицы света, собака собаки моложе
глядит на меня клочковато пустая, как бочка зимою,
закрытая в погребе цепью, хрустя огурцом с кровью.
не будет меня наутро и вечером ждать — не ждите,
я стал ледяным и вечным: запомните и любите.
мимо плывут самолеты, будто стальные деревья,
будто такие собаки, у которых повсюду двери.
* * *
в двух шагах от сволочи, на мосту течения
ходит стадо девочек, требуя спасения:
бедные родители, платья переношены,
пятна лихорадочно на лицо наброшены.
и собаки крутятся, зная про остаточность
пиршества вечернего. девичья неграмотность
любит лотерейные занавески-простыни:
вдруг судьба не жадная и одарит просто так.
рыщут счастья девочки в позапрошлых платьицах,
словно мир стремительно никуда не катится.
ходит стадо девочек, требуя спасения:
бедные родители, платья переношены,
пятна лихорадочно на лицо наброшены.
и собаки крутятся, зная про остаточность
пиршества вечернего. девичья неграмотность
любит лотерейные занавески-простыни:
вдруг судьба не жадная и одарит просто так.
рыщут счастья девочки в позапрошлых платьицах,
словно мир стремительно никуда не катится.
* * *
простыни старых улиц в рваных буграх и лужах,
нос зажимал иностранец, пытаясь осилить ужин.
в малом терпении боли скрыто большое усилье:
место, откуда у древних быстро росли крылья.
сваты звонят в двери пятой на дню свадьбы,
я выхожу в белом, в жизнь широко глядя.
ловко сажусь в гробницу, фото мое напоследок,
шофер напрягает спину, время берет слепок.
вспышкой летим в деревню, мельком берем невесту:
главное — с кем-то рядом, главное — чтобы вместе.
дело в какой-то боли, что ли к врачу сбегать,
или терпеть молча, стать мужиком и дедом.
впрочем не нам плакать: вечным живым и красивым:
пусть, если жизнь — дура, наши берет силы.
нос зажимал иностранец, пытаясь осилить ужин.
в малом терпении боли скрыто большое усилье:
место, откуда у древних быстро росли крылья.
сваты звонят в двери пятой на дню свадьбы,
я выхожу в белом, в жизнь широко глядя.
ловко сажусь в гробницу, фото мое напоследок,
шофер напрягает спину, время берет слепок.
вспышкой летим в деревню, мельком берем невесту:
главное — с кем-то рядом, главное — чтобы вместе.
дело в какой-то боли, что ли к врачу сбегать,
или терпеть молча, стать мужиком и дедом.
впрочем не нам плакать: вечным живым и красивым:
пусть, если жизнь — дура, наши берет силы.
* * *
пытаясь проснуться в стихи, перед тем как заснуть на столетья,
я сажусь самолетом арбузов на распаханный край междометий.
из деревни бегут мужики, сапоги на бегу поправляя,
переводчик мой внутренний спит, а нахал ничего не теряет.
выхожу элегантно в толпу, привожу бесконечность примеров,
мужики откровенно молчат, недоверчивы к новому в целом.
запоздало наткнусь на слова в голове, размозженной кувалдой,
оперевшись галдят мужики над открытой и вытекшей правдой.
я сажусь самолетом арбузов на распаханный край междометий.
из деревни бегут мужики, сапоги на бегу поправляя,
переводчик мой внутренний спит, а нахал ничего не теряет.
выхожу элегантно в толпу, привожу бесконечность примеров,
мужики откровенно молчат, недоверчивы к новому в целом.
запоздало наткнусь на слова в голове, размозженной кувалдой,
оперевшись галдят мужики над открытой и вытекшей правдой.
* * *
бык на компьютер встал, трещину распустил,
опять пастуху год в тумане ходить без сил.
река открывает глаза, сова закругляет полет,
сын в рюкзаке лежит и с папой быка пасет.
такое, как ось внутри, дается ценой грусти,
трава порастет сама и заглянуть не пропустит.
у пастуха — квас, сын и пронырливый бык,
если паук на щеке — значит уже привык.
лепят седые слепни, крутят башкой мухи,
мальчик в росе по горло греет на морде руки.
в каждой большой стране есть потихоньку-страна:
личный крутой бык и в яблоках серых луна.
опять пастуху год в тумане ходить без сил.
река открывает глаза, сова закругляет полет,
сын в рюкзаке лежит и с папой быка пасет.
такое, как ось внутри, дается ценой грусти,
трава порастет сама и заглянуть не пропустит.
у пастуха — квас, сын и пронырливый бык,
если паук на щеке — значит уже привык.
лепят седые слепни, крутят башкой мухи,
мальчик в росе по горло греет на морде руки.
в каждой большой стране есть потихоньку-страна:
личный крутой бык и в яблоках серых луна.
* * *
здравствуй, мышка, соседиха хлеба,
грызопас сухариных голов,
притаилась за мякишем черным
винограда навозных ослов.
сапоги, заблестевшие жиром,
вызывают слюну на зубок,
дрессировщик, закутанный пледом,
коньяковый хлестал кипяток.
гололедное время природы
на коньках-коготочках мышей
выезжает на бальное поле
и катает в антракте людей.
грызопас сухариных голов,
притаилась за мякишем черным
винограда навозных ослов.
сапоги, заблестевшие жиром,
вызывают слюну на зубок,
дрессировщик, закутанный пледом,
коньяковый хлестал кипяток.
гололедное время природы
на коньках-коготочках мышей
выезжает на бальное поле
и катает в антракте людей.
* * *
небо — моя каска, кровь голубых беретов,
боевики присели и запустили комету.
бой начинает рыкать, свадьба зовет генерала,
нам полагается выжить, только приказа мало,
есть запредельный график: Владимир, Кузьма, Антон:
в таком несуразном порядке мы по грибы идем,
чтобы поймать дуру, которая, впрочем, пуля,
чтобы мгновенно жениться, жизнь промелькнув всуе.
боевики присели и запустили комету.
бой начинает рыкать, свадьба зовет генерала,
нам полагается выжить, только приказа мало,
есть запредельный график: Владимир, Кузьма, Антон:
в таком несуразном порядке мы по грибы идем,
чтобы поймать дуру, которая, впрочем, пуля,
чтобы мгновенно жениться, жизнь промелькнув всуе.
* * *
умереть от собаки-терпения, язычок выставляя на кончик,
троньте меня, попытайтесь, левые, правые, гончие.
с вертолета замеченный суслик, олененок, просящий подмоги,
мама давно мертвой утащена в город за ноги.
буду покорен, каюсь. жизнь, не уйди сегодня!
леший в лесу с хрустом и ребятней ходит:
мигом обтряс рябину, выдрал рывком грибницу,
я попытаюсь кожей с каждым листом слиться.
жалко: молиться некому: всех отловили люди:
вижу пустое полчище деревьев, лишенных сути:
они озираются тоже, я пячусь, сжимаюсь в кроху,
по лесу ступают люди, словно чужая эпоха.
троньте меня, попытайтесь, левые, правые, гончие.
с вертолета замеченный суслик, олененок, просящий подмоги,
мама давно мертвой утащена в город за ноги.
буду покорен, каюсь. жизнь, не уйди сегодня!
леший в лесу с хрустом и ребятней ходит:
мигом обтряс рябину, выдрал рывком грибницу,
я попытаюсь кожей с каждым листом слиться.
жалко: молиться некому: всех отловили люди:
вижу пустое полчище деревьев, лишенных сути:
они озираются тоже, я пячусь, сжимаюсь в кроху,
по лесу ступают люди, словно чужая эпоха.
1-8 июля 2005
Китай
Китай
Павел ЛУКЬЯНОВ — поэт. Родился в 1977 году в Москве. Окончил МГТУ им. Баумана, специалист в области техники низких температур, кандидат технических наук. Победитель международного конкурса поэтов русского зарубежья «Пушкин в Британии» (2008 г.). Публиковал стихи, прозу и публицистику в газете «Литературная Россия», в журналах «Знамя», «Арион», «Новая Юность», «Континент», «Дети Ра». Стихи переведены на каталонский язык. Автор сборника стихов «Мальчик шел по тротуару, а потом его не стало». Один из основателей Русско-Каталонской Ассоциации «ARCA» (Барселона, Испания). Живет в Барселоне и Москве. Работает в телекомпании «Диалог» (Холдинг «Вест-Консалтинг»).