Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Наталья Стикина
Догоняя туман



Каждую ночь

 

каждую ночь
над твоей головою я
раскрываю разноцветный зонтик,
(потому что еще верю в сказки).
и каждое утро,
как ребенок, ты удивляешься снам
ярким, детским:
с машинками, солдатиками, оловянной конницей…
потому что только любя
можно без боли отдавать сны тебе,
а себя — бессоннице.




Предзимье

 

По следу желтых лис уходит день,
Спеша укрыться в бледном райском свете
Сиянья севера. И вряд ли кто заметит,
Что от меня осталась только тень.

Бродячий пес, что отпустил лисиц,
Уткнется носом в серую перчатку…
И к горлу ком подступит кисло-сладкий,
Выталкивая сырость из глазниц.

Рубиновый закат глотает пыль,
Летящую с тропы ушедших в зиму.
А тень моя все тянет руки к дыму
Костров, еще хранящих летний пыл.

Так хочется, без крыльев, но взлететь,
Пока еще горят границы неба!
Пока еще в карманах крошки хлеба
Не превратились ветром в ожеледь.

А пес скулит, скребет когтями твердь,
Теряя запах (моего ли?) следа.




Догоняя туман

 

Там, где стирается грань между явью и сном,
Где все простое давно стало пепельно-сложным,
Ты ждешь знамений от пыли дорожно-подкожной,
И веришь в чудо: увидеть последний наш дом.

Нет откровений в сиянии бледной луны,
Нет предсказаний в молчании маленькой птицы.
Жалости нет к истлевающим, желтым страницам
Мной неоконченных писем из белой весны.

Так ли безумен мой март, как казалось вчера?
Так ли обманчив твой май, с голосами тюльпанов?
Чашки не бьются к беде…
…Как же все-таки странно,
Верить друг другу, не веря в святые слова.

Пусть уплывет от тебя мой ответный обман.
Непредсказуем наш путь до последнего дома.
Переплетаясь в узор, чем-то смутно знакомый,
Тени деревьев скользят, догоняя туман.




Тишина

 

Мертвое небо. Не все, только малая часть,
Та, что влезает в окошко постылой квартиры.
В пятнах обои, мышами прогрызены дыры
В пятых углах. И мне страшно, что можно молчать.

Можно молчать точно так же, как мой телефон,
Сном летаргическим спящий вторую неделю.
И как застывший, всего на секунду, пред дверью,
С кипою свежих газет, старый друг-почтальон.

Нем телевизор. Без звука вещает эфир…
Сжатой пружиною мир мой закручен. Не вздрогнет.

Корки лимонные на подоконнике сохнут —
Шанс от простуды… тебя… и чернеющих дыр.




Мой сон о сне

 

Мой сон о сне…
Твоих ладоней вьюга
лебяжьим пухом
на воскресшие мечты…
О раскаленность фраз
растаявшей водой
не ты,
а сны.
забытой нежностью
щекочущие ухо.




Пусть ослепла…

 

Памяти Верджинии Вульф

 

пусть ослепла, но долго ли… долго ли буду слепой?

когда звуки сильнее, чем плотность моих перепонок,
когда пальцы боятся щипнуть даже воздух пустой.
в них чувствительность стала такой, что не сможет ребенок
прикоснуться ко мне, не боясь, заболеть слепотой.

она колет, и жжет, и тревожит пространство рассвета,
наполняя и чрево, и дом голубой пустотой,
и на левом боку между ребер — багровая мета…
даже если уйдешь, не посмею вслед крикнуть «постой!»…

а в брусничном желе отпечатался слепок ключей
чуть увядшие розы мертвей, чем настольная лампа.
и в наследной резной бонбоньерке среди мелочей
будут нэцкэ из школьных мелков о прозрении плакать.

все своим чередом… пауки вновь в охоте на мух
для гурманов еда — это вечная незащищенность,
и со мной тоже было и будет, хоть тоньше стал слух…
…и все чаще на завтрак в тарелке с яйцом — утомленность.




Бел-ла…

 

Время.
Оно выбирает.
Время.
Оно забирает.
В год, в пятьдесят, чуть позже.
Постарше ли, помоложе?
Чувствую кожей,
Где-то в пространстве,
меж облачно-манных пробелов,
Тихий звон колокольчика —
Бел-ла…




Знаешь ли ты,
как кричит одиночество?..

 

знаешь ли ты,
как кричит одиночество,
заставляя
биться лбом о серые стены,
или вскрывать вены
на кафельном полу ванны?
когда все кажется странным
и совершенно ненужным

о, Боже! как оно кричит тишиной,
это серое одиночество!
как разрывает барабанные перепонки,
и сводит с ума

оно лезет под кожу
тысячами маленьких игл тоски

и виски,
которое глушишь стаканами,
не приносит ни облегчения,
ни опьянения,

ни забвения…

но иногда крик смолкает
и тогда оно отступает.
не надолго и
не далеко.
ровно настолько,
чтобы услышать
чье-то дыхание
рядом




Сон Алисы

 

Любая сказка рано или поздно
Уходит ростом в небо или небыль…

Твой сон, Алиса, вышедший из детства:

Пустырь за лесом, взрослости ненужный,
Чужой, такой похожий на таблетку
С истекшим сроком годности, тоскует

По дому твоему ли? По тебе ли?..

Но все же ты в прозрачном Заоконье,
Под птичий клекот, бабочек порханье
Зовешь меня на сторону иную:
Где белый кролик спит в июльской луже,
И небо в солнце знает все о свете…

…А где-то мокрый город сушит флаги
Пустой любви асфальтового цвета.




По бесконечности к Литейному

 

Ты мне сегодня сказала, что явь — это сон,
Перебирая сезоны, как старые четки,
Тонкими пальцами. Ветер взлохмачивал челку
Легким касаньем влюбленного. С разных сторон

Вслед нам глядели дома, открывая глаза-
Окна, и хлопали их занавески-ресницы.
Ты мне сказала, что скоро весенние птицы
Будут, сменив оперенье, менять адреса.

«Ближе к Литейному — меньше рассерженных львов», —
Ты говорила. Я слушал. И так век от века,
Чтобы остаться, на горках последнего снега
Мы рисовали свою паутину следов.

Ты говорила, а день наливался свинцом…
Я шел и думал, считая шагов наших петли,
Что будет с нами и сумрачным Питером, если
Ангел с Дворцовой вдруг к небу поднимет лицо?




Бунтуют реки...

 

Бунтуют реки. Ночью тишина
разорвана стихией водной в клочья.
Видения потопа... Кто пророчил?
Кто знал, что будет так, и что струна
терпения природы вдруг порвется,
и будут реки править города?!

Вода, вода, кругом одна вода...