Ты сохранишь мои ключи от рая,
Ты — радуга небес, суть бытия.
Ты пробуждаешь лиру,
                    я — играю.
Кто слышит звуки?
                    Только ты и я.

Благодарю, Господь, благодарю
за все, что дал мне — утро и зарю,
за капельку дождя, за мир в цвету,
за смех ребенка, что звучит в саду,
за птичье перышко, за влагу летних рос,
за бабочку в объятьях сонных роз,
за пенье скрипки в утреннем окне,
и за коня, летящего ко мне.
За солнца луч — он в море утонул,
и за улыбку мамы — сын уснул.
За все, что дал мне — утро и зарю,
благодарю, Господь, благодарю.

Нет, не бесплодна я,
                  пока живет во мне
мой стих,
        как плод, и плоть моя в огне.
И что бы ни было, я в жизни не одна,
пока Вселенная в очах моих видна.
И не бедна я, если сердце вновь
дарить готово нежность и любовь.

Нет, я не птица ночи,
Я — вечно — птица дня.
Душа моя хлопочет,
Мечту свою храня.

Я — белый голубь мира,
Все злые птицы — прочь!
И голос мой, и лира
Звучат и день, и ночь.

Нет, я не ястреб хищный,
Я — белый голубь Твой,
Владыка мой, Всевышний,
Мне повелевший: "Пой!"

В объятьях мамы —
                  вечный райский сад,
а в добром сердце —
                  огоньки горят.
В глазах ее искристых —
                      свет и лад.
В ее словах —
              земных сокровищ клад.

Итак, я знаю, что и я умру,
вращенья шар земной не прекратит,
кружиться будут листья на ветру,
и праздники никто не упразднит.
Я с горьким плачем в этот мир пришла,
и сколько горя было на пути!
Но время расставаться — жизнь прошла.
С улыбкой на устах хочу уйти!

И ушли из жизни друг за другом
дорогие, близкие мои,
все, кто были неразрывным кругом
в годы роковые, в час любви.

Словно в сумасшедшем листопаде,
падают вокруг меня сердца.
Как деревья в бурю, в черном чаде
вырваны любови — до конца.

Поле жизни, полное страданий,
нет любимых больше — боль и тишь.
И тяжелый ветер — дух прощаний —
шепчет над усопшими Кадиш.