Чудесное утро осеннее.
В умытом трамвае свежо.
Четверг, даже не воскресенье,
А жить хорошо-хорошо.

Не надо придумывать сложности,
Не надо любить не того.
Такие повсюду возможности,
Что хочется крикнуть: ого,

Как движется время талантливо!
И нас размещает в себе.
И выберете вариант ли вы –
Глухому играть на трубе,

Иль ползать по небу бескрылому, –
Всё встанет само на места.
Обрадуйся солнышку милому,
Бреди от моста до моста

По городу, только что сизому,
И вдруг превращенному в рай.
Скажу я товарищу лысому:
Процессам судьбы доверяй!

Ведь волосы-то отрываются,
Когда ты охвачен виной.
Их корни и нервы сжимаются
От всякой печали земной.

Останься в сознании девственном,
Пока не погас окоём,
И мы в маринаде божественном
Как пьяные вишни плывём!

Что за демоны плывут по небосклону!
Что за силы гнут старинные берёзы!
Что за голос деловой по телефону
Обрывает беззастенчивые грёзы!
Ох, да нечего о девичьем, о летнем!
Полетела в небо птица, да скончалась.
А душа хрустит огурчиком последним,
Словно осень никогда и не кончалась.
Громыхает, полыхает недалече.
Кто-то воет, и владыка водит бровью:
Осень кончится однажды – будет легче.
Белы ангелы слетятся к изголовью.

А над Канадой, над Канадой
И над Америкою всей
Плывет весна. Хоть стой, хоть падай,
Подушку мокрую избей,

Рассвет вольется бледно-розов
В проем больничного окна...
В журналах клиники неврозов
Нетленны наши имена.

Лицо, облезлое от хлорки.
Пронзительный глубинный бред.
У них, наверное, в Нью-Йорке
Таких, как мы, в помине нет.

Тут больше пьют, чтоб меньше кушать.
А клюнет в мягкое петух —
Мы можем в пять минут разрушить
Свою судьбу и в прах, и в пух.

Точнее, ничего не можем.
Едва ли справишься с собой,
Когда становишься похожим
На рыбу с рваною губой.

И снисходительное небо
К нежданно вспыхнувшим мирам
Глядит, как ты из крошек хлеба
Себе вылепливаешь храм.

Без страданья стихи не даются.
Без страданья стихи – лопухи,
Над которыми звёзды смеются,
Провоцируя нас на грехи.
Я хочу, чтобы новая смута
Началась, но в итоге неё
Стало чуточку легче кому-то,
И взлетело бы сердце моё.
Чтоб любовь была многоэтажна,
И дружили её этажи.
Я хочу, чтобы не было страшно
Никакое движенье души!

Душа поправляется, время идёт,
Меня это радует очень.
Прошедшее словно дурной анекдот,
Которым был мозг заморочен.

Прошедшего времени как бы и нет,
Одни дневниковые сказки.
Входила разлука ко мне в кабинет,
Нетрезвые строила глазки.

Она говорила: Скорее умри!
Уже ничего не случится.
К чему продолжать от зари до зари
За новой зарёй волочиться?

Над этим вопросом луна во дворе
Смеялась заливисто очень.
И новое счастье на новой заре
Полезло из всех червоточин.