ЛИТЕРАТУРА ДРУГИХ РЕГИОНОВ. Перекличка поэтов
Дети Ра ВЛОДОВ
ПОСЛЕДНИЙ АНГЕЛ
* * *
Все гениальное просто:
Голуби, стены Кремля…
Небо высокого роста,
Малого роста — земля…
Вспомните Роберта Фроста! —
Фермер! Крестьянский атлант!..
Все гениальное просто,
Сложным бывает талант!
Голуби, стены Кремля…
Небо высокого роста,
Малого роста — земля…
Вспомните Роберта Фроста! —
Фермер! Крестьянский атлант!..
Все гениальное просто,
Сложным бывает талант!
* * *
И душу, и тело недугом свело,
Лицо уподобилось роже!
И стало в глазах от страданий светло,
И крикнул несчастный: "О Боже!.."
Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
"Хо-хо!.." — пронеслось по родимой земле…
"Ха-ха!" — понеслось по Вселенной…
Лицо уподобилось роже!
И стало в глазах от страданий светло,
И крикнул несчастный: "О Боже!.."
Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
"Хо-хо!.." — пронеслось по родимой земле…
"Ха-ха!" — понеслось по Вселенной…
* * *
Когда всосала водяная яма
Весь белый свет, все тяготы его,
Последний ангел захлебнулся: "Ма-ма!.."
Последний демон задохнулся: "Ма-ма!.."
И — на земле не стало никого…
И только лучик нынешней звезды
Коснулся той — ниспосланной — воды…
Весь белый свет, все тяготы его,
Последний ангел захлебнулся: "Ма-ма!.."
Последний демон задохнулся: "Ма-ма!.."
И — на земле не стало никого…
И только лучик нынешней звезды
Коснулся той — ниспосланной — воды…
* * *
Сердчишко стихотворного птенца
Всего лишь листик на осенней ветке…
А у меня — звериный нюх ловца,
Я, так сказать, лазутчик, я — в разведке.
Бумага и машинка на столе.
Ясна задача. Ритм и рифма — "в теле"…
Нет искренности в нашем ремесле!
Есть результат в безбожном нашем деле!
Всего лишь листик на осенней ветке…
А у меня — звериный нюх ловца,
Я, так сказать, лазутчик, я — в разведке.
Бумага и машинка на столе.
Ясна задача. Ритм и рифма — "в теле"…
Нет искренности в нашем ремесле!
Есть результат в безбожном нашем деле!
* * *
Брел оборванец по земле
В кругу семи ветров,
Он смачно грелся на золе
Притоптанных костров.
Любил он, глядя на дымок,
Ладоши потирать,
И ничего уже не мог
Он больше потерять.
Господь и царь — из сердца вон…
Любимых — черт побрал!..
И над золой склонялся он,
И, как дитя, смеялся он,
Ладоши потирал…
В кругу семи ветров,
Он смачно грелся на золе
Притоптанных костров.
Любил он, глядя на дымок,
Ладоши потирать,
И ничего уже не мог
Он больше потерять.
Господь и царь — из сердца вон…
Любимых — черт побрал!..
И над золой склонялся он,
И, как дитя, смеялся он,
Ладоши потирал…
* * *
Скажу, что слишком тяжело мне
Почти солгу:
Как каторжник в каменоломне,
Я жить могу.
Мигнет из каменного праха
Глазок цветка…
И на весу — дрожа от страха
Замрет кирка.
Почти солгу:
Как каторжник в каменоломне,
Я жить могу.
Мигнет из каменного праха
Глазок цветка…
И на весу — дрожа от страха
Замрет кирка.
* * *
Был послушным послужником
Шел по жизни за посохом.
Стал мятежным ослушником
Восхитительным ослухом!..
Ждет смутьяна-художника
Путь нежданный, нечаянный…
И зовет его Боженька
Сам такой же отчаянный!..
Шел по жизни за посохом.
Стал мятежным ослушником
Восхитительным ослухом!..
Ждет смутьяна-художника
Путь нежданный, нечаянный…
И зовет его Боженька
Сам такой же отчаянный!..
* * *
Лесная чаща без приметы.
Вот этой ломаной тропой,
Как сохачи на водопой,
На полустанок шли поэты.
Хрустел звериный шаг скупой,
И были в сумерках заметны
На лбах морщины, как заметы,
Лосиных глаз распах слепой…
Пичуги били из кювета…
Плыла медлительная Лета
Река, невидная собой…
И клокотали до рассвета
Колокола лесного лета
Зеленой Родины прибой…
Вот этой ломаной тропой,
Как сохачи на водопой,
На полустанок шли поэты.
Хрустел звериный шаг скупой,
И были в сумерках заметны
На лбах морщины, как заметы,
Лосиных глаз распах слепой…
Пичуги били из кювета…
Плыла медлительная Лета
Река, невидная собой…
И клокотали до рассвета
Колокола лесного лета
Зеленой Родины прибой…
* * *
В зерцало степного колодца
Проникну, как в детские сны…
Я — пасынок русого солнца
И пасынок рыжей луны…
Я — Боженька, гость, полукровка,
Не ведаю сам, кто таков…
Как некая Божья коровка
Всползаю по стеблю веков….
Проникну, как в детские сны…
Я — пасынок русого солнца
И пасынок рыжей луны…
Я — Боженька, гость, полукровка,
Не ведаю сам, кто таков…
Как некая Божья коровка
Всползаю по стеблю веков….
* * *
Талант, по сути, толст.
А гений — тощ, как щепка.
Неважно, что там: холст,
Поэма, фуга, лепка.
Судьба, как дышло в бок,
Что дали, то и схавал…
Талант по духу — Бог,
А гений — сущий Дьявол!
А гений — тощ, как щепка.
Неважно, что там: холст,
Поэма, фуга, лепка.
Судьба, как дышло в бок,
Что дали, то и схавал…
Талант по духу — Бог,
А гений — сущий Дьявол!
* * *
Жандарм сыграл сквозную роль.
Позорно струсила газета.
Смолчал запрошенный король.
Все отвернулись от поэта…
Храпит поэт!.. Житуха — во!..
Над ним хоров небесных спевка…
А кормит гения того
Одна лишь уличная девка…
Позорно струсила газета.
Смолчал запрошенный король.
Все отвернулись от поэта…
Храпит поэт!.. Житуха — во!..
Над ним хоров небесных спевка…
А кормит гения того
Одна лишь уличная девка…
* * *
Поэт — библейский фолиант:
Столетья сжаты до мгновений.
Растаял облачный талант
Душа светла, как денный гений!
Предвижу Божий вариант:
Слепец со зрением пророка
Раскроет Божий фолиант
И огласит его до срока!
Столетья сжаты до мгновений.
Растаял облачный талант
Душа светла, как денный гений!
Предвижу Божий вариант:
Слепец со зрением пророка
Раскроет Божий фолиант
И огласит его до срока!
* * *
Под выдохи Ильи Громовика
Журчала речь — небесная водица:
"Ты должен умереть, чтоб возродиться —
И жить — века…
Ищи, поэт, свой крест или осину! —
Из мук произрастают имена!..
Так пасынку… то бишь земному сыну,
Я нашептал в былые времена…"
Под выдохи Ильи Громовика
Журчала речь — небесная водица…
Взгрустнул поэт… Ах, дернул черт родиться!..
Прожить бы день… На что ему века?!
Журчала речь — небесная водица:
"Ты должен умереть, чтоб возродиться —
И жить — века…
Ищи, поэт, свой крест или осину! —
Из мук произрастают имена!..
Так пасынку… то бишь земному сыну,
Я нашептал в былые времена…"
Под выдохи Ильи Громовика
Журчала речь — небесная водица…
Взгрустнул поэт… Ах, дернул черт родиться!..
Прожить бы день… На что ему века?!
* * *
Разбухли вселенские дрожжи,
Все месится тесто…
Покинь крестовину, о Боже! —
Отдай мое место!
Я тоже гвоздями изранен,
И — отступа нету.
Будь щедр, Иисус Назарянин! —
Дай место Поэту!..
Все месится тесто…
Покинь крестовину, о Боже! —
Отдай мое место!
Я тоже гвоздями изранен,
И — отступа нету.
Будь щедр, Иисус Назарянин! —
Дай место Поэту!..
* * *
Все больше морщинок на старой Луне,
Эпохи спешат, семеня…
Подайте, подайте беспутному мне! —
Во имя святого меня!..
Гнилую картошку пекут на золе
Бродячие ангел и бес…
Подайте, подайте беспутной земле
Во имя святейших небес!..
Эпохи спешат, семеня…
Подайте, подайте беспутному мне! —
Во имя святого меня!..
Гнилую картошку пекут на золе
Бродячие ангел и бес…
Подайте, подайте беспутной земле
Во имя святейших небес!..
Юрий Влодов — поэт. Автор всенародно известных строк: "Прошла зима. Настало лето. Спасибо Партии за это". Родился в 1932 году в г. Новосибирске в театральной семье. Свою творческую карьеру поэт начал в 50-х годах, первые публикации появились именно в это время. Общался с Б. Пастернаком, И. Сельвинским, К. Чуковским, А. Твардовским и другими классиками. Они его признавали и прочили ему большое поэтическое будущее. К сожалению, судьба поэта сложилась не так гладко. Его не печатали, не издавали, ни в каких творческих союзах он не состоял и не состоит. Печатается в журнале "Дети Ра". Живет в Москве.