Я сидела на балконе и любовалась закатом весеннего солнца. «Последняя любовь на закате солнца. Весьма неплохое название для какого-нибудь романтического фильма, – думала я. – А еще лучше, если эта последняя любовь случилась бы со мной. И встретился бы мне такой человек, ради которого….» Уж не знаю, что бы я смогла сделать ради такого встретившегося мне человека, потому что неожиданный окрик моего немецкого мужа оборвал фантазии.
– Полина! Смотри, что у меня есть! – Кристоф стоял внизу с широко разведенными руками, в одной из которых он держал дамские зимние сапоги.
– Что это? – машинально спросила я, прекрасно понимая, что это сапоги. Я только никак не могла понять, откуда они взялись у Кристофа.
– Это же сапоги! Спускайся скорее с балкона, примеришь!
Но, спустившись с балкона, я поняла, что зря это сделала, так как сапоги были очень большие.
– Ну и как они тебе? Примерь! – не отставал от меня муж.
– Да что мне их примерять, когда я и так вижу, что большие. Какого они размера?
– Сейчас посмотрим! – супруг стал внимательно разглядывать подошву.
– Ты откуда их взял-то? – поинтересовалась я.
– Карина их вынесла на помойку, а я вовремя увидел.
– Так твоя соседка имеет очень большой рост и очень большой вес.
– Ну и что? – не понял меня муж, продолжая усиленно изучать подошву.
– А то, что ее сапоги будут мне по самую задницу. И чтобы они при ходьбе не спадали, я  их буду привязывать к ушам! – зло ответила я супругу и, выхватив драгоценную находку у него из рук, тут же сбоку обнаружила размер:
– Ну, так и есть. 40 размер. А я между прочим ношу 36.
Кристоф обиделся и надолго замолчал. Чтобы хоть как-то успокоить любимого и восстановить гармонию в доме, я все-таки напялила на себя эти гигантские сапоги.
– Смотри! Смотри! Кристоф! Я прямо как маленький Мук.
Но мой любимый на мою примерку отреагировал по-своему:
– Gut! Sehr gut! И кожа натуральная, и сапоги хорошие! А то, что велики немного, так зимой на шерстяной носок наденешь, теплее будет.
«Какой ужас! – вихрем пронеслось у меня в голове. – Этот идиот ничего не понял».
И я во избежание скандала пошла на последнюю хитрость:
– Каблук высокий! Я такой уже не ношу.
– Каблук высокий? Так это ерунда! Его можно немного подпилить! – радостно уточнил мой супруг и повеселел.
– Ну, вот когда спилишь, тогда и посмотрим…
Прошел год, и я совершенно забыла об этом разговоре. Незадолго до моего дня рождения Кристоф каждый вечер на несколько часов подозрительно затихал в мастерской, в  подвале. И что он там делал – я понятия не имела. Только пояснял:
– Готовлю сюрприз для тебя!
Все догадки закончились утром, в день моего рождения, когда Кристоф вручил мне большую, перевязанную алой лентой, белую коробку:
– С днем рождения, любимая! – нежно произнес он, расцеловав меня сразу в обе щеки.
Открыв крышку коробки, я потеряла дар речи – в коробке лежали начищенные до зеркального блеска зимние черные сапоги со спиленными каблуками. Очухавшись, я как можно ласковее произнесла:
– Спасибо! Большое спасибо!

Сапоги были забыты до нашей поездки в Россию. А когда пришло время собираться в дорогу, и я задумалась о предстоящих холодах в Санкт-Петербурге, мой немецкий муж пришел мне на помощь. Он к соседским сапогам добавил свое темно-синее пальто 1960 года выпуска. А потом, расчувствовавшись, достал меховую русскую шапку-ушанку с офицерской кокардой, которую я же ему и подарила как сувенир:
– Вот еще надень эту шапку. Только в России мы будем с тобой на двоих ее носить, по очереди!
Напялив пальто и нахлобучив ушанку, я сразу превратилась в какого-то ополченца под Ленинградом. И расхохоталась:
«А все-таки мы, русские, выстояли в блокаду! И победили!»