Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Андрей НЕКЛЮДОВ



КАПИТАН МОРГАН
 
Рассказ
 
1

Четвертый день бесновалась и хлестала на берег темную волну Ангара. Четвертый день трепал ветер прогнутую в середине брезентовую палатку. Мелкий, но злой дождь сёк трех скучившихся у костра людей. Раздуваемый ветром, огонь вырывался с гудением из кучи плавника, точно из сопла реактивного самолета.
Берег был плоский, галечно-песчаный, усеянный выброшенными рекой (и не только ею) бревнами, корягами, бутылками. Чуть дальше от воды тянулся длинный кустистый уступ, на котором ниже по реке можно было разглядеть полуразмытые дождем зыбкие силуэты селения.
Аркадий и его спутники селение не разглядывали: они смотрели либо в огонь, либо на Ангару. По реке, взъерошенной волнами, широкой и пустынной, очень редко и далеко от берега пробегала отчаянная моторка с едва видимой человеческой фигуркой на корме. Еще реже проплывала медленно и скорбно длинная баржа или скользил самодовольно легкий однопалубный катер.
– Вот бы нам такой небольшой кораблик, – мечтательно вздохнула молодая темноволосая женщина, поворачиваясь к костру другим боком. – Поплыли бы на нем прямо до Красноярска. В нем – каюты, тепло, чисто, и никакой дождь не страшен.
– Ты была бы коком и матросом по совместительству, – слегка оживился Аркадий, – я – штурманом, а если вы будете настаивать, то и капитаном. А Бочу назначим боцманом.
Парень, названный Бочей, никак на шутку не отреагировал. Он сидел у огня на бревне, уронив косматую голову, и по его длинным кудрявым прядям, грязно-желтым от копоти, стекала и капала на вымокшие штаны дождевая вода.
С того дня, как они застряли тут, захваченные непогодой, Боча, он же Шура, студент последнего курса геофака, пребывал в депрессии – не ел, не разговаривал, сидел вот так у костра бесчувственной куклой.
До этого они два месяца сплавлялись по Ангаре на большой резиновой лодке. Это был отличный сезон: постоянно новые места, нетронутая природа, интересные маршруты, встречи с таёжниками, рыбаками… Но сезон кончился, и пора было отсюда выбираться.
– Вы как хотите, а я пошла в поселок, в баню! – ультимативным тоном объявила женщина. – Мы тут совсем прокоптились. Еще немного, и я свои волосы граблями не расчешу.
Неживой Шура вдруг приподнял голову, похожую сейчас на бизонью.
– И я пойду, – глянул он на женщину, и глаза его, до этого погасшие, отразили затаенную жгучую тоску.
– Неужели? – неодобрительно отозвался Аркадий. – Ну что ж, если для вас это проблема номер один… Только, Тань, прошу тебя, не задерживайтесь: хотя «Заря» и завтра, но мало ли…

Напялив капюшон штормовки почти на глаза, Аркадий отправился берегом к пристани, оставляя на сыром песке рифленые отпечатки подошв. По его следам бежала на тонких лапках трясогузка, и ветер временами вздыбливал ей хвост. Над волнами метались некрупные речные чайки. Но Аркадий ничего этого не замечал, как не замечал стекающие с капюшона на щеку капли. Его занимали куда более важные вещи.
Как им уехать с их грузом? Как все организовать? Вблизи причала не поставишь палатку: там сплошная грязь, рассыпанный уголь и ржавое железо. Однако и сидеть у пристани в свернутом состоянии в такую погоду (да и сколько: день, два?) тоже немыслимо. Если бы еще теплоход ходил по четкому расписанию, но из-за туманов и штормовых волн он обычно опаздывал, а мог и вовсе не прийти. Причалив нежданно-негаданно, он, разумеется, не станет дожидаться, пока они свернут палатку, спальники и притащат весь груз к причалу.
«Причал» – весьма претенциозное название для кучи камней, насыпанных в воду у берега, и бревенчатого плотика, на который «Заря» вползает носом, пришвартовываясь.
…Теплоход появился с низовьев реки примерно через час. Белый фонтан за кормой опал, бегущее на цыпочках многооконное судно легло по-утиному на брюхо и подвалило уже самым обыкновенным манером. С него сошел на берег всего один человек в сером плаще до пят и сразу куда-то исчез.
– Обратно когда? Завтра назад пойдете? – спросил Аркадий у плечистого парня в брезентовой робе, вытаскивающего на округлый нос теплохода толстый канат.
– Завтра? – рассеянно переспросил тот. – Может, и завтра. А может, и послезавтра, – равнодушно добавил он. – А то и вовсе не пойдем: пассажиров мало, невыгодно. Да и навигация заканчивается.
Вот так новость! Минуту-другую Аркадий переваривал это известие. Затем повернулся и с отчаянной решимостью зашагал на второй причал, где швартовались грузовые суда. Дождь к этому времени взял тайм-аут, дул лишь сырой, пахнущий рекой и лесом ветер.
«Эх, был бы у нас свой катер, – вспомнил Аркадий их с Татьяной фантазии, – плыли бы сейчас себе без забот, ни от кого не завися. Тем более от погоды. Кайф! Но… у нас всего лишь резиновая лодка». Хорошо хоть, часть отряда он успел отправить домой.
К одному из суденышек с белой в ржавых разводах надстройкой и надписью на черном боку «Гермес» был приставлен трап. Шансов минимум, но почему бы ни попытаться? Аркадий поднялся на палубу.
– Ребята, вы случайно в Широкий Лог не пойдете? – обратился он к невысокому лысоватому и лобастому мужичку с бесцветными усиками и простецкой физиономией.
– Угадал, – кивнул тот. – Через час или два, а что?
Аркадий судорожно сглотнул.
– Слушайте, – сиплым голосом заговорил он, – не возьмете нас, а? Всего трех человек и немного груза. Нам хотя бы до устья Ангары, а там «Метеор».
Он приготовился уговаривать, умолять, предлагать деньги…
– Конечно, возьмем, – выступила из-за какой-то желтой тумбы пухленькая некрасивая блондинка в толстых штанах и свитере. – Не бросать же… в такую погоду.
– Грузитесь, заберем, – согласился и мужичок. – Ефим, – представился он, – капитан. А это Светка, моя жена.
– Это вы́ в палатке на берегу живете? Подумать только!.. – ужаснулась Светка.
Аркадий старался не выказывать своей радости, чтобы не сглазить.
– Боюсь только, мы вас подзадержим, – замялся он. – Нам нужно свернуть лагерь, погрузить всё в лодку и доплыть до вас.
Про то, что его люди в бане, он вообще побоялся говорить.
– Ничего, подождем.
– А не уйдете? – с опаской проговорил геолог.
– Да вы что! – воскликнула Светка.
– Без вас не уйдем, – заверил и Ефим. – Час еще точно простоим.
– Может, хотя бы полтора?.. – попробовал подстраховаться Аркадий.
– Будь наша воля, мы бы и до темна простояли – хозяин торопит.



2

После четырех дней бездействия Аркадий ощутил в себе взрыв энергии. Сбегая по трапу, он заметил на возвышении берега мужика с мотоциклом. Через минуту он уже сидел у того за спиной, и они мчались по грязным улицам поселка к бане.
Баня оказалась единственным здесь каменным строением, исписанным вдоль и поперек неприличными словами.
– Куда, леший?! – закричала тетка-банщица, но Аркадий даже не оглянулся.
– Быстро домывайся – и на стоянку! Через полчаса отплываем! – прокричал он намыленному Шурке. Затем сунул голову в женское отделение: – Тань, иди сразу на грузовую пристань!
Так, теперь скорее назад!
На берегу Ангары возились на заглаженных водой бревнах пять или шесть мальчишек десяти-одиннадцати лет. Завидев еще издали незнакомца, они сбились в кучку, и когда он поравнялся с ними, от кучки отделился и шагнул ему навстречу один, симпатичнее и явно смелее других:
– Дядя, а вы геолог?
– Не только. Еще матрос надувного флота, – бросил Аркадия, не сбавляя шаг.
Мальчишка засеменил рядом.
– А это ваша палатка там стоит?
– Угадал, ­– повторил он словечко Ефима.
– А можно посмотреть?
– Зачем?
– Интересно же!
Тут Аркадия осенило:
– Вот что, братцы, айда за мной. Будете лодку резиновую накачивать.
Бойкий махнул приятелям:
– Лодку накачивать будем!
Дальше Аркадий двигался в центре мальчишеской ватаги.
– А вы уезжаете? Что вы искали? – со всех сторон сыпались на него вопросы. – А золото нашли? А покажите!
– Золото? Золото уже упаковано. Вот лучше спички посмотрите, – и геолог протянул им коробок охотничьих спичек (восхищенные возгласы). – Если найду в рюкзаке, подарю вам еще лучшие – ветровые – они даже в воде горят.
– Правду говорите? Слышь, Колян? В воде горят!
– Ну не то чтобы горят, – поправился Аркадий, – а сунешь в воду, вытащишь – горит.
У палатки еще дымился костер. Аркадий показал своим спутникам, как качать лодку мехами, а сам кинулся паковать разбросанные внутри жилища вещи и продукты.
– Это тут вы спали? – заглянул тот симпатичный, что первым заговорил с ним.
– А что здесь? – протиснулся следом второй.
– А сколько вас человек? – появилась еще голова.
– А что в этом ящике? Золото? Покажите, пожалуйста.
– Нельзя, секретно, – напустил на себя важности Аркадий. – Слушайте сюда! У нас с вами задание: за двадцать минут свернуть лагерь и загрузить лодку. Время пошло!
Минут через пятнадцать лодка была накачена и лоснилась черными крепкими боками. Тут и там мелькали мальчишеские затылки. Собирали, паковали вещи, посуду, таскали тюки и ящики к воде.
– Не отмывается! – прокричал один, долгое время возившийся у воды с большущей закоптелой кастрюлей, про которую Аркадий вовсе забыл.
– Снаружи не драй! – оторвался на миг геолог от сборов. – Только внутри.
– Слышь, Витька, внутри только мой! – передали тому сразу несколько голосов.
Пока Аркадий, развернув болотные сапоги, загружал спущенную на воду, прыгающую на волне лодку, его помощники делили между собой ветровые спички, компас, складную ложку и две шляпы-накомарника.
– А прокатите? – спросил один.
И вот уже вся команда восседала вместе с Аркадием на плывущем холме груза. Однако пришлось причалить, чтобы подобрать запыхавшегося Бочу.
– Детишек топить повез? – в своем духе пошутил тот, и это означало, что Шурик пошел на поправку.
Пока они дрейфовали эти шестьсот или семьсот метров, Аркадий думал об одном: только бы катер не ушел без них. Не должен бы, а вдруг?.. Все остальное отошло пока на задний план. Однако в какой-то момент у него мелькнуло подозрение, что, по большому счету, не так уж и важно, через три дня или через неделю доберутся они до Красноярска. Может быть, по-настоящему важны вот эти самые минуты – туманная Ангара, звонко бьющая в тугой бок лодки волна, ветер, шевелящий волосы на головах мальчишек и сами эти сибирские пацаны, притихшие с довольными лицами, уважительно глядящие на его манипуляции с длинным рулевым веслом. Возможно, и для них этот момент не менее важен и у кого-то запечатлится на всю жизнь.
Наваждение это мелькнуло и исчезло, вытесненное привычными практическими мыслями: где бы лучше пристать и как оперативнее все выгрузить, куда складировать на судне их груз, чтобы он не намок при дожде.
Все решилось наилучшим образом. Мальчишек высадили заранее, лодку Аркадий подвел прямо к черному борту катера, бросил наверх конец, и они с Шурой живо, с помощью Ефима и двух женщин, принимающих сверху, перебросили весь груз на палубу, а затем выдернули туда же и полегчавшую лодку. Тотчас же зарокотал двигатель, и берег стал отдаляться. Краем глаза Аркадий увидел своих помощников, шеренгой стоящих на каменной гряде причала. Он собрался махнуть им на прощание, но когда взглянул снова, гряда была уже пуста.



3

Поплыли! «Гермес» шел уже полным ходом. Ветер задул бодрее и раздольнее. Рваными клоками неслись тучи, мелькали куски синего неба. Дали развиднелись. Даже Боча, с пышной после мытья шевелюрой, заметно повеселел и криво ухмылялся про себя. Вдвоем они разбросали по палубе для просушки подмокшие вещи, сдули, а затем сложили в компактный сверток лодку.
Только теперь Аркадий заметил, что Татьяна после бани переоделась в облегающие джинсы и короткую курточку красного цвета. Куртка надувалась ветром и трепетала, демонстрируя и вновь прикрывая обтянутую бонлоном тугую талию. Сама Татьяна улыбалась неизвестно чему – ветру ли, реке, ощущению чистоты тела, а может быть, Шуре, который, искоса поглядывая на нее, лихо вращал в это время колесо штурвала. Маленький лысоватый капитан показывал Аркадию на него пальцем и беззвучно хохотал.
Поработал рулевым и Аркадий. Ефим подробно разъяснял ему, как держаться створа, следя за белым треугольным знаком на далеком повороте берега, как определять фарватер и расходиться со встречными судами. В рубке было уютно, тепло, густо пахло табачным дымом и машинным маслом. Жена капитана принесла кружки и чайник с горячим чаем.
Между тем откуда-то снизу, из люка в палубе, поднялся хмурый парень с взъерошенными волосами на голове и следами похмелья на бледном небритом лице.
– А у нас пополнение! – воскликнул Ефим, кивнув на пассажиров.
– Олег, – без улыбки пожал парень руки Аркадию и Шуре. – В самый раз, – одобрил он. – А то вся команда у меня сбежала. Вот только Ефим-капитан и остался. Да Светка его.
– Светка у нас моторист! – грубовато хлопнул жену по плечу Ефим. – Правда, в моторе ни бум-бум!
– Сам уговорил, – огрызнулась та.
– Тебе же скучно дома одной.
– Еще бы. Муженька вечно где-то черти носят.
Светка-моторист провела Аркадия с Татьяной в отведенную им каюту: крутая лестница вниз, тусклая лампочка, крохотная железная комнатенка с двумя топчанами и вонючей, работающей на солярке печуркой.
– Устраивайтесь, – многозначительно улыбнулась хозяйка. – А Шуру к Олегу подселим, – обернулась она, перед тем как исчезнуть в проеме люка.
– Наконец-то! – порывисто прижалась к Аркадию Татьяна. – Мы опять вдвоем. Ты рад?
– Конечно. Жаль только, кровати не соединить, намертво присобачены, – ухмыльнулся он.
Женщина опустила голову, темная прядь волос упала ей на глаза вместе с тенью.
– Я не хочу возвращаться, – тихо проговорила она.
– Почему?
– А ты не знаешь? Потому что там, в городе, у тебя жена… свой дом. Мы будем видеться лишь на работе. Я бы осталась здесь… С тобой, – прибавила она.
– Навсегда? – иронически спросил Аркадий.
Она опустилась на жесткий топчан, отвернулась.
– Навсегда.
Мужчина присел рядом, ласково провел рукой по ее напружиненной спине.

Когда Аркадий вновь поднялся на палубу, окрестный пейзаж уже тронули первые голубоватые сумерки. В неосвещенной рубке возле рулевого сгрудились Олег, Светка, виднелась улыбающаяся круглая физиономия студента.
– Заходи сюда! – приглашающе махнул Ефим. – Спирту с нами выпьешь?
Одной рукой он придерживал штурвал, другой наливал в стаканы разведенный спирт. На высоком железном столике был нарезан арбуз.
– А мы отмечаем конец нашего неудачного бизнеса, – сообщила женщина.
Оказалось, они торговали арбузами, но понесли убытки. В довершение бед где-то они «не дали отмашку», и теперь их ловила судовая инспекция.
– Хрен поймают! – хорохорился Ефим. – Скоро стемнеет, а ночью не разглядишь, кто мы такие.
После выпитой дозы у голове у Аркадия зашумело, точно в машинном отделении, и все происходящее показалось еще более замечательным. Он сбегал в каюту-каморку и вернулся с Татьяной и со свертком.
– Надо капитану налить «Капитана Мóргана»! – провозгласил он, извлекая из свертка консервы и пузатую литровую бутыль с изображением бравого пирата в треуголке. Эта заграничная бутылка рома путешествовала с ними весь сезон, прикладывались к ней лишь по особым случаям, так что в ней оставалось еще больше трети.
– Надо капитану Моргану налить «Капитана Моргана»! – внес поправку Боча.
– Точно! – захохотала Светка. – У него как раз фамилия Моргашев. Будет теперь Капитанам Морганом!



4

Судно неустанно шло вперед, берега постепенно темнели, зажглись огоньки на бакенах. Олег отправился спать, хотя веселье было в самом разгаре. На носу катера Боча, задрав одну ногу и раскинув руки, изображал «ласточку», заставляя Ефима и Светку покатываться со смеху.
Потом Шурка и Ефим, обнявшись, вместе рулили, распевая во все горло «Из-за острова на стрежень…» Исполнив раз пять одни и те же куплеты, певцы потребовали еще рому.
– Они совсем пьяные, – шепнула Аркадию Татьяна.
– Послушай, Ефим, может, пора тормозить? – попробовал урезонить их Аркадий.
– А че там оставлять?! – вскричал Боча. Он схватил бутылку и приложил к стеклу вытаращенный глаз. – Во-о-он он… копошится. Эй, Капитан Морган, выходи!
– Выходи в стакан! – заплетающимся языком зазывал Ефим.
Вероятно, он с самого начал был не совсем трезвый. Теперь же, проглотив очередную порцию, он икнул и, закатив глаза, стал молча и ровно валиться назад. Аркадий с Шурой подхватили его и приставили вновь к штурвалу. Это мало что изменило: капитан уже не столько вел судно, сколько держался за штурвал, дабы не упасть.
Через какое-то время Аркадий обратил внимание, что плывут они среди торчащей из воды осоки и плавающих темных бревен.
– Выключай мотор, дурак! На мель вылезли! – прокричала в эту минуту Светка.
Двигатель заглох. Ефим плюхнулся на свой железный капитанский стул и безучастно прикрыл глаза. Светка, а за ней и пассажиры выскочили на палубу. Мотористка решительно сунула за борт длиннющий шест. Аркадий с Бочей тоже подналегли на него. Судно с трудом, но подалось. В этот миг взревел двигатель, и за кормой заклокотало. Шест остался воткнутым в дно.
– Куда ты включил, идиот?! – завопила Светка. – Вот идиот!!!
– Пьянь! – накинулась она на окосевшего капитана, как только все снова очутились в рубке. – Чтоб я еще хоть раз с тобой поехала! Вот только бы до дому добраться. Выруби! – потребовала она. – Выруби! Винт об топляки сломаем!
– Уйди! – отмахнулся тот.
«Рано я радовался», – подумал Аркадий.
Татьяна стояла притихшая, серьезная. Шурик, наоборот, был возбужден и деятелен. Он сбегал на корму и, вернувшись, весело доложил, что винт, скорее всего, отвалился, «не булькает».
– Конечно, травы́ на винт намотал, идиот, – проворчала Светка на мужа.
Выбрались кое-как на открытую воду, за кормой забурлило на полную мощь. Однако успех оказался временным. Вскоре Аркадий заметил, что судно идет не вдоль реки в направлении далекого «створа» с двумя огоньками вверху и внизу, а прямо на темный лесистый берег. Правда, и там светились точно такие же два огонька.
– Слышь, Ефим, кажется, идем на берег, – постучал он капитану по плечу.
– Не мешай! – отмахнулся тот.
Прошла минута, другая… И вдруг все разом увидели темный силуэт стоящего на якоре катера. На его мачте маняще горели два огонька.
– Стой, сатана!!! – истошно заорала Светка и навалилась сзади на мужа. Аркадий присоединился к ней. Но капитана, уверенного, что он правит на «створ», не так-то просто было оторвать от штурвала.
На дремлющем судне заметили таранный маневр «Гермеса», по палубе забегали в панике человеческие фигуры, замигали каким-то фонарем.
– Банза-а-ай! – с безумным хохотом завопил вдруг Боча. – Банза-а-ай! Ха-ха-ха!
Аркадию почудилось, будто тот и в самом деле жаждет крушения. «Депрессивный синдром перешел в суицидный!» – ужаснулся он.
Когда уже казалось, что столкновение неизбежно, Ефим, лупнýв ошалело глазами, дернул на себя рукоять двигателя и в наступившей тишине отвалился к стенке.
– Ну что, доездился, придурок? – Светка прикусила губу. – Надо позвать Олега, – упавшим голосом промямлила она.
Олег появился сам, еще более всклокоченный и бледный.
– Знал бы, не давал бы вам спирта! – прорычал он.
– Зачем давал?! – тотчас перешла в наступление Светка. – Как будто Ефима не знаешь, какой он…
– Это наш ром его сгубил, – с сожалением признал Аркадий.
– Все эти ромы не для нас, – проворчал Олег. – Их нельзя стаканами глушить. А пить по-ихнему… да и жить – мы никогда не обучимся.
Шурик, примостившись в уголке рубки, улыбался бессмысленной улыбкой и почему-то грозил Татьяне пальцем. Замершая возле двери Татьяна со страхом наблюдала за происходящим.
– Он стал так бухáть, – поделилась с ней Светка, – как сына схоронил. Сын у него был от первой жены. А со мной у него детей нету. Он на меня из-за этого злится. Но я ему сказала: будешь меня корить – утоплюсь! Понял, злыдень?! – ткнула она мужа кулаком в лобастую голову.
– Хватит басен, надо что-то делать, – Олег шагнул к Ефиму: – Уйди от руля, чучело!
Кое-как завелись и задним ходом осторожно стали выбираться на глубину.
Оцепеневший Ефим внезапно очнулся и набросился на коммерсанта:
– Отойди! Отдай! – рвался он к штурвалу.
– Я тебе отойду! А ну успокойся! Я с тобой завтра поговорю.
– Всё, завтра первой же «Зарей»!.. – пробормотал оскорбленный капитан, опять впадая в прострацию.
– Во-во, – поддакнул Олег.
Постепенно он вывел посудину на фарватер. Река мерцала слабыми отблесками, неуверенно помигивали огоньки бакенов.
– Что будем делать? – спросил Аркадий.
– Приставать надо, – нахмурился Олег. – Но без него не пристанем: я же реки не знаю.
– А ну, вставай к рулю! – набросилась Светка на безучастного мужа. – Куда вести?! Говори!
Никакой реакции не последовало.
– Говори, гад, куда дальше идти! Где причалить?
Размякший кэп внезапно вскочил на ноги и припал к окну:
– Да это никак Рыбацкое! Точно Рыбацкое! – но тут же он снова рухнул на стул.
Общими усилиями капитана приставили опять к штурвалу и бережно, как большую ценность, придерживали со всех сторон до тех пор, пока он не довел шхуну до берега и не ткнул ее носом в песчаную гряду.
В наступившей тишине стало слышно, как с ровным шумом бежит могучая река. Виднелось спящее на пригорке селение. Чуть в стороне громоздились штабеля леса, темнела, сливаясь с берегом, баржа с песком.
Светка словно только и ждала этого момента.
– Эй! – что было силы тряхнула она мужа. – Спускай давай трап, я ухожу! С меня хватит. К черту тебя, Морган проклятый! И нас, и людей вот чуть не сгубил, ирод! Трап давай!
Ефим, которого она вытолкала на палубу, уселся тут же на холодное железо и не двигался с места.
– Олег, – переключилась женщина на другого. – Спусти трап! – Она стояла в готовности, с сумкой через плечо.
– Светлана, не дури, – строго проговорил тот.
– Это мои дела! Я к тебе не нанималась, работала по своей охоте и бесплатно!
– Как хочешь, – проворчал коммерсант. – Силой держать не стану, – и Олег вдвоем со студентом спустили с борта тяжелые сходни.
Ефим тем временем поднялся на ноги, сходил куда-то и вернулся с шерстяным платком в руках.
– На вот, – сунул он платок жене. – Простудишься еще…
Но разошедшаяся супруга демонстративно швырнула платок за борт и сбежала по трапу на сушу. Там она повернулась и, упершись кулаками в бока, прокричала:
– Чтоб я еще хоть раз тебя послушалась!.. Пропади ты со своими арбузами! – И она почти бегом стала подниматься на холм.
– Дура! – крикнул вдогонку капитан. – Куда тебя понесло? До дома сто пятьдесят километров!
– Уж как-нибудь без тебя доберусь, лысый Морган! – донеслось уже издалека.
– Вот дура. Совсем спятила, – бормотал Ефим, снова усаживаясь на железную палубу.
«Взрывная женщина, – усмехнулся про себя Аркадий. – Не чета Татьяне», – невольно сравнил он.

Селение на холме дремало, как и века назад. Всплывшая над лесом половинка луны осветила беспрерывно бегущее водное пространство.
Олег отвел капитана спать и вернулся в рубку с половиной бутылки спирта.
– Надо допить, чтоб на завтра ничего не оставалось, – пояснил он.
Выпили.
– Вот так и живем, – невесело протянул Олег, словно продолжая начатый ранее откровенный разговор. – Сикось-накось живем… Я вот попробовал коммерсантом стать. Частное предпринимательство оформил, арбузы закупил, судно арендовал, ну, горючее там, команду нанял… все посчитал… И прогорел подчистую! Даром что катер «Гермесом» зовется. Хозяин его говорил: Гермес – бог торговли и вообще капитализма – он тебе поможет! И что же? Почти до Иркинеева доплыли – не берут арбузы. Не берут и баста! В иных деревнях и народу-то не осталось… Пара стариков. Тем и за так не надо, им брусники хватает. Баловство, мол. Ну, а где и вовсе брошенные селения. Пустеет Сибирь…
«Пустеет», – повторил про себя Аркадий. Они и сами, сплавляясь, видели немало тому подтверждений.
– Но и в больших поселках не берут, – продолжал коммерсант. – Денег нету. Кто вовсе не работает, а кому зарплату по полгода не выплачивают. На водку деньги всегда найдут, а на арбуз пацанятам – шиш!



5

Аркадий вел судно. Кроме него на катере никого не было. Олег, Светка, Боча, Татьяна, пьяно хохочущий Ефим и капитан Морган в черной треуголке вились над палубой, «ласточкой» растопырив руки. Боча и Татьяна держались парой.
– Банза-а-ай! – завывал Морган и пикировал сверху, норовя клюнуть в голову.
Защититься не было возможности: Аркадий не мог выпустить из рук штурвал. Он лишь сильнее сжимал его. И сильнее жал на газ, поскольку сзади надвигалась тайга: хвойная гуща быстро заполняла берега, проглатывала селения и смыкалась почти сразу за кормой. И все ближе слышался протяжный звериный рев.
…Он резко проснулся. Стучало в висках. Жуткие крики доносились снаружи, искажаемые железными переборками. Торопливо натянув штаны, он поднялся наверх.
Теплился желтоватый рассвет. Ветра не было совсем. Река отливала глянцем. Палуба, поручни побелели от росы. И среди этой идиллии раздавались дикие вопли:
– Света-а-а, Светка-а-а!
Выполз на шум и Олег. Подойдя к борту накрененного судна, они увидели внизу плещущегося в одежде Ефима. Капитан с шумом и брызгами нырял, выныривал и как будто полоскал попутно какую-то тряпку.
– Белочку поймал, – хмуро изрек Олег.
– Какую белочку? – не понял Аркадий.
– Белую горячку.
– Света-а-а! – вопил обезумевший капитан и снова нырял.
Происходящее можно было принять за продолжение похмельного сна, если бы не было так реально зябко. И тут до Аркадия дошло: платок! Выброшенный вчера Светкой платок, очевидно, прибило к берегу, а ничего не помнящий с перепою муж решил, наверное, что жена утопилась. Видимо, и Олег сообразил, в чем дело.
– Ефим! – проорал он точно в мегафон. – В деревне она! В деревню вчера подалась.
Ефим постоял какое-то время в воде, плечи его тяжко вздымались, затем вышел, бросил тряпку и, не говоря ни слова, побежал к четко очерченным на фоне рассветного неба домишкам.
Аркадий повернулся, чтобы идти к своей каюте, и увидел Татьяну, застывшую у ограды палубы. Пустые рукава наброшенной куртки свисали, точно крылья (вспомнился сон).
Когда он приблизился, она грустно взглянула на него:
– Ты бы из-за меня так не убивался.
– О чем ты говоришь! – изумился Аркадий. – У человека крыша съехала, а ты ставишь его мне в пример.
– Зато у тебя она, слава богу, никогда не съезжает, – это прозвучало как укор.

День выдался солнечным, ветреным. Аркадий, с мутной головой, долго стоял на палубе неподвижного катера, глотал ветер, точно шипучую газировку. Пронзительное холодное солнце слепило глаза, вода слепила глаза, а ветер выдувал слезу. Сначала Олег с Шуркой, потом он ходили в деревню, но беглецов не нашли и от местных жителей ничего не добились. Так простояли до вечера.
– Я больше ждать не могу, – заявил наконец коммерсант. – Арбузы совсем сгниют в трюме. Там же никакой вентиляции. И катер я должен вернуть хозяину, срок выходит.
– Что же делать? – спросил Аркадий немного отстраненно. – Как без них-то?.. Без капитана?
– Хрен с ними. Сами дойдем. Я знаю, как заводить и вырубать двигатель, ты уже вел вчера это корыто, так что вперед! Дойдем помаленьку. Пойдем по темну: в Стрелке диспетчерская, надо, чтобы нас не засекли.
Аркадий испытывал двойственное чувство: с одной стороны, было как-то нехорошо, совестно уходить, оставив на берегу двух людей, а с другой стороны, он с остатками отряда и грузом должен попасть в Красноярск, и пока есть такой шанс, нельзя его упускать.
– А как же Ефим со Светой? Мы их бросаем? – взволнованно спросила Татьяна.
– Это они нас бросили, – буркнул Олег. – Доберутся домой на «Заре». Или моторку наймут. Деньги у Светки есть: я Ефиму аванс выдал, а больше заплатить все равно не смогу, они это знают.
Боча после исчезновения капитана вновь начал впадать в уныние – ходил по кругу вдоль оградки палубы, словно в загоне, забредал в рубку и стоял там с видом заблудившегося бизона. И только однажды, очень похоже пародируя капитана Моргашева, он кинулся к окну с возгласами:
– Рыбацкое! Да это же Рыбацкое! – после чего снова увял.
С приближением сумерек завелись. Олег установил рычаг на полный назад, и судно, дрожа от натуги и бешено взбивая у бортов воду, стало медленно сползать с песчаной насыпи.
Штабеля леса, баржа, беспорядочно разбросанная по холму деревня – потерялись вдали, уступив место безлюдным лесистым берегам.

Аркадий вел судно. Над палубой вились чайки.
Он поворачивал штурвал, и «Гермес» послушно подчинялся, он прибавлял тяги – и берега бежали быстрее. Надо же: только вчера они мечтали о катере, и вот плывут, сами, и не до устья Ангары, а прямо в Красноярск. Но почему-то радости не было.
– Нормально у тебя получается, – заключил Олег и отправился к себе вздремнуть.
– Теперь ты́ Капитан Морган! – констатировал Боча вроде как с сожалением.
– Можешь и ты им побыть при желании, – сухо отозвался Аркадий, напряженно вглядываясь в еще светлую речную даль.
Помолчали.
– Один Олег остался. Выкинем его, спящего, за борт – и судно целиком наше, – флегматично предложил Боча. – Арбузов наедимся.
– Да ты что, Шура! – воскликнула Татьяна, за два месяца так и не привыкшая к черному юмору студента. – Что за гадости у тебя в голове!
Шура посмотрел на нее пристально и ничего не ответил.
После ухода Олега Аркадий из осторожности перешел на самый малый ход. Двигатель едва урчал. Слышно было, как корпус лениво рассекает волну. Боча опять стоял на носу, но уже не в позе «ласточки». Скорее, это была поза углубленного в себя печального поэта. Ветер, словно невидимые женские руки, перебирал его светлые кудри.
– Стой! – схватила Аркадия за руку Татьяна. – Выключи мотор!
– В чем дело? – метнул на нее взгляд Аркадий, но двигатель не выключил.
– Кто-то кричит с берега! Я слышала крик. Это Ефим!
– У тебя глюки. Мы отплыли уже километров на тридцать, как он может тут кричать?
– Но я слышала, – повторяла женщина уже не столь уверенно.
– Не ерунди.
Однако через какое-то время Аркадий поймал себя на том, что и сам непроизвольно прислушивается, более того – как будто и вправду различает какие-то отдаленные звуки. Казалось, они исходят со стороны глухих лесистых берегов. Или с неба. А может быть, с дальних гор. И они действительно походили на крики – то как будто жалобные, то злые, то отчаянные. Можно было подумать, кричала сама земля сибирская… И лишь на повороте реки Аркадий понял, в чем дело: позади них, пересекая еще не погасшее льдистое небо, тянулись, перекликаясь между собой, два громадных клина гусей.
Выписывая плавный поворот, Аркадий продолжал следить за ними. И странным образом ему вдруг увиделось их судно глазами этих птиц – щепка, затерявшаяся в безмерных пространствах воды, гор и тайги.



______________________________________________________

      Андрей Неклюдов – прозаик, автор книг «Нефритовые сны», «Кочкарская мадонна» и других, член Союза писателей России.