«С незапамятных времен, стоило только заговорить в Германии о Гейне, тут же начиналась пальба. Он был от природы провокатором и вечным нарушителем спокойствия... Он отправился в изгнание, когда не было нужды скрываться. Его биография началась в еврейском средневековье и закончилась в новом европейском времени, его творчество вышло из немецкой романтики и пришло к немецкому модерну... Он постоянно усаживался между любыми стульями, и почти всегда было впечатление, что это и есть его место. И нет его вины в том, что его произведения снова и снова будоражат наши умы. Это происходит потому, что творчество Гейне осталось тем, чем и было: провокацией и вызовом». Так написал о Генрихе Гейне один из ведущих критиков Германии Марсель Райх-Раницки в своей книге «Случай Гейне».
Генрих Гейне был один из немногих поэтов, которому удалось быть свидетелем трех революций. Он был еще подростком, когда французская революционная армия вошла в Рейнскую область Германии, что произвело неизгладимое впечатление на будущего поэта, и повлияло на выбор страны проживания, когда, много позже, Гейне принял решение покинуть Родину. Французы, оккупировавшие Германию, внесли в гражданское законодательство страны изменения, которые уравнивали евреев, граждан второго сорта, с немцами. Образ героя-освободителя Наполеона, въезжающего в Дюссельдорф на коне, будет позже запечатлен поэтом в «Книге Ле Гран. Идеи». Но «недолго музыка играла», потому что сразу после возвращения французов домой, равенство в Германии ушло в небытие, а Франция отныне в душе юного Гейне стала символом свободы.
Судьба поэта со школьных лет была очень непростой: конфликты с состоятельными родственниками, от которых он зависел, сменились конфликтами с прусской государственной системой: студент Гейне должен был покреститься, чтобы сделать карьеру. Вместо имени Harry — Харри, полученное при рождении, он получает христианское имя Christian Johann Heinrich (Кристиан Йоханн Хайнрих), коротко Heinrich Heine (Хайнрих Хайне) — в русском варианте Генрих Гейне. Но и этот отчаянный шаг — крещение — не принес молодому человеку желаемого результата — «порок» происхождения корректуре не поддавался. В 1826 Гейне писал: «Теперь меня ненавидят как иудеи, так и христиане. Я очень сожалею о том, что покрестился».
Литературная стезя, на которую ступил Гейне, тоже не была усыпана розами. После недолгого позитивного общения в Берлине с представителями романтического литературного направления супругами Карлом Августом и Рахилью Фарнхаген, он уезжает в Веймар, где встречается с Гете. Здесь его ждет очередное разочарование — знаменитый писатель ведет себя очень сдержанно и не склонен к общению. Неудачи преследуют Гейне и дальше — в Штутгарте он вступает в конфронтацию с представителем швебских романтиков Вольфгангом Менцелем, дело доходит чуть ли не до разрыва отношений. На этом неприятности не заканчиваются: Мюнхенский университет отказал доктору юридических наук Генриху Гейне в месте профессора. Поэт примыкает к группе «Молодая Германия», в которую входят политически активные писатели и поэты, не признающие над собой ни давления власти, ни попечительства церкви. Их произведения отличаются социальной и острой политической направленностью, что никак не могло понравиться правительству. Молодое поколение утверждает, что их литературные предшественники далеки от реальной жизни, что они слишком консервативны и никак не откликаются на происходящее вокруг. Все закончилось тем, чем и должно было закончиться: «Молодую Германию» запретили.
Неудачи и потрясения подорвали здоровье поэта, вывели его из душевного равновесия. Гейне писал о своих переживаниях того времени: «Иногда мне казалось, что прусская кокарда и есть солнце, а ночами мне снился ужасный черный коршун, который клевал мою печень, и я впадал в меланхолию».
В 1831 году ему 33 года, им уже написана «Книга песен» и «Путешествие по Харцу (Гарцу)», которое он совершил пешком, он многое сумел увидеть. В «Путешествиях» он описывает со свойственным ему сарказмом политические и литературные события в Германии, он уже довольно известен как своим поэтическим мастерством, так и своей едкой сатирой. Поэт приходит к печальному выводу, что оказался изгоем не только в своей семье, но и в своей стране, поэтому решается на добровольную эмиграцию. Куда ехать? Конечно же, в Париж!
Послереволюционный Париж, который находился в стадии становления культурной метрополией, встретил Гейне не только светскостью и богемностью, но и прогрессивными политическими веяниями. Сразу после прибытия в Париж он пишет: «Я чувствую себя в Париже как Гейне, даже те ужасы, которые я привез сюда в своем сердце, потеряли силу своего пугающего напряжения. Боль утихает. На этом воздухе раны залечиваются быстрее, чем где бы то ни было. Здесь витает что-то великодушное, благодатное, любезное».
По сути своей Гейне борец, но борец-одиночка, у него вполне сложившаяся гражданская позиция, он борется за право влиять на происходящие события силой своего слова, за утверждение собственных идеалов, поэтому, живя в Париже, поэт не вступает ни в какие политические союзы, да и вообще, старается держаться подальше от политизированных соотечественников. С одной стороны, опасаясь немецких шпионов, с другой стороны, не желая участвовать в эмигрантских интригах. Хотя под влияние одного немецкого эмигранта он, все-таки, со временем, уже в сороковые годы, попадает, это был Карл Маркс, который заражает его идеями космополитизма и коммунизма.
Германию поэт воспринимает как заскорузлую, националистически настроенную провинцию, а Париж — как самое подходящее место для поэта. Здесь Гейне знакомится с Бальзаком, Жорж Санд, Берлиозом, Делакруа и другими значительными фигурами культурной сцены своего времени. Однако эти знакомства не помогают Гейне обеспечить свое существование. Парижскую жизнь оплачивают богатые родственники из Гамбурга, но денег, которые Гейне от них получает, на столичную жизнь не хватает. Выручают старые связи на родине: его давний издатель Котта предлагает ему писать репортажи из Франции для «Всеобщей Аугсбургской Газеты», за которые он платит хорошие гонорары.
Гейне более десяти лет не только освещает парижскую жизнь, он, мастер полемики, пишет острую публицистику и фельетоны, его острого пера опасаются и побаиваются. В письме к литератору с Ф. В. Тиршу, Гейне пишет, что современная история делается в Париже, «в этом величественном городе, где каждый день на сцене мировая история», а сам он является летописцем происходящего, выступая посредником между культурой Франции и Германии. Но то, что пишет парижский «летописец» вызывает раздражение у правительства Пруссии, и через четыре года после того, как Гейне покинул родину, на его произведения в Германии накладывают запрет. С этого момента французы официально признают его политическим эмигрантом и назначают ему денежное пособие.
В 1837 году выходит сборник сатирических рассказов Гейне «Салон» (первый из четырех одноименных). Один из эпизодов рассказа «Из мемуаров господина фон Шнабелевопского», вошедшего в этот сборник, послужил толчком к созданию Вагнером его «Летучего голландца». В этот сборник были включены и написанные за год до этого две новеллы, которые стоят в его творчестве особняком — «Флорентийские ночи». Они написаны в духе Боккаччо, сюжетно между собой не связаны, главная линия — скоротечность жизни, любовь и смерть, в сюжете присутствуют легкие эротические и мистические элементы. Здесь есть рассказчик, вымышленные персонажи и такие крупные фигуры, как Беллини, Паганини, Лист и Берлиоз. Эти реальные исторические личности введены писателем, чтобы затронуть тему божественного и дьявольского в характере художника. Во второй новелле фоном служат социальные контрасты.
К вопросу места и назначения художника в обществе Гейне обращается всю жизнь, одним из примеров тому сатирическая сказка «Атта Тролль. Сон в летнюю ночь». В ней Гейне высмеивает поэтов южной школы, пишущих в духе сентиментальной романтики, которые совершенно не затрагивают проблем, происходящих в обществе. Одновременно достается и представителям другого литературного направления — поэтам, которые пишут на злобу дня, однако их стихи далеки от поэзии, когда же «по-настоящему большие поэты всегда изображают современность несколько по-другому, чем зарифмованными газетными статьями». Основная мысль поэмы — искусство не должно устраняться от общества, но и не должно становиться частью оценочного механизма государства.
Только через тринадцать лет эмигрантской жизни он пускается в дальний путь — в «чопорную, ханжескую, лицемерную Пруссию», повидаться с матерью. Результатом этого путешествия явился эпос «Германия. Зимняя сказка» — вершина поэтического творчества поэта. Гейне писал о том, какой он видел свою поэму и чего он хотел добиться, когда создавал ее: «Она романтична, политизирована, и, надеюсь, нанесет смертельный удар по высокопарной, тенденциозной поэзии». Он охарактеризовал свою поэму как «совершенно новый жанр, рифмованные путевые картины». Однако общественное мнение не совпало с мнением авторским, и романтики в его поэме замечено не было, зато бросился в глаза политический подтекст.
После выхода эпоса Гейне в сборнике «Новые стихи», в 1844 году, Германия разразилась бурей негодования. Посыпались проклятия и требования запретить эту «несчастную поделку», с «убогими виршами», что «для автора нет ничего святого», его «стихи полны грязных шуток», и что «поэзией там и не пахнет». У Прусского правительства на поэму Гейне была своя, вполне определенная точка зрения, оно восприняло ее как «изложенные стихами речи, порочащие характер немецкого народа и государственное устройство страны, и усмотрело в стихах выпады против священной особы». Последствия не заставили себя долго ждать: вышел приказ о запрещении поэмы и об аресте автора, в случае, если он пересечет немецкую границу.
Из стихов, вошедших в этот цикл, ясно, что Гейне не избежал судьбы всех эмигрантов: как бы трезво он ни оценивал положение на Родине, сколько бы обиды не было в его сердце, оно все равно оставалось там, в его неблагополучном родном доме. Гейне покинул Родину, и, казалось бы, неплохо жил в Париже, но ведь все мысли поэта были как раз о Германии, о том, что мешает его стране избавиться от шовинизма и косности, и тем самым облегчить жизнь обездоленному народу. Гейне не был революционером в прямом смысле, напротив, он находил, что революция для немецкого народа опасна — народ духовно не созрел для нее, поэт всего лишь ратовал за такие изменения в сознании общества, которые позволят всем людям чувствовать себя равноправными гражданами своей страны. То есть, в Париже, ко всем нерешенным проблемам, с которыми поэт прибыл в эмиграцию, добавилась еще одна: как соединить несоединимое — восприятие реального положения вещей на Родине, вызывающее отторжение, и ощущение внутренней неразрывной связи с ней.
Для верноподданных бюргеров Германии Гейне изменник и предатель. Горечью наполнены его слова в предисловии к «Зимней сказке»: «Будьте спокойны, Рейн я никогда не отдам французам, уже по одной простой причине — он принадлежит мне. Да, он принадлежит мне по неотъемлемому праву рождения, я свободный сын свободного Рейна, на его берегу стояла моя колыбель, и я совершенно не понимаю, почему Рейн должен принадлежать кому-то другому, а не детям этой земли». Дальше он говорит, что если его Родине удастся довести прогрессивные духовные преобразования, начатые французами, до логического конца, «тогда к Германии присоединятся снова не только Эльзас и Лотарингия, но и вся Франция, а за ней и вся Европа, весь мир. Весь мир будет немецким! Я часто мечтаю о такой миссии и о таком господстве, когда оказываюсь под сенью дубов. Это и есть мой патриотизм».
Исследователи творчества Гейне не имеют единого мнения о том, насколько его можно причислять к романтикам, вопрос считается спорным до сих пор, хотя никто не может отрицать, что в его произведениях в течение всей жизни четко просматриваются романтические черты, то есть его поэзии характерна двойственность: здесь присутствует и романтизм, и элементы фельетона. «Атта Тролль» — старая Испания, танцующие медведи, танцевальная поэма Фауст — готический собор, колокола и звуки органа. Наряду с этим в произведениях поэт высмеивает фальшивую мораль, филистерство и ложь. Сам же поэт писал: «Несмотря на мои былые походы против романтики, я, все-таки, сам всегда был романтиком в такой степени, что и сам не подозревал». Следы романтизма хорошо прослеживаются также в поздних циклах «Северное море» и «Романсеро». Стихи Гейне полны лиризма, именно поэтому композиторы Шуман, Шуберт и Мендельсон перекладывали их на музыку.
В последний период творчества поэт возвращается к истокам: пишет новеллу «Бахеррахский раввин», оставшуюся незавершенной, и циклы стихов «Еврейские мелодии», частично эта тема проходит в цикле «Романсеро» (по семейному преданию, предки Гейне были испанскими евреями).
Почти через восемьдесят лет после смерти поэта, когда нацисты пришли к власти, они тут же предъявили свои претензии поэту-правдоискателю, и не в последней степени его «Зимней сказке». Гейне снова обвиняли в том, что в ней он «все немецкое смешал с грязью», и что он страдает болезненной ненавистью к Германии. Как следствие, произведения Гейне были внесены в «Список вредной и нежелательной литературы», но, как ни странно, романтическую, ставшую народной, песню о нимфе Лореляй (Лорелее), сидящей на скале и завлекающей корабли на погибель, продолжали петь. Без упоминания имени автора.
Сам Гейне говорил о своих отношениях с поэзией так: «Поэзия, как бы я ее ни любил, была для меня всего лишь священной игрушкой, или священным средством для достижения высших целей. Но на мой гроб положите мне меч, потому что я был храбрым солдатом в борьбе за освобождение человечества».