Вам, вспоминающим под зимнею звездой
Мой голос, крепнущий и в бедах, и в удачах —
Сей плач по музыке, — с ней дружен снег седой,
Но нет в нем времени для слез ее горячих,
Но нет в нем памяти о том, как голова
Кружится, — странствия порой предвосхищаю,
Когда тревожится о них созвездье Льва,
Крылами взмахивая, вьется птичья стая —
И, укоряема и морем, и хребтом,
К воде сбегающим, как будущие люди,
Кричит, по-детски сетуя о том,
Что нет в ночи моления о чуде.

Зима привычнее, чем ивы на снегу —
На реках Вавилонских зазвенеть им,
Воскреснув арфами в пылающем мозгу,
Искомой вечностью, что в ссоре с Римом третьим,
Покуда музыка, пласты подняв земель
И совершая свой обряд старинный,
Уже затронет слуха колыбель,
Чтоб жизни не было в помине половинной,
Чтоб неповинная не маялась душа,
Любви наперсница, свидетельница муки, —
Баюкай, веруя, — и, горний суд верша,
Благослови стенающие звуки.

Будь осязаемо явление твое
В огнях зажженных, в окнах потаенных, —
Пусть века отразилось лезвие
В глазах детей и в шепоте влюбленных, —
Будь осеняема перстами Божества
В томленье странностей, где ждет очарованье, —
Ты музыка — и, стало быть, жива,
Оправдывая сущность и названье, —
К тебе лишь слово тянется давно —
Давай с тобой взахлеб наговоримся, —
Нам встретиться с тобою суждено,
Нам ведомо, что мы не повторимся.

Вот очертания напевов золотых
Какой-то звон вдали разбередили,
Чтоб сны, как бабочки, к огням слетались их
В алмазах горести и сгустках звездной пыли,
Чтоб свечи оплывали в янтаре,
Хранители надежды и печали,
В жемчужном свете, в лунном серебре,
В наитии, измучившем вначале, —
Краса хрустальная, топаз и аметист,
Гранатовые зерна ощущенья
И зелень замысла, где каждый возглас чист
В кристаллах воздуха и отзвуках прощенья.

Земля немилая чем дале, тем родней,
И небо ясное чем выше, тем дороже, —
Да будет мир желаньем долгих дней —
Твое присутствие чем праведней, тем строже,
Сокровище, оставленное нам,
Завет неведомый, обет невыполнимый,
Довлеющим подобная волнам,
Ты, музыка, — приют неопалимый,
Ты, музыка, — пристанище мое,
И есть в тебе пространство без утайки,
Целебное дарящее питье, —
И рвусь к тебе, к невидимой хозяйке.

Фиалка флейты в дымке позовет,
И хрипота излечится гобоя, —
И заново задумается тот,
Кто смотрит, щурясь, в небо голубое, —
Как трудно мне с собой наедине! —
С тобою, музыка, вдвоем не унываем —
И, счастьем не насытившись вполне,
В иных пределах вместе побываем,
Другим неподражаемым мирам
Зрачки свои без устали даруем,
Как листья дарят осени ветрам,
Как губы тянут к женским поцелуям.

Цветы растут — сиротствующий хор —
В крови гвоздик и лилиях дремоты
Лишь хризантем доверчивый укор
О будущем напомнит отчего-то, —
Забот смятенных мне ль не передать? —
Пускай еще пичуги солнце славят! —
И, если доведется отстрадать,
В ларце на тайном донце ключ оставят, —
Так легкие кружатся лепестки
Подобием весеннего клавира,
Что даже мановение руки
Почувствует родительница-лира.

По струнам ударяет царь Давид,
Восторженно пророчески вещая,
Звучит псалом, — и Ангел говорит,
Участие блаженным обещая, —
Еще минут не понят стройный ход,
А слава до того уже весома
В огне светил и токе древних вод,
Что ты ее не мыслишь по-другому, —
И Книга открывается вдали —
В ней бытия оправдано горенье,
И розе Богоматери внемли —
Улыбке сотворенья и смиренья.

Ты, музыка, — стремление уйти
Туда, за близорукие границы, —
Покуда нам с тобою по пути,
Мытарства мы приемлем и зарницы, —
В который раз потерян талисман,
Надето обручальное колечко! —
Скрипичный нарастает океан,
Пред образами вспыхивает свечка, —
Не говори: разлука тяжела! —
Она беды намного тяжелее
Затем, что въявь единственной была, —
Ты дышишь все-таки — вглядись еще смелее!

Вот, кажется, Архангелы трубят, —
Настанет час — мы встанем и прозреем
Во мраке гроз, где столько лет подряд
Истерзанного тела не согреем, —
Душа-скиталица, как птица, высока —
Влекут ее расправленные крылья
Туда, где плавно движется река,
К обители, что тоже стала былью, —
А сердце в трепете то к горлу подойдет,
То в грусти мечется, ненастной и невольной,
Покуда выразит, пока переживет
Сей плач по музыке — сей говор колокольный.