Пипл, хавай! Духовный обед будет плотненьким
к проигравшему прилагается метр плотника
к победителю тоже но это не афишируют
чтобы плотник не мерялся ловкостью с Шивою
чтобы кесарю делали кесарево а богу богово
а не то все логи в такое сплетутся логово
что единственным средством общения станет крик ужаса
лучше двигай в ссылку кликай по ней кликушествуй
перекусывай феньки: бисер пошел рассыпчатый!
приучайся жить у себя за спиной на цыпочках
привыкай ценить исключительно то что отнято
ибо ты ближе к плотнику нежели к сыну плотника

Сбыть мечту – с рук – сможет любой. Ребят,
лучше ее избыть – ногами – за горизонт, –
выйти из образа, чтобы прийти в себя,
сблевывая собой, глотая больничный зонд,
доказывая врачу, что е*ись оно все конем,
а я конем не хочу, я сам хожу буквой Г –
это все от креста, который на память о Нем,
это все от креста, поставленного на себе –
я на себя поставил, чтобы не наложить –
руки – хотя вот Он наложением рук лечил;
я на себя поставил, так что я стоЮ? бежим!
на КПП жизни-смерти не остановят врачи,
если нестись как взбешенный весной кобель,
выскалив миру невидящее «Банзай!»,
чтобы успеть донести свой дар в свою колыбель, –
чтобы выйти из образа – чтобы войти в образА.

не все растишки одинаково полезны
от некоторых детишки тянутся к лезвиям
то есть они вырастают но ненадолго
даже если не лезвие а иголка
представляешь чем детям кажется елка
дети идут по жизни еловым лесом
все карты одинаково бесполезны
у детей шкалит компас их штырит топливо
только шкалик – и ты стигийский утопленник
только шмали – и ты покидаешь сансару
такие кошмары бродят по детскому саду
призрак лигалайза бродит по европе
утопленников вгоняет обратно в утопии
на их могилах потом вырастают детки
сестрам по спидам браткам по вкусной амфетке
никто не забыт ничто не забыто
роды приняты оба трупа обмыты
и надпись написал мол не собака зарыта
а вспахано засеяно асфальтом покрыто
по горло набито предметами быта
разбитное корыто красными нитками шито
крыто белым трехстопным матом
типа убили негра
«потому что граната»
потому что в яблочко
наливное куда ты котишься
тормози тупое а то скопытишься
хватит слушать трип-хоповый Portishead
тебе говорят этого не выдержать
тебе говорят и так уже много
тебе еще расти да расти человечек
перерастать свой переходный слоган
«делу время потехе вечность»

Обломанный кайф срастается крайне редко.
Больно? Скушай конфетку, детка, выпей таблетку.
От чего она? Да ни от чего, просто так,
да не глотай же ты всю пачку, мудак,
не нарывайся на промывание желудка в знак протеста,
теперь не модно считать такую истерику честной.
Тихо, тепло, темно, вот и лежи, закукливайся бинтами,
рано тебе еще драться, допусти, с ментами,
бессмысленно вообще с кем-то за что-то драться.
Лучше возьми кусунгобу*.
«Убей в себе государство».
Хотя харакири – не лучший способ аборта,
я обещаю, детка, ты будешь звучать гордо,
ты вырежешь пустоту, как сердечко в картонной фигурке,
ты сможешь на ней летать, что бы они понимали, придурки,
Татуировка на духе «НИЧТО НЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ» -
По-моему, не большая плата за вход в нирвану.

Как всегда, где-то рядом: почти здесь, почти сейчас,
Почти минутой молчания, пока ладони врача
Лежат одна на звонке, другая на ручке двери.
Не открывай, руки за голову, выдохни дым, замри,
Успей понять, что это мерещится, если не снится,
Все персонажи умерли еще на первой странице,
А я прочитал целиком, ничего нового не нашел,
Сижу, морщу лоб, а там расходится свежий шов,
И врач моет руки и нервно курит, а я отлетаю
Туда, где точно здесь и точно сейчас,

Вскрытие показало: дальше так жить невозможно.
Баста, герой-любильник, вписывай скальпель в ножны,
вкладывай пальцы в бога, в душу, в свинью-копилку,
в собственный нейрошунт, чтоб вытащить из затылка
пулю двухлетней давности, с матом и с потрохами,
с каждым дыханьем жизнь уменьшается на дыханье,
умещается на ладони: желудок не больше наперстка.
Главные книги всегда раздувают при каждой верстке,
еще половину приписывают под видом набора и перевода,
и пока они тают обратно, мы пьем эту грязную воду,
мы цепляем инфекции и показываем при вскрытии
синие фиги в карманах, и нам говорят: идите…
и уточняют куда, и мы идем, по пути понимая,
что вся жизнь еще впереди: свет, река, фигуры в тумане...

с первого вздоха и до последнего взгляда
и уже после прощального «ненави..»
мы оставались рядом последним рядом
армии нерегулярной опасной любви
два сапога одного минного поля
дети цветов и сами ягодки зла
каждый был более нежели просто болен
но на двоих мы давали стране бла-бла
слышишь я это шепчу в переполненный голос
если ты слушаешь титры после «зэ энд»
я выживаю в гордыне отринув гордость
ты отжигаешь в стиле ЗОЖЗЛ
обручены но рады любой измене
обречены но пока никто не погиб
бонни послушай я ведь не клайд я кенни
может быть ты успеешь беги
беги

в конце концов ты заметил что компас сломан
и хрен не знает куда тебя занесло
в начале видимо было такое слово
что даже у бога вначале не было слов
так вот и лепи себя из того что было
поскольку на то что будет не хватит лба
ты вешал собак на тело с усердьем дебила
тебе оттрубило душу вот это труба
собаки сорвались с петель и вот-вот нагонят
твой путь отныне взлетная полоса
высматривай линии смерти во всех ладонях
которыми ты затыкаешь себе глаза
стараясь чтоб это казалось красивым жестом
жить честно приелось да и не в коня кутья
твой выбор меж существующим и существенным
дрожь стрелки меж полюсами небытия
так вот и лепи себя из могильной глины
мешая чужие ребра в свои слова
поскольку смерть оказалась настолько длинной
что не заслужила света в конце ствола

восставшие
толкают падающих
бьют лежачих
едят восставших
закрой на это глаза иначе
ты ни за грош рискуешь стать старше
лучше вставай заклейменный опознанный
ищут пожарные ищут блюстители
серая дрянь с головами как гвозди
веселые истории услышать не хотите ли
как обжегся на молоке заторчал забыл сгоряча
что в каждом окне горит одна и та же свеча
в каждом мычанье слышится чавканье
гамбургером с непечатными опечатками
ча-ча-чайник пляшет под свой свисток
вырезает на носике кровосток
потом покупает билет в вудсток
ноги сами несут в нон-стоп
под стук колесиков в заднем кармане
только б блюстители не пропалили
я нормальный нормальный прием нормальный
слушай детка лирический мой делирий
беребонные парапанки себе дефлорируй
не помогай руками люби ушами
сделай мне хорошо лирическим героином
ты знаешь детка как это возвышает
когда ты приходишь в мир и проходишь мимо?
ты знаешь как сердце бьется о крышку гроба
в полной уверенности что это все еще ребра?!
может хотя бы знаешь чего я вообще тут чудачу?
не знаешь? ладно. гуляй. удачи.

шла волна прогибая бетон скрежеща арматурой
мы ловили волну и смыкался асфальт без кругов
мы ныряли туда
потому что мы всплыли оттуда
потому что всю жизнь мы мечтали о чем-то другом
нас вскрывали искатели жемчуга вывернув створки
и низали сердца на прошедшую красную нить
век живи век лучись
мы осветим любой гутен морген
так осветим что только развеять а не хоронить
мы поймали волну как дрозофилы ловят липучку
в янтаре по колено поздняк танцевать ча-ча-ча
так пребудь чики-пуки
а я остаюсь хучи-кучи
на хрена мне дареные ноги с чужого плеча
мы бросались в волну напролет не заботясь о стиле
я бесплатно скажу тебе чиз а в ответ падме хум
мы поймали волну
а потом мы ее попустили
и пока мы гнием кто-то ловит ее наверху

Это просто такое время. Оно нас лечит.
И сбежать означает дать сыру сгнить в мышеловке.
Наше сердце спешит, как часы, как трамвай до конечной,
Побеждая все возможные остановки.
Наше сердце искрит, искривляя пространство рельсов,
И в любой момент может вспыхнуть эм цэ квадратом,
И тогда я зову тебя: подходи, погрейся.
Мы оставим след на земле, это будет кратер.
И все заново, ибо в трамваях не ставят стоп-кранов:
В прогоревшей крови акварельную пестовать просинь,
Целовать ледяные усмешки краев стакана
Или делать минет портвейну за тридцать восемь, –
Чтобы синхронизировать наши сдвиги по фазам:
Наше сердце бьется друг в друга, как два трамвая,
Мы стучимся лбами, целуясь, и раз за разом
Время лечит нас, чтобы мы себя убивали.