Жил-был… А почему, собственно, был и почему так минорно? Это что принципиальная позиция? Так за такие намеки, да еще в адрес что ни на есть Первейшего, о-го-го-го сколько схлопотать можно! И что это за манера такая мерзопакостная пошла, раз сказка, так обязательно ее надобно зачинать в прошедших временах, как будто уже иных каких времен и вовсе не осталось? А иные времена бывают, да еще как бывают, их просто искать надо поусерднее, а то ведь с прошедшими временами чего доброго и до крамолы докатиться недолго! А кому сейчас крамола эта нужна, когда войны нет и не предвидится. Революция и та, хоть и перманентная зараза, а пока не забраживает, квасной, видишь ли, элемент весь в банковский и биржевой шахер-махер подался. Тишь кругом и благоденствие, так что современные сказки их по-современному и слагать надобно. А что касаемо Первейшего или, как его полным именованием именуют, Первовыскочившего всенародника, то будем надеяться, что жить ему вечно и сытно до самой что ни на есть естественной убыли. Пишу строки сии с надеждой великой, что Ему донесут о моих благонамеренностях, и изольет Он на меня свое блаженное Безразличие, ибо нет ничего более сладостного для человека земного, чем божье безразличие от кого бы не исходившее. Итак.
Жил, живет и будет жить Великий человек, и уже только за одно это ему следует поклониться, а как же иначе, кем бы вообще племя наше без него было? Да никем, собственно говоря! Так, окраек одних, да крессы других, ни те экономики, ни те ее продолжения, одни только полезные ископаемые да природные ресурсы. К полезным ископаемым, вестимо, относится, в первую очередь, картошка и иные корнеплоды, а к природным ресурсам — особы женского полу, но об энтих лучше в сказке не распространяться, хотя, ежели честно, ой как хочется. Ну так вот, всему миру уже давно известно, что отродясь у нас ничего в племени до Него путевого не было. История была куцая да срамная, всего-то каких-то полторы тысячи летописных годов! Да чем там похвастаться можно было? Войны всякие с никчемными победами, подумаешь, князья коней своих задохлых в Северном море да в Южном купали, ну и деток своих женили да замужили за разными там царями и королями, а так тьфу, а не история! Опять-таки ни совхозов, ни колхозов не было, а без них откуда вдумчивому руководителю было взяться? Культуры опять-таки никакой не было, букваришко задрипанный полтысячи лет тому как тиснули и до сих пор похваляются: дескать, ограмотили всех. А вот как в росстатарскую столицу книжки свои приперли, так их там все и пожгли от греха подальше, мало ли что там пропечатано. Всем же известно, что черт живет в типографской краске, а где ему еще, окаянному-то, обретаться? А букварника этого, по имени не то Корка, не то Кожка, в долговую ямку зафуговали, чуть было он там и не сгнил. И что, вы скажите — это культура? Срам это форменный! Или опять-таки законы! Своего, видишь ли, права своим умом не нажили, так немецким, (тьфу ты!), Магдебургским правом по городам жили. Вон у соседей с восходней стороны и слыхом про этакую неметчину не слыхивали и ничего, живут себе, толстеют, а главное, полезных ископаемых завались и не одних только корнеплодов. Но братский сосед справа всегда почему-то зарился на тутейшую бульбочку и как набегал на наши поветы, так выдирал ее прям с народонаселением. После таких братских заготовок, бабы бедные по десять, пятнадцать лет ног сомкнуть не могли, детишков рожали, а кто же без народа корнеплод сажать будет? Вот и кипела работа. Вообще племени нашему повезло на братьев-соседей, один маленький недостаток в них, правда, имелся — были они людоедами, а так вполне приличные братья, но братьев, как и родителей не выбирают. Вот так-то все приблизительно и было, от древностей до первого Всенародника. Следует еще, наверное, про одну войну, которая до Него была рассказать, ох и страшная эта война была, аж до сих пор мурашки по спине ползут, когда про нее, проклятую, вспоминают люди. Из-за чего она началась, никто толком и не знает. Да разве кто знает, из-за чего иные войны начинались, что в былинные и былые времена, что в новые и новейшие? Настоящие причины всех больших и малых мясорубок человеческих, покрыты самой непроницаемой тайной. Летописей, трудов ученых, школьных пособий, правда, на эту тему понаписывали "мама, не горюй", а правдивой причины о начале той или иной войны как не было в них, так и нет. Никто причины не знает, да, наверное, уже никогда и не узнает, и придется нам и далее удовлетворяться великим откровением, что все эти страшнейшие самогубства произошли по воле и попущению самого справедливого и добрейшего Бога. Ну да и Бог с ней, с этой причиной, что мы с вами Академия наук, что ли? Одним словом, была страшенная война, народу накосило несчитано! Только в нашем племени из каждого десятка где по человеку, где по два, а где и по три погибло! Страх! А вот то, что мы в той войне победителями вышли, до прихода Всенароднейшего, оказывается, не все из нас знать-то знали. А Он всю справедливость и восстановил и назвал нас Победителями. Правда, отдельные злые языки метут, что улицы и площади, и другие какие места названы не именем той общенародной Победы, а именем его полной Победы над нашим народом, но кто в это поверит, да и сколько тех злопыхателей ныне осталось?
Одним словом, долго сказка сказывается да еще дольше в жизнь претворяется. Блеснула на нашем загаженном небосклоне ярчайшая звезда, и появился Он, статный, большой, от природы умнейший и за народное дело борец. И самое главное, что не жрецы его какие разглядели, а сам он себя нашел и в вожди народные двинул и, что показательно, знак свыше был — ящик гвоздей! Не надо, добрый сказковкуситель, в скептичности ухмыляться, это для тупиц, навроде нас с тобой, гвозди — метизный продукт, а для высоких духом да к тому же свыше помоченных это, брат, знамение. То-то же! Молчи и слушай.
И взошло на конец… (с ошибочкой этот "конец" написался, да и в этаком контексте не совсем уместно словцо выходит, зачеркну я его от греха подальше). И взошло на (зачеркнутое слово) наши головы… (тьфу ты! "на наши головы" — зачеркнуто), над нашими головами истинное солнце прозрения, и отверзлись наши глаза, и поняли мы, что немощны, и устыдились себя в убожестве своем, и открыл Он путь к величию нашему через терпение и самоуничижение наше, ибо не ведали мы пока, что Он Бог. Узнавши все это, возрадовались мы и стали быть. Оказывается, солнце-то живет внутри нас и в телевизоре, и по жизни идти сподручнее с закрытыми глазами вслед за поводырем, ну, а кто особо глазастый и жмурится с трудом, тому повязок черных промышленность и МВД понавыпускали. Так что вперед к светлому будущему! А где оно и какое это самое будущее, только он Сам и знает, а нам же это как-то по барабану. Как иные народы не додумаются по-нашенски жить, когда вокруг во всем мире тьма кромешная, а у тебя солнце яркое светит, главное, глаз не расплющить…

Мало кто знает, что коридоры бывают бесконечными, а мягкие и толстые ковры скользкими, и под ними живут самые настоящие бульдоги, а может, и еще кто, поди ты их разбери. Думаете, заливаю? Да нисколечко! Живут они там, да еще какие! Не дай Боже по неосторожности ногу у края ковра поставить, оттяпают и не подавятся. И хорошо если одну ногу, а то ведь целиком человека могут утащить и все, ни конца, ни кишок не сыщешь. Сколько же здесь, на коврах этих, народу сгинуло? Уйма! Сейчас, пожалуй, и не сосчитать, а сколько еще сгинет? Господи, господи подумать и то страшно!
Вот такое нехилое начало вытанцовывается у нашей сказочки. Здесь, надо прямо отметить, Гаврик Потриков, по которому весь мир ныне с ума сходит, ни в какое сравнение не идет, даже Властелин Конец ему не подмога. Видали здесь и Концов, и Начал, и Середин разнообразных, чего и кого здесь только со времен Рюриковичей не поперебывало. В старые, да и в нынешние времена насельники этого красного замка... Вот еще одна напасть: а отчего замок-то сей червонного цвету? Вон у соседей, у тех у кого серые, у кого желтые, у кого и вовсе белые замки, а здесь все наперекосяк — город испокон веков белокаменным зовется, а детинец почему-то всегда кровавеньким был. Но не будем уж совсем в дебри зарываться, сказка у нас как-никак, а не страшилка фоменковская о потерявшихся временах пустопорожних империй. Ну так вот и прошлые, и нонешние хозяева этой кирпичаги пытались менять ковры в своих бездонных коридорах, вот только проку от этого никакого не было. Бывало, родитель коврик новенький постелит, ходить любо-дорого: (дорого в полном смысле этого слова, там за зубцами только такса меняется) ни тебе бугров, ни тебе складочек, так сафьяновый сапожок, ровно челнок червленый плывет. Ходит народ не нарадуется, а как грянет ночь над косыми башнями, так и забугрятся коврики дороготканые, захотят ходуном, словно воды озерные и обретут прежнюю недобрую силу. Побежит, скажем, сынок единокровный в отцову опочивальню, родителю баиньки на ночь сказать, а поутру глядь — с проломанным височком сыночек на отцовских руках Богу душу отдает; али горлышко кому поранят вострым ножичком; или сестрицу в монастыре до смерти изведут; а то и вовсе свой народ-кормилец решат выкосить под корень в угоду всемирной радости. Один вон из былых хозяев замка у крепостной стеночки публичный склепик сварганил, лежит себе, народец любопытствующий (им же не дорезанный народец) вурдалачит. В общем полный Властелин Конец!
Но не прошлые злые века (а не злых-то веков у нас, пожалуй не бывало, при жизни они-то все недобрыми были, это потом уже в книжках какие великими стали зваться, какие золотыми, а какие судьбоносными) ну так вот, не прошлая замшелость наша ныне сказывается, а нонешняя, самая что ни на есть быль.
Не мною замечено, однако стали коврики эти сейчас менее кровожадными. Так, поскубут кого для порядку да обратно на свою поверхность и выторкнут, дескать, живи пока, властвуй. Вон иные уже раз по пять свои насесты на властном Олимпе поменяли, и прокурорами побыли, и министрами, и юристами, и казнокрадами, и козлами отпущения, и все не выходят никак из всенародного обращения. Один баянист завзятый, он-то кроме этой гармоники ничего в жизни путного и делать-то не умел, а гляди же ты, гопака так шпарко наяривает, того и гляди соседи от радости в НАТО подадутся, чтобы только этого музона больше "не чуты". Есть еще один хоккеист завзятый, правда не наш, из союзников, тот все лапшу о дружбе на нефть меняет. Имеется и иной народец разный, глазки по полтинничку! Я у них в прихожей калоши свои оставлять не решился бы, упрут. Но эти все больше по министерствам да по губерниям тырят, может, за то и переназначают всех единогласно. Правда, загадили они свой Олимп основательно. Да он и изначально-то особой чистотой не блистал, уж каким от предков достался, таков и есть. Хорошо, что Господь нас людьми сотворил, а то ведь глистам не то что с Олимпом — с самой Родиной, мягко говоря, не шибко повезло.
А тут уже почитай восьмой годок как проходными стали бесконечные коридоры и попритихли бульдоги, или кто они там, под этими самыми коврами. Может, спячка у них какая, кто знает?
Однако дошлые люди говорят, недолго еще осталось дремать затишью. Цыплят, вестимо, по осени считают! А здесь еще год-то какой выдался? Считать с осени начнут и, дай Боже, к апрелю управятся с итогами. Это же вам не хухры-мухры, это дело государственной важности. Но, слава Богу, нас оно с вами не касается, ежели, конечно, на ковры те злополучные не переться. Говорят, уже все чаще и чаще по ночам под коврами злобное рычание да лязг зубов слышат.
Так что, чур меня! Чур меня!

А давно ли вы, любезный читатель, были на выставке современного отечественного искусства? Ай-яй-яй! Нехорошо, нехорошо! Непатриотично как-то. А патриотизм нынче в моде. Вон отечественного производителя так все бросились поддерживать, и правительство распинается, и президент, помнится, что-то на эту тему озвучивал, и газетки, какие еще не совсем опаскудились, трубят, дескать, спасайте родной авто-мото-фото-сельхоз-авиа-мозго-душе-теле-кино-бого-стройпром, а заодно и прочую промышленность! Газпром только спасать не надо, на нем Кремль стоит. А так — "Все на спасение всего!" Чем не основной лозунг будущей избирательной компании в Госдуму. Могу, кстати, всенародно любимым единоросам его бесплатно подарить. Меня, как бывшего члена и организатора различных партий, последнее время все точит и точит одна крамольная мыслишка: откуда у медвежьей партии, которая замышлялись в высших сферах как чисто утилитарный проект одноразового использования, взялось столько любовников? Эх, этакую бурю чувств, товарищи граждане, да в положенное русло, деторождаемость в стране быстренько бы в гору пошла. Но, увы, партии для этого не приспособлены, что политические, что сексуальных меньшинств, так что в основном жизненном вопросе, дорогой читатель, беспартийное большинство отдувается, то есть мы с тобой.
Раз уж соскочили на партийную тему, поведаю вам одну историю. С год тому назад, зашел я как-то в Думе к своему старинному приятелю, человеку хорошему, но в последнее время заметно черствеющему. И пока он говорил по ответственным телефонам, мое внимание привлекла большая коллекция разномастных медведей. Мишутки разные, большие и маленькие, бронзовые и мраморные, расписные и однотонные, стояли буквально всюду. Не буду уподобляться некоторым и зубоскалить по поводу партсимвола главной партии, символ как символ, слава Богу, что у нас ослы в лесах не водятся или дикобразы какие. И вот от нечего делать стал я перебирать это медвежье племя. Смотрю, кручу, чего-то не хватает, а чего понять не могу. Всех пересмотрел, вспотел даже, хозяин кабинета уже с каким-то ходоком чаи по ленински распивает, а я весь в медведях. Поставил последнюю фигурку на место, и не по себе мне стало: вся сувенирка оказалась абсолютно бесполой. Да, читатель, никаких, не то что признаков, даже намеков на половую принадлежность у декоративных зверей не прослеживалось. Загрустилось мне, и ушел я, даже не попрощавшись, хотя, думается, что приятель мой этого и не заметил. Вот вам и символ! А ведь древние учили, какой символ, такое и явление. Ну да ладно, лет через десять на своем двадцатом съезде, думаю, партийцы смогут не только осудить нынешние свои заблуждения, но вопрос о символике пересмотреть и решить-таки, наконец, кто они: Он, Она или Оно.
Но вернемся к современному искусству и его выставкам. Вот уж где-где, а там с половыми признаками все в полном порядке, даже с явным перебором. Только, какие-то уж больно непутевые там признаки: и мужик не мужик, и баба не баба, а так микс какой-то. Стою я у одной такой картины, силой воли себя удерживаю на месте, а ноги так и норовят любопытную голову с не совсем сытым брюхом (на полный желудок в подобные заведения лучше не ходить, особенно без привычки) подальше от сего зрелища увлечь. Но я упрямый — и не ел с вечера, и противорвотное принял, так что стою насмерть, искусством любуюсь. А то, что это не какое-нибудь там шарлатанство или надувательство честного народа, а высокохудожественное произведение, обозначено на специальной табличке, кстати, содержание таблички намного понятнее и глубже самого шедевра. Итак начну с понятного. Название произведения: "Томление духа"; исполнено оное в прошлом 2006 году; 235х125, судя по всему, размер полотна; таинственная аббревиатура М/Х это не "Мудак Хренов", хоть и рвется сей возглас из вашей груди, утишьте его, не время, право, да и не место. М/Х или Х/М всего лишь начальные литеры слов: масло и холст, то есть маслом по холсту художник зарабатывает себе маслице на хлебушек насущный и не более; далее имя и фамилия самого мастера, конечно же, по этическим соображениям, я не буду его публично оглашать, да и закон о рекламе этого не велит, как никак имя художника ныне является прежде всего торговым брендом. А за фривольное обращение с чужим брендом и по судам затаскать могут. И уже в самом низу таблички идет перечисление званий, почетных титулов и номинаций, в которых художник наш умудрился поучаствовать и победителем выйти. Солидный, я вам скажу, иконостас получается, и званий, и заслуг здесь хватает, как медалей, орденов и значков на ветеранской груди. Молодец да и только! И все бы было хорошо, когда бы самого шедевра на стене не присутствовало.
Не растекаясь по древу, скажу несколько слов о шедевре. На двухметровом дрянном холсте изображено некое существо неприродного происхождения, страшноватая голова с большим ухом вместо носа, судя по рыжим патлам, принадлежит скорее всего особи женского роду, о том же свидетельствуют хорошо развитые и явно с вдохновением выписанные молочные железы, имеющие обаятельные формы женской груди, однако, грудей почему-то три и на каждой по три сосца! Спокойно, товарищ! Это только начало! Чернобыльская зона с ее двухголовыми телятами да килограммовыми жабами детский лепет по сравнению с современным искусством! Существо, намалеванное в лиловых и синих тонах с неприятными грязными разводами, представляет собой двухсоставную сидящую фигуру, при этом верхняя ее часть с мутированными молочными железами как бы отображает женское начало, а нижняя — мужское, со всей генитальной атрибутикой неимоверных размеров. Ноги этого монстра разнятся не только цветом, но и полом. Правая — изящная женская в модельной туфельке на высоченном каблуке, левая, судя по развитой мускулатуре и обильной растительности, мужская в закатанном кирзовом сапоге. И это еще не все! Центральное композиционное место занимает огромный живот, написанный в виде большого, подсвеченного изнутри шара. Скорее всего художник хотел изобразить ирреальность беременной. Благородно, не правда ли? Действительно свет будущего материнства может сгладить самые страшные изъяны и уродства. Что, читатель, расплылся в умилении? Теплом и жизнью пахнуло? Держи карман шире! Сегодня за беременных, пусть даже и монстроподобных, в академиях званий и премий не дают, да и какой коленкор беременное пузо рисовать, когда оно при определенных условиях и в положенный срок само, без всякого художественного процесса образуется. Итак, крепись, товарищ! В шаре этом намалеван акт соития вполне сформировавшегося эмбриона с неким рогатым и крылатым человекоподобным существом! Все! Не дай Бог, чтобы тебе такое приснилось! И детям читать не давай, хотя детки наши, воспитанные на "Шреках" и "Семейке Симсонов", могут и вовсе не впечатлиться. Думаете, я приврал? Нет, дорогой читатель, щадя твою драгоценную психику и памятуя о гуманизме, не стану живописать других не менее достопримечательных произведений. Их много здесь, как микробов в воздухе.
И все же люблю я наши выставки современного искусства, после них все вокруг кажется таким прекрасным и добрым. Выйдешь, скажем, из выставочного на Кузнецком, как из царства Аида, и задышишь полной грудью, и захочется тебе работать, жить и любить, и поймешь, что прекрасна заоконная жизнь, и даже с поддержкой отечественного производителя согласишься. Вот так-то. А как опять невмоготу станет — сразу на выставку. Проверенное средство.