Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ИННА КАБЫШ


Если это ты, махни рукой!



Вспоминая Алексея Ефимова (1963–2020)


Тургенев о стихах из первой книги Некрасова сказал: "Стихотворения Некрасова, собранные в один фокус, жгутся…"
Я вспомнила эти слова, когда в 2008 году прочла книжку Лёши Ефимова "Вид сверху", вышедшую в издательстве "Время".
Вроде и раньше знала я эти стихи, но вот собранные под одной обложкой, "в один фокус", они именно "обожгли" – точнее не скажешь.
После Лёши остались две поэтические книжки: уже упомянутый "Вид сверху" и "Unplugged" (переводится с английского как "без фонограммы", "внестудийно" – я бы перевела как "вне формата", "вживую"). Я говорю "две", а не "всего две", потому что считаю, что две – такие – это не то чтобы много, но вполне достаточно: стихи ведь не килограммами меряются!
С Лёшей Ефимовым я была не просто знакома – мы были друзьями, читателями и почитателями друг друга. Но меньше всего мне сегодня хотелось бы писать мемуары. И тем не менее.
Познакомились мы в кабаре "Кардиограмма" – детище Алексея Дидурова. Лёша Ефимов был одним из первых в школе Дидурова.
"Первых" – в смысле "лучших".
Дидуров учил нас, молодых поэтов: будьте честными, не кривите душой, не прогибайтесь под время – в противном случае не сможете писать или будете писать плохо, что ещё хуже.
Мало встречала я людей столь доблестных, как Лёша Ефимов. Этика для него была равна эстетике. То-то стихи он писал блестящие! Помню, как меня, словно током, ударило стихотворение "По дороге к Страшному Суду…".
Как-то я спросила Лёшу: "Кто был твой первый любимый поэт?" – и, не дав ему ответить, предложила: "Хочешь угадаю?" – "С трёх раз?" – "С одного. Твардовский".
И Лёша улыбнулся: "Точно! Когда отец читал "Тёркина", меня как будто торкнуло!" Не отсюда ли Лёшина, по словам Е. Исаевой, "простота", по мнению Д. Быкова, "внятность" (я бы назвала это качество "высокой демократичностью")?
Каковы – навскидку – критерии настоящей поэзии?
На мой взгляд: простота и глубина, парадоксальность, афористичность, запоминаемость, или цитируемость. Всё это есть в стихах Лёши Ефимова: "Весна бывает раз в году – / А то и реже", "Чтоб к чудесам не приучаться, / Не приучать нас к чудесам / Бог не даёт любовь и счастье – / Даёт наборы "Сделай сам", "Одиночество – не подарок. / Одиночество – это дар".
Лирический герой Лёши Ефимова (именно Лёши, а не Алексея!) – "бесконечно малая величина", "вислоухий крендель", "ванёк", "инвалид весны", "перееханный трамваем": он "толстозад и волосат" и "даёт пивка под колбасу".
И, кроме "пивка" и "колбасы", в фокусе его напряжённого внимания всего две – но какие! – темы: Женщина и Бог.
Насчёт первой он не обольщается: женщина – это "помесь незабудки и змеи", "любовь и смерть в одном флаконе". Но как он, такой, умеет любить её, такую!

Где кто-то просто уходил –
Я умирал;
Ты думала – ещё один,
А я не врал.

Нелирическое отступление номер один

Мало найдётся в современной поэзии стихов о любви такого накала: счастье, что человек, умевший так любить, умел об этом сказать. В стихах современных поэтов-мужчин есть многое: культура, техника, ёрничество – нет любви.
А здесь она есть.

Я рад, если ты умудряешься быть
Счастливой – хотя бы во сне.

Тут слышится: "…Как дай вам Бог любимой быть другим".
А в стихотворении "Нике, когда ей было двенадцать лет" – то Набоков с его "Лолитой", то Тютчев с его Денисьевой.

Нет здесь ангелов уберечь нас:
Не мосты до утра разошлись,
Между нами не время – вечность,
Между нами не возраст – жизнь.

Только бьётся о рёбра слепо
Злость, привязанная к крылам.
Нет любви – есть земля и небо,
Мир, разодранный пополам.

При этом любовь у Ефимова непостижима и недостижима: сквозь каждую женщину – живую, конкретную, современную – проступает не Прекрасная Дама, а просто "она".

На кого б тебя ни поменял –
Поменяю не тебя, бельё.
В темноте, под снегом одеял
Все вы так похожи на неё.

Второе нелирическое отступление

В современной поэзии полно стихов сусально православных или отвязно кощунственных, у Ефимова – размышления о "Божьем величии", разговор с Богом, честный, непафосный, взыскующий.
Бог у него то "одинокий", то "бедный" (а каким ещё ему быть, имея таких нас?), то философичный, чтоб не сказать циничный.
Он:

…давно со счёта сбился –
Земля большая, ей не повредит:
Подумаешь, ещё один родился;
Подумаешь, ещё один убит.

Что касается темы, которая есть у любого русского поэта – я имею в виду "Россию", – то и здесь Лёша сам по себе. Россия для него не "поле Куликово", не "вишнёвый сад", а просто неизменный пейзаж за окном:

Но покуда такой дешевизны
Снег, которым укрыта страна,
Ибо снег – это пепел отчизны,
А отчизны у нас до хрена.
Невесёлый пейзаж, ёлы-палы,
Как на вечной гражданской войне;
И какие ни щёлкай каналы,
Всё одна передача в окне…

Нелирическое отступление номер три

Очень часто, читая стихи своих современников, не могу понять: их автор – женщина или мужчина?
Современный мужчина утончён и женственен, современная женщина – агрессивна и бесстрашна.
Стихи Лёши Ефимова по-хорошему мужские. И мат в них уместен: он не для того, чтобы эпатировать, а для того, чтобы точно выразить состояние: иначе просто не скажешь.
Рифма здесь крепкая, но не классически "точная": уходил – один, скосил – ферзи, потерпеть – смерть. Особенно же хороша рифма внутренняя:

Я ходил мальцом в зоопарк с отцом.

Или:

Йод на тушу, на душу лёд. –

делающая стих упругим, жилистым, мускулистым.
О жизненном пути обычно говорят, когда он окончен. Сейчас, к сожалению, именно тот случай.
Я уже сказала, что как поэт начинал Лёша Ефимов в кабаре Алексея Дидурова, работал при этом в какой-то фирме, торговавшей гвоздями. А что? Ведь поэт – это не профессия. А семью – мать, жену, сына – кормить нужно. У Лёши было гипертрофированное чувство долга. Потом было сотрудничество с поэтическим салоном А. Коровина в Булгаковском доме. А потом Лёша стал… шаманом.
С этого места подробнее. Те, кто в последнее время – и я в том числе – видел его, седого, с бородой, в перуанском пончо, – пожимали плечами: новый имидж! Но это было нечто гораздо большее. Вторая жена Лёши, Татьяна Богоявленская, поведала мне, как он сначала увлёкся системой Берта Хеллингера, а после встречи с антропологом Игорем Любитовым – шаманизмом. Как Лёша посещал всевозможные курсы и семинары, читал, вникал. В итоге курсы не закончил, не получил бумажку, но, соединив Хеллингера и шаманские практики, стал помогать людям избавляться от комплексов, примиряться с домашними, искать себя.
И многим реально помог.
Как к этому отнестись?
Давний друг Лёши Дмитрий Гузь в своём посте написал, что "стуча в бубен, купленный на толкучке… ты вторгаешься в мир стихий и элементарий", чего, по мнению Гузя, делать нельзя. Другой товарищ Лёши, Андрей Коровин, сказал в некрологе, что "поэзия отомстила Ефимову-шаману". (Действительно, в последние годы он почти перестал писать).
Что по этому поводу думал сам Лёша?
В эссе "Время терять" он рассказал, как десять лет назад потерял рюкзак, где был компьютер со стихами, паспорт и билет члена СП. Он воспринял это как знак.
Эссе кончается так: "И вот вопрос: что я должен потерять сейчас, когда есть ощущение, что и терять-то нечего, кроме близких людей? Или путь просто закончен (курсив мой. – И.К.)?"
Что думаю я?
Хотеть писать всю жизнь – желание суетное. Многие наши великие в конце жизни уходили из искусства: кто в религию, кто в собственное учение. Хотеть надо не писать, а делать добро, меняя мир к лучшему, и, если это перестало получаться, надо уходить в другую сферу, где искусство кончается и "дышит почва и судьба".
Что Лёша Ефимов и сделал.
Есть такой фильм – "Долгая счастливая жизнь". Я бы назвала жизнь Лёши "недолгой счастливой жизнью". Он прожил её так, как считал нужным, делал то, что хотел и мог, любил того, кого любил.
А. Дидуров, наш общий учитель, смог прожить так при советской власти и диктате идеологии, Лёша Ефимов – при капитализме и диктате денег. Неизвестно, что труднее. Но и то и другое кажется мне верным.
…Жена – всё не могу привыкнуть к слову "вдова" – Лёши рассказала, что в тот день они вышли прогуляться по карантинной Москве. На обратном пути, подойдя к подъезду своего дома, Лёша поднял глаза к небу и сказал: "Большая Медведица как на ладони, а медвежонка не видно…"
Вошёл в дом – и умер.
Он всегда надеялся, что:

Умирать легко,
Хотя и больно.

Жизнь, точнее, смерть превзошла ожидания: он умер легко и безболезненно. И сегодня, глядя на созвездие Малой Медведицы, "медвежонка", я прошу своего друга: "Если это ты, / Махни рукой!.."