Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Борис ЛЕВИТ-БРОУН

ТВОЯ РУКА


Попытка отрезвления

Дождь плачет,
на сердце тревога –
ты будешь снова жизнью бит!
Давно испитого итога
явление
ужель не злит?
Ужель опять очарований
запретных
ты – безгласный раб?
Лукавых страстных притязаний,
сердечных рытвин
пней,
ухаб...
Очнись!
В своем уединенье
ты – царь послушного пера.
Ты можешь выжить только пеньем,
тебе глядеть давно пора
во тьму последних подземелий,
в края тоскующих высот.
Не ласкам... ядам горьких зелий
твой предназначен алчный рот.
Шедевры смерть тебе сулила,
так будь же свято верен ей!
Смири терзающую силу
у искусительных дверей.

Она призналась

О, эта осень! Санта Кроче!
Твое несчастное лицо...
Казалась жизнь кивка короче,
а стала вечной, как кольцо.
Ее края соединились
щекой, коснувшейся руки.
А может, мы себе приснились
– рассудку... воле вопреки?
Но эта осень!.. Санта Кроче!
Меня уносит, как река,
и солнце, что тоску пророчит,
и влажная твоя рука.
Иду на свет! В нем властью страшной
разверзлось тело и душа,
и новой молодости брашна
зовут, агонией дыша.
Приди, губительница, смело –
погибнуть или погубить!
Приди! Ты этого хотела!
Нет благосклонного удела,
ведь гибнуть – это значит жить.

* * *

Я не хотел расстаться с этим днем!
В нем оба мы незрячим упованьем
одним единственным, еще слепым касаньем –
повенчаны, как таинства огнем.

И вся ты там – в заботах и тоске – ...
И весь я тут – в горячечном испуге – ...
Преступники, мы плачем друг о друге
и таем, словно надпись на песке.

Свет

Ты счастлива была б простым обетованьем,
но что могу тебе, о женщина, я дать?
Терзаний долгий срок?
Короткое свиданье?
Разлучных верст железную кровать?

Но ласки первый снег, но тихий бред касаний,
но строк моих бездомное тепло...
О, не отвергни же преступный дар желаний!
пусть станет в них тебе и страшно и светло!

Все свет... все свет,
что от любви исходит!
Стенанье гибнущих и то благотворит!
От сердца к сердцу на последнем переходе
блажен наш путь из раскаленных плит.

Поспешное разочарование

Совсем туман, совсем не видно неба.
О, женственность, где мужество твое?
Каких расчетов сумрачная треба
в тебе тупит желанья острие?
В каком ты гаснешь необетованье?
Какою прозой сломлены крыла?
Иль это должное мое страданье,
что ты была – как будто не была?
Из темных дней слагаются недели,
а дни – из черной осыпи минут,
и гаснет жизнь в необожженном теле,
и кажется, что даже слезы лгут.
И только глаз, влюбленных и бессонных,
дрожат лучи сквозь комканный перрон...
... но ритм дорожных шпал...
... но перестук вагонный...
"Чего ты ждал?" – хохочет жизнь вдогон.

* * *

Обычный день, день осени случайный,
но все необычайно в этом дне.
В нем есть глаза твои,
в нем есть касанье тайны,
ножом желания прорезанной по мне.

И именем твоим скупое обещанье,
которое шутя произношу,
и тот перрон немого расставанья,
чей близкий ужас в памяти ношу.

И тихий лепет твой в ночном кануне
последнего непрожитого дня,
и шорох ласк, перегоревших втуне,
лишь теплым ветром дунувших в меня.

Все в этом дне: и рук твоих пожатья,
и общих фраз загадочный язык,
и то, чего не смею даже знать я,
чего ты не сказала напрямик.

Ты не смогла – нет женскому исхода!
Ты не смогла – я не посмел спросить!
За пять секунд до моего ухода
звенела, как струна, молчанья нить.

И размоталась вязь тончайшей стали
между мечтой моей и Азией твоей.
Мы оба на местах – мы оба промолчали.
День осени томится у дверей.

Томится и молчит, сияньем истекая,
лишь обнажив звенящую струну.
Наш жребий равен – есть судьба такая:
принадлежать несбывшемуся сну.