Политика
Игорь ХАРИЧЕВ
Главная проблема – с народом
Что бы ни писали многочисленные исследователи, главная проблема России не с властью. Главная проблема нашей страны с ее народом. Кажется, понимание этого приходит в нашу жизнь. По крайней мере, данную тему затронули недавно сразу два стоящих на очень разных позициях человека: Президент Фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров и глава Института современного развития Игорь Юргенс.
В статье "Родина в опасности!", опубликованной в "Ежедневном журнале", Сатаров отмечает, что российское население покорно терпит невероятную коррупцию и безразлично к тому, что у него полностью отобраны фундаментальные права формировать и контролировать власть; что в нашей стране исчезли разделение властей, федерализм, независимость бизнеса и СМИ, а сейчас исчезает независимость муниципального управления; что в России нет органа власти, способного защитить безопасность каждого из нас. Что Конституция превратилась в пустую бумажку.
Игорь Юргенс на пресс-конференции по теме "Что мешает модернизации России?" заявил, что основными помехами для модернизации являются незаинтересованность в ней большинства элиты, а также архаичность российского народа. Безразличие населения к инновациям и низкую гражданскую активность Юргенс объясняет патернализмом, а кроме того, "слабой распространенностью городской урбанистической культуры". Жизненные установки большинства россиян приводят к массовому уклонению от исполнения гражданского участия. Вывод Юргенса: "Мы не граждане, а какое-то племя".
С нашим народом точно что-то не в порядке. Не может быть случайностью, что в России при любой идеологии воспроизводится один и тот же тип власти и тип государства: полная централизация и концентрация социально-экономической жизни; это всесилие государства, его безусловный приоритет перед человеком, пренебрежение реальными интересами граждан, даже тех, ради кого будто бы создавался "новый" мир; это бюрократический характер государства, отмеченный всесилием и безответственностью чиновничества.
Большевики в своем гимне пели: "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…", однако весьма скоро выявилась удивительная похожесть многих черт этого "нового" мира на прежний, свергнутый. Глубинную преемственность советской России по отношению к Российской империи уже в 1920 году отметил известный монархист, один из лидеров фракции националистов в IV Государственной думе, один из создателей Добровольческой армии Василий Витальевич Шульгин. Как отмечал Шульгин, что бы ни думали и ни говорили большевики, они восстанавливают могущество, единство и границы России "до естественных пределов" и "подготавливают пришествие самодержца всероссийского". Вслед за Шульгиным сходство старого и нового, выстроенного большевиками государства отметили многие, включая Бердяева. Социолог Александр Гофман в опубликованном год назад обширном исследовании "Традиции и инновации в современной России" писал: "… не смотря на радикализм большевистского проекта, полную смену социокультурной и политической символики и море крови, пролитой в революции и гражданской войне, 25 октября 1917 г. система традиционных социальных институтов, существовавшая до февраля этого же года, себя восстановила. Произошел поворот на 360 градусов, и новые люди, большевики, самоотверженно и беспощадно боровшиеся с царским режимом, продолжили его же старую генеральную линию".
Если обратиться ко дню сегодняшнему, то многие историки, социологи, публицисты отмечали схожесть современной России и СССР. Это в первую очередь ничтожность человека перед государством, упование значительной части граждан на государство, бюрократический характер государства, оборачивающийся всесилием и безответственностью чиновничества и незащищенностью граждан, неистовое чинопочитание. И все та же полная централизация и концентрация социально- экономической жизни. Можно сказать, что марксизм и либерализм дали в нашей стране сходный результат.
Но если мы с таким выдающимся упорством при любой идеологии и самых разных людях, пришедших к руководству страной, воспроизводим один и тот же тип государства и тип власти, дело в народе. Тут уместно вспомнить историю Китая средних веков. Там в течение нескольких столетий одно за другим побеждали крестьянские восстания. Их руководители сами становились новыми императорами и высшими чиновниками. В первое десятилетие после победоносного восстания жизнь крестьянства улучшалась. Но дальше все возвращалось на круги своя. В конце концов новое восстание сметало бывших защитников крестьян. Которые не были виноваты в том, что воспроизводили прежнюю власть. Ибо не знали ничего иного. Ибо такова была их культура.
Наша культура воспроизводит один и тот же тип государства. Николай Бердяев писал: "Русский народ по своей душевной структуре народ восточный". Думается, что наша культура на самом деле не может быть отнесена в полной мере к европейской. Вместе с тем, она не представляет и восточную культуру. Располагаясь в Европе и в Азии, Россия почерпнула худшие черты других культур. Мы наплевательски относимся к закону, а законопослушность – опора западноевропейской цивилизации. Мы не ценим личную свободу, а для западноевропейской цивилизации она имеет ключевое значение. Мы не имеем прилежания и аккуратности, присущих восточным народам. Но восточное чинопочитание хорошо усвоили. Как и отношение к человеку – он всегда у нас жил и продолжает жить для государства. (Отсюда столь специфическое отношение к правам человека со стороны чиновников и правоохранительных органов.)
В основе нашей культуры всегда лежало пренебрежение к отдельной человеческой жизни. Поскольку сильной властью у нас до сих пор считается власть, которая "все держит в кулаке". Европейское понятие того, что сильная власть должна обеспечить неукоснительное исполнение закона для всех и каждого, вне зависимости от наполненности кошелька или должностного положения, чуждо нам, противно нашей культуре. Поэтому когда под суд попадает высокий чиновник или его близкий родственник, мы думаем не о торжестве закона, а о победе одного клана над другим.
На каких основах стоит западноевропейская культура? Есть ряд ее составляющих, которые прямым образом влияют на экономику. В первую очередь это взаимоотношения собственности и власти, о чем давно, еще в 20-х годах прошлого века, писал Карл Витфогель. Однако в этих взаимоотношениях наиболее важно, что приоритетно – власть или собственность? Именно когда в Западной Европе, прежде всего в Англии, частная собственность стала выше власти, началось развитие рыночных отношений и буржуазного общества. Взаимоотношения собственности и власти являются частью культуры, потому что они прежде всего не в законах, а в правоприменительной практике – в том, что в головах людей. (Современные российские законы вроде бы защищают частную собственность, однако в реальности нет препятствий для того, чтобы отнять собственность, что и происходит по всей стране.)
Следующая важная составляющая культуры – законопослушность. Конечно, она связана с парой власть-собственность, ибо при наличие совершенных законов и законопослушности собственность будет защищена. Но законопослушность имеет и самостоятельное значение. Не менее важную роль играет правовая культура, которая предполагает знание гражданами законов и умение использовать их. Еще одна важная для экономики составляющая – достижительская культура, то есть наличие нацеленности значительной части общества на достижение успеха за счет собственных усилий. Еще можно говорить о культуре деловых отношений, культуре производства, технологической культуре. Первая связана с умением строить партнерские отношения, вторая – с умением организовать работу предприятия, третья – с умением выполнять технологические операции. Но эти составляющие такого широкого феномена, как культура, имеют подчиненное для экономики значение. В условиях незащищенной собственности и отсутствия законопослушности, а значит отсутствия правового государства, невозможно рассчитывать на успешное экономическое развитие страны.
Если говорить о демократии, то она есть следствие других составляющих культуры. Прежде всего это взаимоотношения человека и государства. И вновь речь о том, что приоритетно в этой паре, человек или государство? Это определяет тип общества, его живую ткань. Только приоритет человека перед государством рождает демократические формы. А кроме того, важны политическая культура, наличие глубоко укорененного умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, наличие традиций самоорганизации, умение гармонично сочетать личные и коллективные интересы, наличие толерантности в обществе, поведенческая культура.
Перечисленные составляющие культуры неразрывно связаны с западноевропейской цивилизацией. Можно утверждать, что совокупность всех этих составляющих носит универсальный характер. Именно благодаря им возможно эффективное развитие экономики и общества. Один из ярких примеров – современная Япония. Благодаря американской оккупации Японии успешно удалось вестернизироваться. Были восприняты самые важные составляющие западноевропейской культуры: приоритет частной собственности по отношению к власти, законопослушность, несколько позже появились правовая культура, достижительская культура, культура деловых отношений, культура производства, технологическая культура, сформировался приоритет человека по отношению к государству. Благодаря введению институтов разделения властей и выборов возникли политическая культура, наличие глубоко укорененного умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, культура самоорганизации. Но при этом японцы не перестали быть японцами, они сохранили свою национальную самобытность.
Вслед за Японией вестернизацию прошли Южная Корея, Тайвань, Сингапур. Теперь это процветающие экономики. Успешные реформы в Китае базируются на частичной вестернизации – введено все то, что необходимо для развития экономики: институт частной собственности, ее защищенность, всяческое поощрение экономической инициативы граждан.
Если говорить о России, то в первую очередь следует отметить, что в ней никогда не было и нет приоритета частной собственности по отношению к власти. Да и сама частная собственность появилась поздно, при Екатерине Второй, а после прихода к власти большевиков опять была отменена. Становление частной собственности в постсоветской России не сопровождалось укреплением ее защищенности. ЮКОС, Волготанкер, Русснефть, АВИСМА, Евросеть – это лишь примеры, касающиеся крупных компаний, а сколько мелких и средних предприятий было отнято по всей стране за последние десятилетия. И, главное, все эти случаи не вызывают сколь-нибудь заметной реакции неприятия в обществе.
Еще одна национальная особенность России – отсутствие законопослушности. То, что мы всегда плевали на закон, отразилось в таких сугубо русских поговорках, как: "Закон что дышло…" или более поздних: "Закон словно телеграфный столб – перешагнуть нельзя, а обойти можно". Умение нарушать закон с выгодой для себя всегда считалось у нас доблестью. При этом неуважение к Закону проявлялось и продолжает проявляться не только в обществе, но и прежде всего на всех уровнях власти, задавая тон происходящему. Так было в Российской империи, так продолжалось в Советском Союзе, так остается в постсоветской России. Можно принимать какие угодно хорошие законы, а практика их применения, в общем-то, будет отрицательная.
У граждан России низкая правовая и политическая культура, нет умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, нет культуры гармонично сочетания личных и коллективных интересов. Отсутствует культура самоорганизации. (Да, граждане объединяются, когда возникает непосредственная угроза их интересам, например, в виде точечной застройки или уничтожения соседнего леса. Но за рамками таких угроз самоорганизации фактически нет. Общество атомизировано). У граждан России отсутствует толерантность, низка поведенческая культура.
Что можно сделать в этой ситуации? Георгий Сатаров призывает будить общество, что требует действия всех общественно активных людей. Действовать всегда предпочтительнее, чем сидеть, сложа руки. Только не хотелось бы повторить опыт 1991 года, приведший нас к нынешнему состоянию. В свою очередь, Игорь Юргенс полагает, что архаичность российского народа исчезнет к 2025 году, и наш народ окажется "ментально совместим в восприятии демократии со среднестатистическим прогрессивным европейцем." При этом для Юргенса очевидна тенденция деградации человеческого капитала в России. Какие же образом через 15 лет наша культура вберет в себя важнейшие составляющие западноевропейской культуры? Непонятно.
А вот Владислав Сурков заявил на недавней конференции "Социальное измерение модернизации", что отсутствие или слабое влияние социальных групп, заинтересованных в модернизации страны – главная проблема современной России. "Государство не сможет включить процесс социальных изменений, как бы он ни назывался, если не найти практическую мотивацию. Люди должны чувствовать выгоду", – отметил Сурков. Думается, что чувства выгоды недостаточно. Фактически модернизации экономики должна предшествовать модернизация общества. Нам надо утвердить в масштабах страны демократические ценности.
Что делать? Заниматься широкой просветительской деятельностью. Между прочим, Комитет грамотности, образованный в 1861 году при Вольном экономическом обществе, полагал, что российское сельское хозяйство не улучшить, пока его основной элемент – получивший свободу крестьянин- земледелец – не станет грамотным фермером. К чему и прилагались реальные усилия. Прежде всего была создана широкая сеть публичных библиотек, изданы необходимые книги, крестьян учили грамоте. Западных немцев и японцев после Второй мировой войны благодаря широким просветительским программам, осуществляемым оккупационными властями, обучали тому, зачем необходимы разделение властей, независимая судебная система, политические партии, парламент, система выборов.
Конечно, предложение заниматься просветительством не может вызвать энтузиазма. Во-первых, этот путь не дает быстрого результата. Во-вторых, в наш век широкую и эффективную просветительскую деятельность можно организовать только с помощью телевидения и на государственные деньги. А государство на это денег не даст – нынешней власти выгоден тот народ, который есть сейчас. И все-таки, поскольку ни вариант Японии, Западной Германии, где положительную роль сыграла оккупация, ни вариант Южной Кореи, Сингапура или Китая, где у властей хватило решимости и таланта на коренные преобразования, для России не возможны, помимо широкой просветительской деятельности иного выхода для нас нет. И заниматься ею в той или иной форме могут все, кто переживает за будущее России. Кто-то непосредственно, а кто-то – помогая этой деятельности.
Прекрасным примером была Школа публичной политики – проект, осуществляемый во многих городах нашей страны созданной Михаилом Ходорковским общественной организации "Открытая Россия". Благодаря этому проекту удалось приобщить к западноевропейской культуре значительное число молодых людей, пока власти не ополчились на "Открытую Россию". (Почему бы не попытаться возобновить его общими усилиями?) Долгие годы плодотворно работает Московская школа политических исследований Елены Немировской. Достоин всяческих похвал известный экономист Евгений Ясин, который на "Эхе Москвы" каждый понедельник рассказывает о роли культуры. Интересные просветительские передачи и фильмы в сфере культуры показывает телеканал "Культура" (например, документальный сериал Александра Архангельского "Рождение свободной мысли"). Но большинство ученых, общественных деятелей ограничиваются важными дискуссиями о путях к демократии, к нормальной рыночной экономике в узком кругу. Чтобы сделать эти дискуссии достоянием широкой общественности, мало выпускать сборники – при недоступности центральных телеканалов необходимо ездить по регионам. И если бы живущие за пределами Москвы ученые, общественные деятели или журналисты использовали любые имеющиеся возможности для просветительства на местном телевидении, радио, эффект мультипликации был бы значительным.
Надо заниматься просветительством, используя любые возможности. Это – работа на будущее.
В статье "Родина в опасности!", опубликованной в "Ежедневном журнале", Сатаров отмечает, что российское население покорно терпит невероятную коррупцию и безразлично к тому, что у него полностью отобраны фундаментальные права формировать и контролировать власть; что в нашей стране исчезли разделение властей, федерализм, независимость бизнеса и СМИ, а сейчас исчезает независимость муниципального управления; что в России нет органа власти, способного защитить безопасность каждого из нас. Что Конституция превратилась в пустую бумажку.
Игорь Юргенс на пресс-конференции по теме "Что мешает модернизации России?" заявил, что основными помехами для модернизации являются незаинтересованность в ней большинства элиты, а также архаичность российского народа. Безразличие населения к инновациям и низкую гражданскую активность Юргенс объясняет патернализмом, а кроме того, "слабой распространенностью городской урбанистической культуры". Жизненные установки большинства россиян приводят к массовому уклонению от исполнения гражданского участия. Вывод Юргенса: "Мы не граждане, а какое-то племя".
С нашим народом точно что-то не в порядке. Не может быть случайностью, что в России при любой идеологии воспроизводится один и тот же тип власти и тип государства: полная централизация и концентрация социально-экономической жизни; это всесилие государства, его безусловный приоритет перед человеком, пренебрежение реальными интересами граждан, даже тех, ради кого будто бы создавался "новый" мир; это бюрократический характер государства, отмеченный всесилием и безответственностью чиновничества.
Большевики в своем гимне пели: "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим…", однако весьма скоро выявилась удивительная похожесть многих черт этого "нового" мира на прежний, свергнутый. Глубинную преемственность советской России по отношению к Российской империи уже в 1920 году отметил известный монархист, один из лидеров фракции националистов в IV Государственной думе, один из создателей Добровольческой армии Василий Витальевич Шульгин. Как отмечал Шульгин, что бы ни думали и ни говорили большевики, они восстанавливают могущество, единство и границы России "до естественных пределов" и "подготавливают пришествие самодержца всероссийского". Вслед за Шульгиным сходство старого и нового, выстроенного большевиками государства отметили многие, включая Бердяева. Социолог Александр Гофман в опубликованном год назад обширном исследовании "Традиции и инновации в современной России" писал: "… не смотря на радикализм большевистского проекта, полную смену социокультурной и политической символики и море крови, пролитой в революции и гражданской войне, 25 октября 1917 г. система традиционных социальных институтов, существовавшая до февраля этого же года, себя восстановила. Произошел поворот на 360 градусов, и новые люди, большевики, самоотверженно и беспощадно боровшиеся с царским режимом, продолжили его же старую генеральную линию".
Если обратиться ко дню сегодняшнему, то многие историки, социологи, публицисты отмечали схожесть современной России и СССР. Это в первую очередь ничтожность человека перед государством, упование значительной части граждан на государство, бюрократический характер государства, оборачивающийся всесилием и безответственностью чиновничества и незащищенностью граждан, неистовое чинопочитание. И все та же полная централизация и концентрация социально- экономической жизни. Можно сказать, что марксизм и либерализм дали в нашей стране сходный результат.
Но если мы с таким выдающимся упорством при любой идеологии и самых разных людях, пришедших к руководству страной, воспроизводим один и тот же тип государства и тип власти, дело в народе. Тут уместно вспомнить историю Китая средних веков. Там в течение нескольких столетий одно за другим побеждали крестьянские восстания. Их руководители сами становились новыми императорами и высшими чиновниками. В первое десятилетие после победоносного восстания жизнь крестьянства улучшалась. Но дальше все возвращалось на круги своя. В конце концов новое восстание сметало бывших защитников крестьян. Которые не были виноваты в том, что воспроизводили прежнюю власть. Ибо не знали ничего иного. Ибо такова была их культура.
Наша культура воспроизводит один и тот же тип государства. Николай Бердяев писал: "Русский народ по своей душевной структуре народ восточный". Думается, что наша культура на самом деле не может быть отнесена в полной мере к европейской. Вместе с тем, она не представляет и восточную культуру. Располагаясь в Европе и в Азии, Россия почерпнула худшие черты других культур. Мы наплевательски относимся к закону, а законопослушность – опора западноевропейской цивилизации. Мы не ценим личную свободу, а для западноевропейской цивилизации она имеет ключевое значение. Мы не имеем прилежания и аккуратности, присущих восточным народам. Но восточное чинопочитание хорошо усвоили. Как и отношение к человеку – он всегда у нас жил и продолжает жить для государства. (Отсюда столь специфическое отношение к правам человека со стороны чиновников и правоохранительных органов.)
В основе нашей культуры всегда лежало пренебрежение к отдельной человеческой жизни. Поскольку сильной властью у нас до сих пор считается власть, которая "все держит в кулаке". Европейское понятие того, что сильная власть должна обеспечить неукоснительное исполнение закона для всех и каждого, вне зависимости от наполненности кошелька или должностного положения, чуждо нам, противно нашей культуре. Поэтому когда под суд попадает высокий чиновник или его близкий родственник, мы думаем не о торжестве закона, а о победе одного клана над другим.
На каких основах стоит западноевропейская культура? Есть ряд ее составляющих, которые прямым образом влияют на экономику. В первую очередь это взаимоотношения собственности и власти, о чем давно, еще в 20-х годах прошлого века, писал Карл Витфогель. Однако в этих взаимоотношениях наиболее важно, что приоритетно – власть или собственность? Именно когда в Западной Европе, прежде всего в Англии, частная собственность стала выше власти, началось развитие рыночных отношений и буржуазного общества. Взаимоотношения собственности и власти являются частью культуры, потому что они прежде всего не в законах, а в правоприменительной практике – в том, что в головах людей. (Современные российские законы вроде бы защищают частную собственность, однако в реальности нет препятствий для того, чтобы отнять собственность, что и происходит по всей стране.)
Следующая важная составляющая культуры – законопослушность. Конечно, она связана с парой власть-собственность, ибо при наличие совершенных законов и законопослушности собственность будет защищена. Но законопослушность имеет и самостоятельное значение. Не менее важную роль играет правовая культура, которая предполагает знание гражданами законов и умение использовать их. Еще одна важная для экономики составляющая – достижительская культура, то есть наличие нацеленности значительной части общества на достижение успеха за счет собственных усилий. Еще можно говорить о культуре деловых отношений, культуре производства, технологической культуре. Первая связана с умением строить партнерские отношения, вторая – с умением организовать работу предприятия, третья – с умением выполнять технологические операции. Но эти составляющие такого широкого феномена, как культура, имеют подчиненное для экономики значение. В условиях незащищенной собственности и отсутствия законопослушности, а значит отсутствия правового государства, невозможно рассчитывать на успешное экономическое развитие страны.
Если говорить о демократии, то она есть следствие других составляющих культуры. Прежде всего это взаимоотношения человека и государства. И вновь речь о том, что приоритетно в этой паре, человек или государство? Это определяет тип общества, его живую ткань. Только приоритет человека перед государством рождает демократические формы. А кроме того, важны политическая культура, наличие глубоко укорененного умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, наличие традиций самоорганизации, умение гармонично сочетать личные и коллективные интересы, наличие толерантности в обществе, поведенческая культура.
Перечисленные составляющие культуры неразрывно связаны с западноевропейской цивилизацией. Можно утверждать, что совокупность всех этих составляющих носит универсальный характер. Именно благодаря им возможно эффективное развитие экономики и общества. Один из ярких примеров – современная Япония. Благодаря американской оккупации Японии успешно удалось вестернизироваться. Были восприняты самые важные составляющие западноевропейской культуры: приоритет частной собственности по отношению к власти, законопослушность, несколько позже появились правовая культура, достижительская культура, культура деловых отношений, культура производства, технологическая культура, сформировался приоритет человека по отношению к государству. Благодаря введению институтов разделения властей и выборов возникли политическая культура, наличие глубоко укорененного умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, культура самоорганизации. Но при этом японцы не перестали быть японцами, они сохранили свою национальную самобытность.
Вслед за Японией вестернизацию прошли Южная Корея, Тайвань, Сингапур. Теперь это процветающие экономики. Успешные реформы в Китае базируются на частичной вестернизации – введено все то, что необходимо для развития экономики: институт частной собственности, ее защищенность, всяческое поощрение экономической инициативы граждан.
Если говорить о России, то в первую очередь следует отметить, что в ней никогда не было и нет приоритета частной собственности по отношению к власти. Да и сама частная собственность появилась поздно, при Екатерине Второй, а после прихода к власти большевиков опять была отменена. Становление частной собственности в постсоветской России не сопровождалось укреплением ее защищенности. ЮКОС, Волготанкер, Русснефть, АВИСМА, Евросеть – это лишь примеры, касающиеся крупных компаний, а сколько мелких и средних предприятий было отнято по всей стране за последние десятилетия. И, главное, все эти случаи не вызывают сколь-нибудь заметной реакции неприятия в обществе.
Еще одна национальная особенность России – отсутствие законопослушности. То, что мы всегда плевали на закон, отразилось в таких сугубо русских поговорках, как: "Закон что дышло…" или более поздних: "Закон словно телеграфный столб – перешагнуть нельзя, а обойти можно". Умение нарушать закон с выгодой для себя всегда считалось у нас доблестью. При этом неуважение к Закону проявлялось и продолжает проявляться не только в обществе, но и прежде всего на всех уровнях власти, задавая тон происходящему. Так было в Российской империи, так продолжалось в Советском Союзе, так остается в постсоветской России. Можно принимать какие угодно хорошие законы, а практика их применения, в общем-то, будет отрицательная.
У граждан России низкая правовая и политическая культура, нет умения подавляющей части общества нести ответственность за себя, нет культуры гармонично сочетания личных и коллективных интересов. Отсутствует культура самоорганизации. (Да, граждане объединяются, когда возникает непосредственная угроза их интересам, например, в виде точечной застройки или уничтожения соседнего леса. Но за рамками таких угроз самоорганизации фактически нет. Общество атомизировано). У граждан России отсутствует толерантность, низка поведенческая культура.
Что можно сделать в этой ситуации? Георгий Сатаров призывает будить общество, что требует действия всех общественно активных людей. Действовать всегда предпочтительнее, чем сидеть, сложа руки. Только не хотелось бы повторить опыт 1991 года, приведший нас к нынешнему состоянию. В свою очередь, Игорь Юргенс полагает, что архаичность российского народа исчезнет к 2025 году, и наш народ окажется "ментально совместим в восприятии демократии со среднестатистическим прогрессивным европейцем." При этом для Юргенса очевидна тенденция деградации человеческого капитала в России. Какие же образом через 15 лет наша культура вберет в себя важнейшие составляющие западноевропейской культуры? Непонятно.
А вот Владислав Сурков заявил на недавней конференции "Социальное измерение модернизации", что отсутствие или слабое влияние социальных групп, заинтересованных в модернизации страны – главная проблема современной России. "Государство не сможет включить процесс социальных изменений, как бы он ни назывался, если не найти практическую мотивацию. Люди должны чувствовать выгоду", – отметил Сурков. Думается, что чувства выгоды недостаточно. Фактически модернизации экономики должна предшествовать модернизация общества. Нам надо утвердить в масштабах страны демократические ценности.
Что делать? Заниматься широкой просветительской деятельностью. Между прочим, Комитет грамотности, образованный в 1861 году при Вольном экономическом обществе, полагал, что российское сельское хозяйство не улучшить, пока его основной элемент – получивший свободу крестьянин- земледелец – не станет грамотным фермером. К чему и прилагались реальные усилия. Прежде всего была создана широкая сеть публичных библиотек, изданы необходимые книги, крестьян учили грамоте. Западных немцев и японцев после Второй мировой войны благодаря широким просветительским программам, осуществляемым оккупационными властями, обучали тому, зачем необходимы разделение властей, независимая судебная система, политические партии, парламент, система выборов.
Конечно, предложение заниматься просветительством не может вызвать энтузиазма. Во-первых, этот путь не дает быстрого результата. Во-вторых, в наш век широкую и эффективную просветительскую деятельность можно организовать только с помощью телевидения и на государственные деньги. А государство на это денег не даст – нынешней власти выгоден тот народ, который есть сейчас. И все-таки, поскольку ни вариант Японии, Западной Германии, где положительную роль сыграла оккупация, ни вариант Южной Кореи, Сингапура или Китая, где у властей хватило решимости и таланта на коренные преобразования, для России не возможны, помимо широкой просветительской деятельности иного выхода для нас нет. И заниматься ею в той или иной форме могут все, кто переживает за будущее России. Кто-то непосредственно, а кто-то – помогая этой деятельности.
Прекрасным примером была Школа публичной политики – проект, осуществляемый во многих городах нашей страны созданной Михаилом Ходорковским общественной организации "Открытая Россия". Благодаря этому проекту удалось приобщить к западноевропейской культуре значительное число молодых людей, пока власти не ополчились на "Открытую Россию". (Почему бы не попытаться возобновить его общими усилиями?) Долгие годы плодотворно работает Московская школа политических исследований Елены Немировской. Достоин всяческих похвал известный экономист Евгений Ясин, который на "Эхе Москвы" каждый понедельник рассказывает о роли культуры. Интересные просветительские передачи и фильмы в сфере культуры показывает телеканал "Культура" (например, документальный сериал Александра Архангельского "Рождение свободной мысли"). Но большинство ученых, общественных деятелей ограничиваются важными дискуссиями о путях к демократии, к нормальной рыночной экономике в узком кругу. Чтобы сделать эти дискуссии достоянием широкой общественности, мало выпускать сборники – при недоступности центральных телеканалов необходимо ездить по регионам. И если бы живущие за пределами Москвы ученые, общественные деятели или журналисты использовали любые имеющиеся возможности для просветительства на местном телевидении, радио, эффект мультипликации был бы значительным.
Надо заниматься просветительством, используя любые возможности. Это – работа на будущее.