СИМФОНИЧЕСКОЕ «АЛИБИ» ВЛАДИМИРА СОКОЛОВА
Поэма поэта — точно сумма кристаллов стихов; кристаллов-капсул, начиненных игрою смыслов и оттенков; поэма укрупняет лирический и экзистенциальный опыт, и сама по себе тяготеет к итоговости, к черте — за которой вечность…Или бездна, или тишина, как декларировано в одной из самых знаменитых поэтических драм мира.
Мне все равно, какое время суток,
Мне все равно, какое время дня.
Мне все равно, какое время ночи.
Я ухожу в знобящий промежуток,
Где ждут давно оболганные очи,
Все понимающие про меня.
Мне все равно, какое время дня.
Мне все равно, какое время ночи.
Я ухожу в знобящий промежуток,
Где ждут давно оболганные очи,
Все понимающие про меня.
Так пел Владимир Соколов, большинством читателей воспринимавшийся сквозным, пронзительным лириком с неповторимостью своей интонации, в последней, завершающей путь, итоговой поэме «Алиби»; так, сухо и точно, словно просыпав словесный стрептоцид, живописал он онтологический ветер, продувающий насквозь и не приносящий фантиков ответов…
(Поэт, всю жизнь работающий со словом, или допускающий работу слова с ним, знает, как мучительно порой накатывает чувство невыразимости многого, подчас — основного, и кажутся слова пустыми конфетными фантиками…)
Соколов в «Алиби» воспроизводил эсхатологический пейзаж души, и становилось страшно от соприкосновения с его опытом.
Тут отражен результат не позиции, но эволюции: то, к чему пришел.
И, кажется, дальше идти некуда…
Поэма разворачивается слоями, касаясь всех — мучительных и постоянных, радостных и томительных — тем В. Соколова: поиск Бога, редко когда венчающийся успехом, духовная ориентация на любовь, способность к самопожерт-вованию и сопереживанию…
…Храмы Замоскворечья, Лаврушинский переулок, уединение, размышление: благодатные и плодотворные пункты бытия поэта.
И фоном разворачивающейся, длящейся поэмы предстает известный некрополь, где с середины семнадцатого века хоронили представителей богатого купечества и элиты русского дворянства…
Строки концентрируют космос поэта, и, кажется, в каждую стремится он вложить столько, что не выдержит она, разлетится — однако, нет — сила сия только поднимает ее выше, заставляет звучать новые, неведомые регистры.
Владимир Соколов оставил много ярких стихотворений, интересную поэму «Сюжет», но, думается, наиболее полифоническое, звучащее таинственно, включающее коды бытия, узнанные поэтом, произведение его — это именно завершающая поэма «Алиби».
(Поэт, всю жизнь работающий со словом, или допускающий работу слова с ним, знает, как мучительно порой накатывает чувство невыразимости многого, подчас — основного, и кажутся слова пустыми конфетными фантиками…)
Соколов в «Алиби» воспроизводил эсхатологический пейзаж души, и становилось страшно от соприкосновения с его опытом.
Тут отражен результат не позиции, но эволюции: то, к чему пришел.
И, кажется, дальше идти некуда…
Поэма разворачивается слоями, касаясь всех — мучительных и постоянных, радостных и томительных — тем В. Соколова: поиск Бога, редко когда венчающийся успехом, духовная ориентация на любовь, способность к самопожерт-вованию и сопереживанию…
…Храмы Замоскворечья, Лаврушинский переулок, уединение, размышление: благодатные и плодотворные пункты бытия поэта.
И фоном разворачивающейся, длящейся поэмы предстает известный некрополь, где с середины семнадцатого века хоронили представителей богатого купечества и элиты русского дворянства…
Строки концентрируют космос поэта, и, кажется, в каждую стремится он вложить столько, что не выдержит она, разлетится — однако, нет — сила сия только поднимает ее выше, заставляет звучать новые, неведомые регистры.
Владимир Соколов оставил много ярких стихотворений, интересную поэму «Сюжет», но, думается, наиболее полифоническое, звучащее таинственно, включающее коды бытия, узнанные поэтом, произведение его — это именно завершающая поэма «Алиби».
Александр БАЛТИН