Автора мемуарно-биографической литературы подстерегают много препятствий и ловушек. Поскольку мемуарная проза — прямой потомок прозы биографической, воспоминания о человеке (тем более, о близком друге, соратнике и коллеге) обязаны запечатлеть действительно имевшие место события и факты, подтвержденные документально (со ссылкой на достоверные источники), лишенные и тени вымысла. С другой стороны, на документальную направленность неизбежно накладывается пелена субъективизма, ибо мемуарная проза отображает лишь те ситуации, участником либо свидетелем которых был лично автор.
Важен и язык автора. Сложные, витиеватые словесные конструкции не годятся: читатель их попросту не примет. А вот фрагментарность текста, свойственная восстановлению из памяти прошлых образов, которые мысленно ассоциируются с определенными событиями, отточия и пробелы — самое подходящее изложение. Именно так по-христиански поминают усопших — собираются близкие, идет живой разговор: «А помнишь, когда мы?..» — «А был еще другой случай…»
Вспоминая поэта Татьяну Бек, Евгений Степанов создал книгу на стыке жанров. Нельзя рассматривать поэта в отрыве от его произведений: их творческая индивидуальность — всегда продолжение человеческой натуры. Потому в этой книге записки автора соседствуют с анализом поэтики Татьяны Александровны, а интервью с различными людьми, которые знали ее лично и любят ее поэзию, содержат цитаты из любимых стихотворений.
В этой книге много любви. Причем — обоюдной. На обложке — фотография, сделанная автором: Татьяна Бек смотрит в объектив, чуть склонив голову, с напряженным любопытством, словно ждет, что «птичка» вылетит и клюнет. Но доверие к миру все же перевешивает желание от него отгородиться. Так она и жила. Поэт и фотохудожник Лидия Григорьева вспоминает: «…в дружбе она была человеком верным и очень доверчивым. “Представляешь, — говорит мне она, — когда меня напечатали в “Юности”, я училась в девятом классе. И в школе меня просто задразнили. Тыкали и шипели вслед, что за меня пишет папа! Обидно-то как было, плакала. А потом, когда в “Новом мире” напечатали, стали говорить, что стихи за меня пишет Юнна Мориц! Представляешь?”». Представить-то несложно, ибо завистники всегда шипят. Но одни, толстокожие, амбициозные, этому радуются: мол, «если тебе плюют в спину, значит, ты идешь впереди». Но другие, открытые, щедрые… Лидия Григорьева далее рассказывает, как Татьяна Бек была свидетельницей на ее свадьбе: «Помню еще, что несмотря на жаркое лето Таня где-то простудилась, и у нее в этот день поднялась температура почти до 39-и! Но она приехала в ЗАГС и героически отстояла всю церемонию…». А вы бы поехали в таком случае?..
Евгений Степанов, соблюдая фактическую достоверность (подробная биография Татьяны Александровны и список использованных источников приведены в конце книги), построил книгу так, чтобы все и все в ней сказали свое веское слово: и люди, и стихи. Много стихов. Они говорят сами за себя, от автора и — вместо него. Отчаяние изматывающей душу любви, устремление лирической героини в неласковое «ты» отчужденного собеседника — драма одиночества творится в стихотворении, которое цитирует поэт Юрий Милорава:

Первая часть книги документальна. Евгений Степанов выступает и как историк, и как исследователь-литературовед. Глава «Татьяна Бек и ее поколение» отбрасывает нас в начало семидесятых, когда состоялся ее литературный дебют. Отдельная глава посвящена рифменной системе Татьяны Александровны, что не только добавляет книге академизма, но и подтверждает высокую литературную ценность представленных стихотворений. Рассказывая далее о своей долгой (более двух десятилетий!) дружбе с Татьяной Бек, Евгений Степанов зачастую добавляет трагически красноречивые «штрихи к портрету»: «…Она жила небогато. Иногда денег не было совсем. Но никогда не просила».
Во второй части автор переносит центр тяжести на тех, кто в разное время потрудился ответить на его вопросы о поэзии Татьяны Бек в формате интервью и кратких блиц-интервью. Евгений Лесин уверен: «В любом случае: место Татьяны Бек в поэзии — прочное. Лично свое. Никто не сгонит и не сбросит. Между Давидом Самойловым и Верой Павловой. Считать можно с любого конца, конечно». Сергей Арутюнов не менее тверд: «Поэзия родится там, где поэтика, опыт и страсть постепенно закручивают исполинскую воронку, в которую валятся души. Татьяна Бек вышла здесь победительницей по всем статьям».
Ценность мемуарного издания возрастает с течением жизни. Создавая биографические воспоминания о Татьяне Бек, Евгений Степнов сделал книгу не только «обращенной в прошлое», что свойственно любой мемуарной прозе, но и, если можно так выразиться, «с прицелом» в будущее. Впечатляет жесткая авторская самоцензура, касающаяся последних дней жизни Татьяны Александровны. Ни слова! Также не поднимается тема личной жизни поэта. Не просто нет имен — ни намека на пикантные подробности, что, на мой взгляд, абсолютно правильно. Любящий человек не будет разносить сплетни. Кроме того, для будущего это неважно. Имеет значение лишь след, который человек оставил на этой земле: что сделал, кого согрел, что считал для себя важным. Недосказанность придает книге особенное, целомудренное настроение. Ярче вырисовывается образ талантливого, сложного, глубоко принципиального человека с чистой душой: «…Татьяна Бек преодолевала жизненные неурядицы и стремилась к свету. Она принимала жизнь, часто мучилась и страдала на земле, но любила людей — несмотря ни на что».
Такой она осталась в памяти тех, кто ее знал. Такой ее увидит и новое поколение. Что отрадно, поэзия Татьяны Бек созвучна современным авторам, бередит сердца двадцатилетних так же, как тех, кто пришел в русскую поэзию в семидесятые годы. Так, например, говорит молодой поэт из Еревана Константин Шакарян: «Стихи Татьяны Бек трогают. У них есть одно неоценимое качество — они умеют заговаривать боль».
Максималистская позиция — единственная, применимая к литературному произведению. Либо ты можешь, либо нет. «Напечатать можно любые стихи, а вот написать хорошие стихи могут единицы. Татьяна Бек — смогла». Доказательства? Сколько угодно. Евгений Степанов создал книгу-памятник, книгу-объяснение в любви, ставшую достойным ответом роковым строкам Татьяны Бек: