Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

АЛИСА ДАНШОХ


Долгая дорога в страну возрастных изменений



Глава III Живая молодильная вода


Окончание. Начало в № 19, 20

Ко второй половине девятнадцатого века бриты резко сбили цены на чай, обзаведясь собственными плантациями и фабриками по переработке чудодейственных листьев в покорённой Индии. У нас своей Индии под рукой не оказалось, поэтому решили развивать производство на Кавказе и в Краснодарском крае. Наши листья несколько опустили цену на китайские, а после революции в октябре семнадцатого года никаких других в стране и не осталось. Однако по вкусовым качествам ни грузинский, ни краснодарский сорта чая не шли ни в какое сравнение с английским колониальным продуктом. И сегодня, в XXI веке, англичане по-прежнему держат торговую чайную марку. В самой простенькой европейской торговой точке вы найдёте упаковки с этикеткой "Твайнингс" или "Липтон". И если они действительно разложены по пакетикам и коробкам английскими производителями, то содержимое вас не разочарует.
С точки зрения популярности чай потеснили совсем непользительные напитки типа коки, пепси, фанты и иже с ними химическими продуктами с длительным периодом нанесения вреда организму. Друзья, подумайте о своём здоровье, не поддавайтесь на рекламные уловки типа "оранжевые" или какие другие реки. Берегите себя! Может быть, стоит вернуться к спасительным истокам здоровья – к животворной чаше правильно заваренных листьев волшебного чайного куста?
Эту главу я хотела бы закончить словами из английской песни начала девятнадцатого века:

Чай! Чай! Любимый чай!
Чёрный, зелёный, вкусный и крепкий!
И нервы, и сердце легко исцелит,
До смерти до самой он нас веселит…
Когда же косая за мною придёт,
За чашкой чая меня и найдёт.

Я бы не отказалась от такого перехода в мир иной.


P.S.

"Путь чая" в Японии – это дорога, ведущая в тишину и покой.
Пока писалась глава о живой молодильной воде, случилась поездка в Японию, и у меня появилась возможность познакомиться с чайным действом в Стране восходящего солнца. Как и многое другое на этих островах, местное чаепитие уникально в своём роде. Просто попить чайку может каждый – в любом японском ресторане земного шара вам непременно нальют в конце трапезы горьковато-зеленоватого напитка. А вот поучаствовать в церемонии "Путь чая" могут далеко не все. Мне очень захотелось узнать подробности старинного ритуального действа, но на моём пути возникла материальная преграда. Местная туристическая индустрия оценила первый шаг к цели в 600$ за четыре часа. Жаба меня придушила, и я не сдвинулась с места. Немного помучившись, я решила деньги сэкономить и совершить виртуальный пробег по многовековому "Пути чая". Дорогой читатель, позвольте пригласить и вас на небольшую историческую пробежку.
Как и многое другое, взять хотя бы буддизм, иероглифы, чернила, каллиграфию, фарфор, шёлк и т.д., чай попал в Японию из Китая, о чём здесь стараются не вспоминать. По одной из легенд, буддийский монах Эйтю, проведя несколько лет в Поднебесной, вернулся на родину с контрабандой. Он привёз семена чая в выдолбленном деревянном дорожном посохе, и они послужили материалом для первой плантации чая.
Примерно век спустя другой приверженец буддизма по имени Эйсай после долгих лет практики в Китае принёс оттуда важные знания о чае. Он узнал, как правильно его заваривать и пить. Там, где патриарх Эйсай стажировался, в ходу были перемолотые в порошок сухие чайные листья. Именно этот вариант получил широкое распространение в Японии – выбор пал на неферментированный зелёный чай. Эйсай не только сам пил чай, но и стал его неистовым пропагандистом. Он написал трактат "Записки о питии чая и поддержании жизни", наделив любимый напиток особыми магическими свойствами: "Чай рождает горы и долины, а это – земли богов и духов, человек потребляет его, и жизнь его продлевается… У вкушающего чай вырастают крылья, он летает по небу, становится бессмертным". Как поэтично, не правда ли? С лёгкой руки Эйсая чайные кусты появились в саду храма Будды в Киото, а затем чай стали выращивать и пить во всех других районах страны, где обитали последователи дзен-буддизма. Даже на алтарях устанавливались чаши с угодным божеству напитком.
Окончательно основы храмовой чайной церемонии были закреплены в тринадцатом веке японским дзен-мыслителем Догеном и его сподвижниками. Сначала чайный ритуал стал неотъемлемым атрибутом монашеской жизни. А чем большее распространение получал дзен-буддизм в стране, тем популярнее становилось чаепитие. Сугубо храмовое действо распространилось и на светское общество, которое усматривало в нём возможность для развлечения. Например, в четырнадцатом-пятнадцатом веках чаепитие превратилось в своеобразное соревнование. В роскошных интерьерах, украшенных дорогими тканями и цветами, разодетые в парчу золотистых оттенков гости принимали участие в "тотя" или демонстрировали знания в "моноавасэ" – состязании вещей. Заявившие себя в "тотя" должны были по первым десяти глоткам чая определить сорт, провинцию и местность, откуда он происходил. Приверженцы "моноавасэ" угадывали стихи, ароматы, цветы, раковины и т.д. И "тотяисты", и "моноавасэисты", победив, получали ценные призы: ткани, кимоно, оружие, благовония…
Шестнадцатый век и дзен-буддизм с его строгостью и аскетичностью положили конец великолепию чайных церемоний. Чаепитие становится своеобразным ритуалом, неким эзотерическим упражнением, эстетически продуманным, с чёткой последовательностью действий. Оно получает название "Путь чая". Кто же формировал этот путь? Без активной работы монахов, художников, ремесленников, поэтов, архитекторов, мастеров чайного дела он бы никогда не сложился. А окончательную форму классического чайного канона ему придал великий мастер Сэн-но Рикю. Воплотив в своём творчестве стиль "смиренного чая", он превратил чаепитие в искусство, на постижение которого, на овладение которым требовались годы.
Служба при дворе всемогущего военачальника и тесное общение с самурайской воинской элитой несомненно повлияли и на творчество, и на судьбу Сэн-но Рикю. Завистливый и злобный правитель не захотел мириться с популярностью и влиянием мастера на своих подданных и вынудил его совершить самоубийство. Тирану не понравились идеи Сэн-но Рикю, хотя он самолично пригласил его ко двору. Дело в том, что по сегодняшним понятиям мастер проповедовал социальное равенство. Хотя бы на время чаепития люди забывали про своё положение в обществе и, пусть ненадолго, подавляли гордыню, отказывались от похвальбы, зависти и злобы. Самураи очень ценили чайные церемонии, которые возвращали их к мирной повседневности. Покинув поле битвы, сложив оружие, смирив сердце, низко склонившись, они входили в чайный домик, чтобы почувствовать аромат и вкус жизни.
А знаете, почему бесстрашные самураи входили в помещение для чаепития безоружными, согнувшись в три погибели? Дело в том, что архитектура чайного домика напоминала горную хижину отшельника. Собственно говоря, домик так и называли – "убежище отшельника посреди города". А раз речь шла об отшельнике, то и пребывание в хижине подразумевало уход от всего мирского. Вход в домик традиционно делался в виде низкого и узкого лаза размером 60 на 90 сантиметров. Сами понимаете, в полный рост да с мечом на боку в комнату не протиснуться. Вот и оставляли самураи оружие под навесом, снимали обувь на веранде и далее практически на четвереньках проникали в пространство тишины и покоя.
Пожалев денег на посещение реконструкции исторического действа, я тем не менее заглянула в современный чайный домик. За умеренную плату "хозяйка" в традиционном кимоно подала мне чашу напитка ядовито-зелёного цвета. Чай походил на взбитую пенку мусса, на вкус жутко горькую, да и не с самым приятным запахом. На удовлетворение вкусового любопытства мне хватило полглотка. Поклонницей чая маття он меня не сделал, хотя другие посетители изображали на лицах удовольствие.
Современный домик чайного пития не слишком походил на хижину отшельника. Он явно превосходил её по размерам, по количеству окон и отсутствию очага. Кое-какое сходство всё же наблюдалось: мебели в комнате не было, и посетители сидели, а кое-кто и лежал на полу. Мои колени категорически отказались от напольного положения, поэтому пришлось воспользоваться вариантом для туристов – пристроиться на деревянной лавке у стола на террасе с видом на озерцо, в котором у берега застыла самая настоящая цапля. Длинноного-тонконогая изящная птица демонстрировала наглядный пример дзен-буддийской эстетики. Одним своим неподвижным присутствием она приглашала поупражняться в развитии первичных навыков спокойного созерцания, без которых нельзя и шагу ступить по "Пути чая".
Любуясь чудом пернатого царства, я решила, что если однажды вернусь в Японию, то раскошелюсь на чашу маття согласно чайному канону. Это означает, что не спеша и точно в оговорённое время я подойду к приоткрытой калитке в невысокой деревянной изгороди вокруг небольшого садика. Незапертая калитка означает: меня ждут и приглашают войти, что я и сделаю. По дорожке, непременно выложенной "летящими" камнями, то есть большими и плоскими, утопающими во мху, я направлюсь к чайному домику. По дороге меня будут приветствовать каменные чаши: те, что побольше, предназначены для омовения рук; размером поменьше предлагают воду для ополаскивания полости рта. Перед входом на террасу дома стоит скамья, на которой гости могут посидеть и полюбоваться мастерством садовника. Поверьте на слово, есть чем восхититься. Японское садово-парковое искусство достигло высочайшего уровня. В нём сочетаются простота, изящество и изысканность. С несколькими растениями, создающими гармонию и привлекательность, я оказалась знакома. Во-первых, это японская сосна, которую стригут, отчего она причудливо изогнута и раскидиста. Во-вторых, это низкорослый мелколистный клён, по осени радующий глаз яркими жёлто-красными резными листиками. И, в-третьих, это, конечно, бамбук, молодые побеги которого вкусны и полезны, а веточки (как и сосновые) широко используются в составлении цветочных композиций.
Любой камень типа валуна служит украшением, так же как и лотос (его стебли входят в рацион питания японцев), плавающий даже в самом крошечном водоёме. Однако истинная садово-парковая роскошь – это водопады. Ими, как и камнями, можно любоваться часами, сидя на укромной, спрятанной за кустиком каменной скамье. Умение молча сидеть и созерцать, испытывая от процесса удовольствие, культивировалось веками в японском обществе. Без него и сегодняшняя жизнь немыслима. Всё население Страны восходящего солнца проходит ежегодную весеннюю психотерапевтическую процедуру умиротворения в период цветения сакуры. Провожая взглядом осыпающиеся лепестки нежных соцветий, люди осознают бренность и мимолётность как всего прекрасного, так и своей жизни. Человек – часть природы, а она умирает и возрождается. Это надо понять, и с этим надо смириться, а "Путь чая" по-прежнему ведёт к гармонии тех, кто хочет достичь покоя и тишины в душе.
Однако вернёмся к чайному домику. Оказавшись на террасе, я, подобно самураю, избавлюсь от мобильного вооружения и сумки, а заодно расстанусь с обувью. Далее произойдёт то, что такому человеку, как я, не растревоженному дзен-буддизмом, понять непросто. По приглашению "хозяина" я переступлю порог тясицу, чайной комнаты, и тем самым совершу "вхождение в самоё себя", символически освободившись от забот и привязанностей внешнего мира. Лёгкий аромат благовоний очищает воздух чайной комнаты. Помещение напоминает монашескую келью, в которой стены покрыты грубой штукатуркой, а мебель отсутствует. Небольшие асимметрично расположенные окна затянуты непрозрачной бумагой, отчего в комнате приглушённое освещение. Игра бликов и рисунок теней на пустых стенах, полу, потолке заменяют самую изысканную обстановку. Согласно буддийской философии, именно пустота рождает всё разнообразие форм. И всё же, кроме пустоты, в тясицу кое-что имеется. Например, пол устлан татáми – циновками из рисовой соломы раз и навсегда определённых размеров. На татами не только сидят, они служат и столом, поэтому обувь и снимается. Кстати, одежда гостей должна быть идеально чистой, так же как и их души. Ходить туды-сюды по комнате нельзя; сел – и сиди, пока хозяин не подаст специальный знак. Быть распорядителем чайной церемонии, то есть хозяином, может только высококвалифицированный мастер чайного дела. На овладение профессией уходят долгие годы, и если ты в ней преуспел, то честь тебе и хвала, а народ выстраивается в очередь, чтобы ты согласился стать хозяином их питейной сессии.
Автор "Книги о чае" Окакура Какудзо представил "Путь чая" как синтез искусств, а поэт прокомментировал:

Ты спросишь,
Что такое
Искусство чая?
Шум сосны
На рисунке тушью.

Однако, чтобы услышать шелест нарисованных сосновых веток, надо пройти "идеальную школу жизни", то есть овладеть церемонией "Путь чая" и сдать экзамен на мастера с разнообразными умениями и познаниями. Мастер должен быть не только гостеприимным хозяином, в совершенстве владеющим техникой последовательных телодвижений, он должен не только постичь науку заваривать, разливать и подавать чай, он должен также стать супердизайнером, в обязанности которого входит выбор предметов сервировки, идеально сочетающейся с украшениями тясицу. Есть и ещё одна составляющая профессии организатора чайного ритуала – возможно, самая важная и самая сложная: мастер обязан в совершенстве уметь вести с гостями тихие философские беседы. Естественно, тема разговора определяется хозяином заранее и зависит от состава приглашённых. Входя в комнату, гости могут догадаться, о чём пойдёт речь, так как напротив входной двери располагается ниша, а в ней находится подсказка. Иногда хозяин выбирает каллиграфический свиток с кратким дзенским высказыванием, полным глубокого смысла. Иногда ниша украшена живописным свитком с зашифрованным значением предметов или мастерски начертанным тушью стихотворением известного поэта, желательно о "Пути чая". Такие стихи называются "какэмоно", и одним из них я украсила текст чуть выше. Все три вида свитков являют собой загадки, и гости должны понять скрытый смысл. Этакий японский вариант игры "Что? Где? Когда?".
Оформление ниши – особое искусство, и хозяин им прекрасно владеет, а в обязанности гостей входит умение восхищаться увиденным искренне и тихо. В нише непременно стоит ваза с сезонными цветами. И ваза, и цветы выбираются мастером в соответствии с темой беседы. Флористическая композиция, согласно дзен-буддийской эстетике, несложна, скромна, яркие цвета и сильные запахи отсутствуют. По правилам в вазу ставят один-два цветка с веточкой или стебельками травы.
Классическая четырёхчасовая церемония предусматривает обязательную кормёжку гостей до подачи густого чая, который нельзя пить натощак. Перед гостем ставится изящно сервированный поднос с тщательно подобранной посудой: чаши, тарелочки, палочки должны гармонично сочетаться с предметами в нише. Подаваемая еда проста и очень традиционна: овощной или рыбный бульон, рыба, рис, овощи и рисовая водка саке. Трапеза заканчивается сладостями, уложенными в изысканные лаковые коробочки. Покончив с десертом, гости выходят в сад ополоснуть руки и рот, размять ноги, посидеть на скамейке, любуясь садом, задумываясь о вечности и смысле жизни. Выразив хозяину тихим голосом искренние восхищение и благодарность, гости возвращаются в "хижину отшельника", где их ждёт чаша густого чая, а затем лёгкого.
Пока гости рассаживаются по ранжиру, строго в зависимости от возраста и заслуг, хозяин пробуждает тлеющие древесные угли в переносной жаровне или очаге в полу. Затем он согревает воду до нужной температуры. Мне очень понравилось поэтическое описание трёх стадий кипячения воды, которое дал китайский мудрец Лу Юй. Первая стадия похожа на рыбьи глаза и потихоньку подаёт голос; вторая подобна водяному ключу, бьющему из пучины и как бы выносящему за собой жемчуг; третья напоминает шторм, когда возмущённые волны поднимаются вверх, и пить эту воду нельзя. Доведя воду до температуры 80–85 градусов, мастер начинает готовить густой чай. Он не заваривается, а замешивается особым образом: в перемолотые в порошок чайные листья постепенно добавляется горячая вода, и получается суспензия. Лёгкий чай взбивается специальным венчиком и подаётся в виде пушистой пены.
Оба чая готовятся из зелёного чайного порошка маття, состоящего в дальнем родстве с китайским моуча. Японский чайный куст даёт первый урожай в пять лет, и ещё тридцать его эксплуатируют по полной. Затем куст обрезают под корень, чтобы выгнать новые побеги. Общий стаж службы достигает ста лет. Листья собирают с марта по октябрь раз 20–30, а чтобы они были цвета яркой зелени, да ещё нежные и мягкие, кусты за три недели до первого сбора искусственно затемняют, лишая воздействия прямых солнечных лучей. Интересно, что сухие, перемолотые на каменных жерновах в мелкий порошок листья не теряют своей ядовитой зелёности, поэтично зовущейся изумрудным цветом.
Перед началом ритуального действа чаши и чайную утварь непременно "оживляют", погружая в горячую воду. Все не столь многочисленные предметы – участники церемонии представляют большую художественную ценность. Каждая вещь единственна и неповторима. Особенно трепетное отношение у японцев к чашам: они считаются живыми существами, им дают имена, а их историю записывают на стенках деревянных ларчиков, в которых они хранятся. Если чаши разбиваются, то их тщательно реставрируют, заполняя трещины и сколы серебром и золотом. Подавая чашу гостю, хозяин не убирает руку сразу, он как бы прощается с чашей, а гость бережно берёт её, внимательно осматривает и выражает восхищение. Возвращение чаши мастеру сопровождается повтором ритуала в обратном порядке.
Все четыре часа чайного действа и хозяин, и гости демонстрируют знание тонкостей продвижения по "Пути чая". Приведу несколько дзен-буддийских терминов, знание которых даёт хоть какое-то представление о происходящем. Например, концепция японского чайного пути основывается на "ва-кэй-сэй-дзяку", что можно было бы перевести как "гармония, почтительность, чистота".
Куда сложнее переварить непосвященному принцип "ёдзё-дзансин". Он опирается на чувства невысказанности и невыраженности, витающие в "хижине отшельника". Они включают в себя понятия гостеприимства и ответной благодарности. Поэт следующим образом описал царящую в тясицу атмосферу:

Как хорошо,
когда подливаешь чайку
и степенно беседу ведёшь,
рассуждая о том да о сём.

Следующий термин ещё более загадочен и труден в постижении. Речь идёт об эстетике "юген" – учении о скрытой красоте, таинственной и невидимой, которую можно только почувствовать. Она прячется внутри, лишена внешнего богатства, ибо всё показное и вычурное очень непрочно и преходяще. Чтобы попытаться постичь скрытое, нужно озарение – "сатори". Оно достигается только при высочайшей концентрации духа, когда происходит внезапное, интуитивное постижение сути вещей. Не каждый может, как поэт Дзэами, соотнести скрытую красоту с "тонкими тенями бамбука на бамбуке". Но если внутреннему взору приоткроется таинственная красота, то человек узрит и присущие ей следы времени. Они подобны патине на старинной драгоценной чаше. Зеленовато-коричневатый налёт сравним с густым тусклым блеском камня нефрит, "как будто в глубине его застыл кусок старинного воздуха".
Размышления о времени невольно наводят на мысли о быстротечности и хрупкости внешней жизни. И становится грустно, оттого что мы всего лишь гости на прекрасной земле. Японцы как-то научились жить с подобными ощущениями. Думаю, им в этом помог и продолжает помогать "Путь чая". Не торопясь на несколько часов они отправляются в поход за тишиной и покоем. Оставив за порогом повседневность, неторопливо и чуть печально созерцают они скрытую от глаз европейцев красоту, безмолвно восхищаются и с немой благодарностью принимают из рук хозяина чашу горького изумрудного чая маття.
Чайная церемония подошла к концу, пора расставаться. Гости встают и один за другим покидают тясицу. Выйдя в сад, все молча раскланиваются и уходят, унося с собой достигнутое умиротворение. На следующий день главный гость придёт благодарить хозяина от имени всех присутствовавших на церемонии "Путь чая".

P.P.S.

Ну что ж, чайная церемония закончилась, гости ушли и даже поблагодарили хозяина за оказанное им внимание, за ненавязчивое уважительное гостеприимство и глубокие знания канона ритуального действа. Закончились и мои виртуальные поиски "Пути чая". Совершенно неожиданно они привели меня к разгадке скрытого смысла двух знаменитых сказок – русской народной "Пойди туда, не знаю куда…" и андерсеновской "Голый король". Обе фантастические истории приоткрывают сакральный смысл японского чайного действа: "Пойди в неведомую страну, почувствуй то, что не всем дано почувствовать, и узри такое, что скрыто от глаз непосвящённого".
Я также поняла, что четыре часа путешествия по "Пути чая" делают человека членом "Общества взаимного восхищения", гимном которого могли бы стать стихи Булата Окуджавы. Поэт вложил в них глубокий дзен-буддийский смысл:

Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не надо опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты –
ведь это всё любви счастливые моменты.

Давайте жить, во всём друг другу потакая, –
тем более что жизнь короткая такая.

И последнее. Даже если не пить чай маття, а только присутствовать на церемонии, за четыре часа положительных эмоций и заплатить не жалко.